Встретившись с хозяйкой взглядом, Кочевелу, до этого лишь нервно потиравший пальцы, сделал такое движение, словно собирался укрыться под столом.
— Похоже, вы только что вернулись со своего участка, Мэри, дорогая, — проговорил он, льстиво улыбаясь. — Об этом-то я и хотел с вами поговорить.
— Не смейте называть меня дорогой! — отрезала она.
— Ну-ну, не волнуйтесь. Я понимаю, вы сердитесь, и для этого у вас есть все основания. Когда я узнал, что произошло, то отколотил этих ублюдков своими собственными кулаками. «Ничтожные, вороватые свиньи! — сказал я. — Неужто вы не ведаете, что такое стыд? Мы все живем в холодном, суровом краю, так разве не должны мы держаться друг друга, как подобает истинным кельтам? Да англичане просто умрут со смеху, когда узнают, что вы натворили!», — вот что я сказал этим негодяям, дорогая Мэри…
— Все это хорошо, мистер Кочевелу, но ведь это только слова, — холодно перебила владелица таверны. — У вас есть какие-то конкретные предложения?
— Разумеется, дорогая, разумеется, — отозвался Кочевелу, принимая обиженный вид. — Я как раз собирался поговорить с вами о подобающей компенсации, но решил, что должен прежде извиниться. Впрочем, вы и сами понимаете: молодые парни, отчаянные головы, к тому же всегда найдется кто-то, кто завидует чужому богатству…
— Кстати, хотелось бы узнать, от кого они узнали о моем богатстве? — снова перебила Мэри.
— Я думаю, ваша Мона проболталась нашему Девэйну, — объяснил Кочевелу. — А может быть, известия распространились по Трубам каким-то иным путем. Хорошие новости расходятся быстро, не так ли? Нам-то с вами хорошо известно: на Марсе мало что можно сохранить в тайне. Впрочем, сейчас дело не в этом, нам надо решить другую проблему. — Он поднялся. — Я уполномочен официально сообщить вам, мисс Гриффит: клан Морриганов проголосовал за то, чтобы незамедлительно изгнать всех виновных, дабы впредь…
— Мне-то какая от этого польза? — фыркнула Мэри.
— Мы решили передать вам поле Финна, освободив от дальнейших выплат. Отныне эта земля находится в полной вашей собственности, дражайшая Мэри.
— Так-то лучше. — Мэри немного успокоилась.
— Я уверен, что мы найдем и другие способы компенсировать причиненный ущерб, — добавил Кочевелу, наливая Мэри бокал ее собственного виски «Блэк лейбл». — Я мог бы, например, прислать рабочих, которые бы все вам поправили. Что вы скажете насчет новых визиопанелей? Наконец, мы могли бы бесплатно заборонить и удобрить вашу плантацию.
— Не сомневаюсь — вы были бы рады снова запустить своих мальчиков на мой участок, чтобы они могли как следует там покопаться, — проворчала Мэри, поднося бокал к губам.
— Нет-нет, как я уже сказал, виновных решено изгнать из клана, — затараторил Кочевелу. — Их отправят на Землю первым же рейсом.
— В самом деле? — Мэри так удивилась, что поставила бокал на стол, не отпив ни глотка. — Откуда у вас деньги?
Кочевелу скорчил неопределенную гримасу.
— Скажем, неожиданное наследство… По-моему, звучит вполне правдоподобно, — сказал Кочевелу и… с трудом увернулся от бокала, летевшего ему в голову.
— Ах ты шакал! — выкрикнула Мэри. — Камни! Блестящие красные камешки, зашитые в подкладку!.. Я угадала?! Отвечай, грязная скотина!..
— Если б вы только вышли за меня замуж, все это не имело бы значения, — промолвил Кочевелу неожиданно жалобным голосом. Выбравшись из-за стола, он бочком-бочком двинулся к входному шлюзу, стараясь сохранить максимум достоинства. — Вы и я — вместе мы могли бы править Марсом, не так ли?
Не дожидаясь ответа, Кочевелу натянул на лицо кислородную маску и выскользнул из купола. Мэри едва не швырнула ему вслед и бутылку, но сдержалась, чувствуя, что все ее постояльцы, а также Де Вит и Кирпич наблюдают безобразную сцену.
— Мистер Де Вит, — сказала она так спокойно, как только смогла. — Могу я поговорить с вами наедине?
— События развиваются даже быстрее, чем я предполагал, — задумчиво проговорил адвокат, когда Мэри ввела его в курс дела.
— Вы ожидали чего-то подобного? — удивилась Мэри.
— Разумеется, — ответил Де Вит, досадливо теребя бороду. — Вы когда-нибудь слышали о калифорнийской «золотой лихорадке» 1849 года? Не знаю, изучали ли вы американскую историю…
— Золото было открыто у лесопилки Саттера в Северной Калифорнии в 1848 году, — отчеканила Мэри.
— Вы совершенно правы. А известно ли вам, что случилось с самим Саттером? Старатели уничтожили все его хозяйство. В конце концов он разорился, пошел по миру…
— Я не пойду по миру, — отрезала женщина. — Если даже мне придется поставить у моего поля охрану!
— Слишком поздно, — грустно констатировал Де Вит. — Тайна раскрыта. Теперь все марсианские поселенцы начнут ковыряться в своей земле, и рано или поздно на рынок поступят другие марсианские алмазы. Цены пойдут вниз, но людей, которые устремятся на Марс, чтобы разбогатеть, это вряд ли остановит. В ближайшее время здесь начнется самое настоящее столпотворение…
И он был прав.
В течение предыдущих пяти лет ракеты-челноки прибывали на Марс с Земли всего раз в квартал. Они могли бы прилетать и чаще — технические достижения последних двух десятилетий позволяли значительно сократить время путешествия от одной планеты до другой. Но никто не хотел тратить деньги впустую.
Перемены начинались медленно, исподволь, и поначалу были почти незаметны. Случалось, издалека вдруг донесется гром двигателей челнока, идущего на посадку вне привычного расписания, да забредет в «Королеву» в неурочный час незнакомец в новеньком термокостюме. Кроме того, по вечерам под прозрачным куполом штаб-квартиры БМК вспыхивало больше огней, чем обычно, но это было все или почти все.
Потом перемены стали происходить чуть ли не каждый день.
Ракеты прибывали теперь в любой час дня и ночи. Это были не только массивные, выкрашенные в зеленый цвет транспорты БМК, но и самые разные суда конкурировавших друг с другом компаний- перевозчиков, и в баре «Королевы» постоянно появлялись многочисленные группы новичков. Они страдали от холода и вызванной низкой гравитацией «морской болезни», они шатались и падали без чувств, непривычные ни к марсианскому воздуху, ни к марсианскому пиву, но были не в силах обойтись ни без того, ни без другого.
Пришельцы-новички роились повсюду. Тот самый «дух первопроходцев», о котором Чиринг столько писал и говорил в своих марсианских репортажах, настойчиво толкал их Наружу, и они выходили из куполов, замерзая в своих дешевых термокостюмах, проваливаясь в зыбучие пески, сбиваясь с дороги во время песчаных бурь. Местным жителям ежедневно приходилось спасать одного-двух «чечако», заблудившихся в красной пустыне, причем нередко какой-нибудь предприимчивый кельт требовал со спасенных плату («Совсем немного, сэр, просто за кислород и за горючее — ведь мы так долго вас искали!»). Еще одной доходной статьей бизнеса стало собирание потерянного или брошенного горе-старателями оборудования и инвентаря, которые буквально усеивали окрестности Поселения. Довольно скоро полка за барной стойкой в таверне Мэри превратилась в настоящий музей, в выставку самых невероятных, курьезных предметов, которые новички притаскивали с Земли. Среди экспонатов были, к примеру, «вечный» электронный календарь, рассчитанный на триста шестьдесят пять дней, пара хоккейных коньков, приз за первое место в бальных танцах и стеклянный «снежный шар», внутри которого находился макет мемориального обелиска «Астория», штат Орегон.
— Не понимаю, почему вы советовали мне уезжать, — сказала Мэри Де Виту, усевшемуся на табурет перед барной стойкой. — Еще никогда мы не торговали так успешно.
Де Вит мрачно покачал головой, глядя на голографический экран своего портативного
