с визитом вежливости. Я хочу поговорить с вами о гораздо более важных вещах. — Она глубоко, как перед прыжком в воду, вздохнула и посмотрела Кэсси в глаза. — Хочу задать вопросы, которые следовало задавать много лет назад и до которых мне не должно быть дела. Джейк Уокер на время вернулся в Мизандерстуд. Мы вместе работали. Он был добр ко мне. Я хорошо его узнала, он стал мне нравиться, и, по-честному, я начала сомневаться в достоверности половины тех сплетен, что о нем слышала.
— Только половины? — женщина напротив насмешливо покачала головой.
Тесс было очень неловко. Наверняка и Кэсси тоже. Непростительная бесцеремонность — вот так врываться в чужую личную жизнь. Но Тесс отбросила эмоции. Она добьется того, зачем пришла.
— Джейк — сложная натура, ничего не скажешь. Но есть ли зерно истины в этих сплетнях? Он действительно соблазнил вас, а потом оставил беременной на произвол судьбы?
Гнетущую тишину, длившуюся, как показалось Тесс, целую вечность, нарушил голос Кэсси:
— Значит, это ключевой вопрос нашей беседы? Если вы предполагаете, что Джейк — отец Робби, то я никогда этого не утверждала.
— Но и не отрицали. Все думают, что Джейк бросил своего ребенка.
Женщины изучающее смотрели друг на друга. В глазах Кэсси промелькнуло раскаяние.
— Эта часть сплетен меня не удивляет, и, разумеется, я понимаю, что вина лежит на мне. Насчет Джейка вы совершенно правы. Он особенный: заботливый и добрый. Раз вы так хорошо к нему относитесь, я расскажу вам правду. Той весной я попала в беду. Мы с Джейком стали друзьями, хотя у нас было не очень много общего. Его отец сидел в тюрьме, а мой был рабом алкоголя. Моя семья очень нуждалась, я носила подержанную одежду из пожертвований и всегда чувствовала себя неловко, но не с Джейком. Я рассказываю это не с целью вызвать у вас жалость. Все уже в прошлом, но я хочу сказать, что Джейк не такой, каким старается казаться. В школе он мне был как брат, присматривал за мной, а в последние годы был очень добр и внимателен и ко мне, и к моему сыну.
— В последнее время вы видели Джейка? — спросила Тесс.
— Он однажды заходил ко мне, когда был в городе. Если я позволяла, он всегда старался мне помочь, но в последнее время, видимо, был очень занят.
Горячий румянец залил лицо Тесс. Вероятно, Кэсси прекрасно знает, что львиную долю времени Джейк посвящал Тесс и дому.
— Я уже говорила, что мы с Джейком тоже дружим, — сказала Тесс, чувствуя смущение от необходимости объяснить свой визит, поскольку Кэсси знала о помолвке.
— Если вам хочется узнать, не содержал ли он нас с сыном, то иногда тайком он оставлял деньги. Я разрешала ему делать Робби подарки и навещать нас. Но ведь он живет в Калифорнии, — добавила женщина. — Кроме того, у него нет причин нас обеспечивать. Робби — не его сын.
Тесс почувствовала огромное, ни с чем не сравнимое облегчение.
— Трудно поверить, что он мог вас бросить, — призналась она, снова заглядывая в глаза Кэсси. — Но если Робби не его сын, почему вы не…
— Почему я не рассказала всему свету правду?
Тесс молча кивнула.
Кэсси, нахмурившись, испустила глубокий вздох.
— Это было так давно… Тогда я была совсем беспомощной. И ничего не сказала, потому что стыдилась. Ведь нас застали в чулане в непристойном виде. Утром того дня, когда нас обоих исключили из школы, я поняла, что беременна, а мальчик, которого я обожала, отказывается от меня и ребенка. Я была молода, глупа, испугана и одинока, мне было нужно, чтобы кто-то пожалел меня, помог найти выход. Я доверяла только одному человеку, и мне захотелось, чтобы он заставил меня забыть о своем одиночестве и несчастье. Именно я стащила в холле ключ от чулана. Именно я пыталась его соблазнить, но, если бы мы все-таки занялись любовью, наверняка позднее оба раскаивались бы. Я могла бы рассказать все это тогда же, но была слишком испугана и пристыжена, поэтому просто передоверила все объяснения Джейку.
— Но Джейк…
Кэсси кивнула.
— Джейк пришел ко мне вечером перед отъездом, страшно расстроенный — винил только себя в том, что мы тогда обнимались. Я поняла, что если скажу правду, то он предложит на мне жениться, а я соглашусь. Через год, увидев Робби, он все-таки предложил мне выйти за него замуж, но тогда я уже стала достаточно сильной, чтобы отказаться.
Дрожащей рукой Тесс провела по волосам, думая, как сильно изменилась эта женщина. Из затравленной девчонки превратилась в независимую женщину, способную отказаться от доброты и забот Джейка. Тесс задавалась вопросом, смогла бы она сама так поступить. Смогла бы отказаться от жизни с Джейком? Отгоняя эту мысль, она даже зажмурилась.
— Но вы никогда никому не говорили, что Джейк — не отец Робби? — осторожно спросила она. Рассказ Кэсси вызвал у нее симпатию к этой женщине, но ведь речь шла о Джейке, а он пострадал за проступок, которого не совершал.
— Вы правы, я никому не говорила, — Кэсси развела руками. — Когда я переехала в другой город, в семидесяти пяти милях от нашего, никто не знал, что я беременна. Легко было предположить, что о нас все забудут. Действительно, почти так и вышло, но, когда моя беременность стала заметной, вновь поползли сплетни. К счастью, Джейк был далеко, а люди сочувствовали Флоре, поэтому все забылось. Если бы мне вздумалось извлекать из прошлого старый скандал, то обыватели начали бы рьяно выяснять, на кого же ребенок похож, чтобы вычислить настоящего отца. Конечно, сейчас Робби подрос, он уверен в себе и в моей любви к нему, что самое главное, — с откровенной гордостью сказала она, — но раньше, крошечный и беззащитный, он бы не выдержал такой нервотрепки. И вообще, кто бы мне поверил? Я пыталась соблазнить парня в школьном чулане, завела внебрачного ребенка…
Кэсси замолчала, сложив руки на груди, но перебила Тесс, когда та открыла рот:
— И еще одно. Вам следует знать, что Джейк никогда не отрекался и впредь не откажется от Робби. Как и я, он хорошо понимает, что женщина, любившая мужчину и брошенная, может вызвать сочувствие, но женщина, которая спала с одним, но была поймана с другим, станет объектом презрения. Джейк не хотел, чтобы люди узнали правду. Он не хотел, чтобы люди насмехались над Робби из-за грехов его матери, как насмехались над ним самим. У меня здесь есть друзья, люди, которым незачем знать о моем прошлом.
Тесс кивнула. Она думала обо всем, рассказанном Кэсси, и благодарила Бога за то, что Джейк оказался не виноват. Но ощущение какой-то неудовлетворенности не исчезало — из-за поставленной на карту судьбы ребенка. Учительница в Тесс бросилась на штурм:
— Я все понимаю, но, если Робби считает Джейка своим отцом, его не уязвляет мысль, что он брошен? Не лучше ли объяснить ему, что Джейк вас навещает не по обязанности, а потому, что привязан к вам обоим? Не захочет ли он со временем узнать, кто его родной отец?
Лицо Кэсси затвердело, приняло упрямое выражение, глаза блеснули.
— Рассказывать об этом Робби нет смысла. Зачем возлагать надежды на человека, не желающего нас знать? Робби в курсе, что Джейк ему не отец, но чувствует его любовь. Это наилучший выход из положения.
— За исключением того, что Джейк сейчас вернулся в город и снова поползли старые сплетни.
Кэсси, улыбаясь, покачала головой.
— Джейк говорил, что вы очень решительны. Позвольте спросить: если сейчас я обелю Джейка, кто- нибудь, кроме вас, поверит мне через столько лет? Мое слово немногого стоит в Мизандерстуде. Дурная слава живуча. К тому же такие вещи не объявляют на городском митинге.
— Вы правы. Но если вас кто-нибудь спросит…
— В этом случае я бы сказала правду, но сомневаюсь, чтобы кто-то спросил.
Тесс кивнула. Прошло много лет, никому уже нет дела.
Кэсси встала и протянула руку.
— Скоро вернется мой сын, и мне придется заняться им. Поймите, я люблю Джейка и сделаю все возможное, чтобы облегчить ему жизнь.
— В молодости мы все совершаем ошибки, в которых потом долго раскаиваемся, — прошептала Тесс. Она уже второй раз произносила эти слова, видимо, они стали ее пунктиком. — Я до сих пор переживаю из- за случая в чулане.
