— Впрочем, лица разглядывать вовсе не обязательно. Любая группа из четырех человек привлечет его внимание. Я бы именно так искала!
Но впереди уже показалось село, за которым тянулась накатанная дорога. А планёр продолжал кружить. И мы только ускорили шаг.
Эпилог,
в котором мы встречаем врага, но обретаем друга.
Село было маленькое и по дневному времени совсем пустое. Проводили нас любопытными взглядами несколько стариков, да девочка вынесла нам свежего апельсинового сока. Летунья расплатилась, и мы по очереди напились из кувшина.
Пока наш новый облик подозрений не вызывал. Даже унылое лицо Маркуса, который был вынужден идти, держа за руку «компаньонку», общего впечатления не портило, наоборот. Когда он пару раз безуспешно попытался вырвать руку, я только удовлетворенно усмехнулся. Нормально. Детские капризы…
Неизвестный планёр по-прежнему кружил в небе, и мы уже как-то свыклись с его присутствием. Скорее всего, он и впрямь был тут из-за нас. Но вряд ли с такой выси летун способен был нас разглядеть.
Дорога проходила мимо села, и никакой стоянки не было. Но я повел всех к маленькой группе деревьев у обочины. Наверняка, тут все и встают, чтобы остановить дилижанс. В тени, и рядом ручей.
— Куда поедем? В Сорренто не стоит… — размышляла вслух летунья.
Я кивнул. От Сорренто как раз паром на Миракулюс и ходит. Будь я один или вдвоем с Хелен — был бы смысл там спрятаться, под носом у преследователей. Но с Маркусом, с Луизой — которую там, наверняка, все монахи знают…
— Значит, в другую сторону. В Рим.
— Все тропы ведут в Рим, — сказав эту банальность, Луиза просияла. Я с тоской понял, почему ей не удалось ничего добиться в миру, а вот в лоне Церкви она пришлась к месту. У святых братьев и сестер одно занятие — прописи излагать. И хоть бы кто из них подумал, что когда Искупитель веру принес — она замшелой не была. Потому, наверное, я и предпочитаю верить и молиться сам, а не через посредство Церкви. Уж слишком много посредников по пути будет, обязательно заплутает молитва…
— Дилижанс! — звонко выкрикнул Маркус. — Дилижанс!
Дилижанс был огромный, с восьмериком лошадей. Чудище на колесах, а не дорожная повозка. Это меня смутило — такие роскошные экипажи могут и не остановиться ради случайных путников. Да и отправляют в путь такие махины, лишь дождавшись полной загрузки. Зато в дилижансе была целая череда дверок — отдельные купе для пассажиров первого класса.
Самое удачное для нас.
Возниц было двое. Увидев нас, они обменялись короткими репликами, и дилижанс начал притормаживать. Я вышел вперед, дамы и мальчик остались ждать. Эх, Хелен бы сейчас пошел веер в руки, а Луизе — бумажный зонтик!
— Денек добрый! — приветствовал я возниц. — Не возьмете попутчиков?
Возницы были молодые, загорелые, черноволосые парни. Один с интересом уставился на летунью, другой повел разговор:
— Места только в первом классе есть. Двадцать марок до Рима.
Я нахмурился — для торговца средней руки сумма великовата.
— В Сорренто вы бы тридцать заплатили, — сообщил возница. — А других дилижансов сегодня не дождетесь. Мы только выехали, как город перекрывать стали. Ищут кого-то.
Как быстро!
— Ох, ну если выхода нет… — я глянул на крышу дилижанса — там и впрямь народу было много. Больше крестьяне, какие-то смуглые девицы, уныло торчала голова чиновника в жесткой черной шляпе. — Ночевать тут…
Я обернулся на село. Скривился.
— Решайте быстрее, сеньор, — возница сверкнул белозубой улыбкой.
— Идемте! — я махнул рукой спутницам и Маркусу. Выгреб из карманов деньги — хватило в обрез. Возница, не таясь, проверил перстнем-магнитиком, не фальшивые ли у меня марки, указал на ближайшую дверь. Я первым вскарабкался по подножке, подал руку Хелен, подхватил поданного Луизой Маркуса… да, весу-то в нем на все двенадцать, хорошо, что настоятельница — женщина крепкая.
— Зато будет о чем вспомнить! — утешил меня возница, пряча деньги в карман. — В первом классе, словно высокородные! Рессоры новые, ободья каучуковые! Графы только так ездят!
Эх, знал бы ты, дурачок, с кем говоришь…
Купе оказалось уютным, как все купе первого класса, в которых я немало поездил за свою жизнь. В сравнение с епископской каретой не идет, конечно, но очень мило.
Два мягких кожаных диванчика вдоль стены, оба раскладываются. Между ними узкий столик, который можно сложить. На стенах — вазоны с пышными бумажными цветами. Я постучал по стенке — толстая. Можно свободно общаться.
— Очень миленько, — чопорно сказала Луиза, усаживаясь. В этот миг возница щелкнул кнутом, дилижанс тряхнуло, и она с визгом полетела на пол. Хелен кое-как удержалась. Мы с Маркусом предусмотрительно устроились против хода.
— Вовремя, — помогая Луизе подняться, произнесла Хелен. — Я не ошиблась? Кучер сказал, что город закрыли?
— Да. Это уже добрая традиция для меня.
— Удивительно, что мы не вызвали подозрений. Без багажа, никаких курортов рядом…
— Хелен, эти двадцать стальных пошли вознице в карман. В таких случаях сомнения куда-то улетучиваются. Так что можно ехать спокойно. Вопрос — куда?
Летунья пожала плечами. Прильнула к окну, всматриваясь вверх.
— Планёр ищешь?
— Да… Вроде нет. И так он долго держался, мастер вел…
— Тогда предлагаю решить, куда мы едем? Я оплатил путь до Рима, но стоит ли нам появляться в святом городе — не уверен.
— Я тоже, — согласилась летунья.
Луиза, уже оправившись после полета на пол, энергично замотала головой:
— Рим давно уже утратил истинную святость и стал лишь символом веры. Нет!
— Единогласно… — начал я. — Прости, Марк. Твое мнение?
Мальчик замялся:
— Я не знаю. Я редко из Версаля выезжал…
— Но все-таки?
— Лучше в Рим не ехать.
— Единогласно, — повторил я. — Значит, сойдем по дороге, где-нибудь, где есть хорошая транспортная развилка.
— Неаполь, — предположила Хелен.
— Вполне годится, — одобрил я. — Там есть планёрное поле?
— Кто меня теперь пустит к планёрам…
— Угоним.
В глазах Хелен блеснул огонек. Отлучение от неба, пожалуй, было для нее пострашнее, чем гнев Дома и Церкви.
— Возможно…
