сказала:
— Подождите пожалуйста, пока я схожу за ключами.
Она ушла, а Сейдж принялась изучать рекламный плакат, на котором был изображен взмывающий в небо американский орел. «Свобода слова — то, что мы забыли. Всего за $91.95 в месяц!» — гласила надпись.
Вскоре библиотекарша вернулась и отперла замок. За дверью оказалась спиральная чугунная лестница. Недоумевая, Сейдж поднялась за библиотекаршей на плоскую крышу с гравийной обсыпкой. Дул резкий ветер, его порывы доносили до Сейдж обрывки слов Гарри Дольника, продолжавшего разоряться внизу. Потом над самой ее головой с шумом пронесся какой-то самолет. Круто развернувшись, он отвесно опустился на дальний край крыши, и Сейдж узнала очертания личной машины Д.Б. В борту отворилась дверца, из нее выдвинулись ступеньки трапа, и Сейдж бросилась вперед, гадая про себя, когда же она наконец привыкнет взлетать с крыш на частных самолетах.
В салоне Д.Б. разговаривал по видеоселектору сразу с полудюжиной людей. Самолет уже начал взлетать, и Сейдж без сил упала в мягкое кожаное кресло. Она чувствовала себя побежденной. Ее попытка убежать от искусственной реальности «Метамема» привела лишь к тому, что она оказалась в другой, столь же фальшивой реальности, в которой ее личность, ее индивидуальность значили так же мало, и Сейдж невольно сравнила себя с кварком — элементарной частицей, которая, не обладая массой покоя, состоит из одного только вращения. Впрочем, теперь она готова была признать, что проблема оказалась куда сложнее, чем ей казалось вначале. Коллективный разум человечества, увлекшись перспективами, которые сулили свободный рынок и новые технические возможности, в конце концов создал мир, в котором невозможно было говорить правду, и она понятия не имела, как это можно изменить.
Земля, оставшаяся далеко внизу, уже стала похожа на пестрое лоскутное одеяло, когда Д.Б. наконец закончил свои переговоры и сел в кресло напротив. Бросив на него взгляд, Сейдж с удивлением заметила, что он одет в смокинг. Эффект был поистине потрясающим, поскольку прежде в облике Д.Б. не наблюдалось ни малейшего намека на респектабельность.
— Ну и куда мы теперь летим? — спросила Сейдж.
— В Вашингтон. Ведь ты, кажется, хотела встретиться с президентом? Наш человек выиграл выборы, и мы летим на прием по случаю его победы.
— Твой человек? — Сейдж смерила Д.Б. недобрым взглядом. — В таком случае его политический курс вряд ли придется мне по душе.
— Кто знает?… — Д.Б. пожал плечами и машинально поправил манжет. — Видишь ли, новый президент наш человек только в том смысле, что мы разрабатывали его имидж. Что касается политики, то об этом тебе лучше спросить у него самого. Впрочем, насколько мне известно, его политическая платформа мало чем отличается от программ остальных кандидатов. Во время предвыборной кампании все они выступают за всеобщее благоденствие, процветание и тому подобное.
— Что ж, это, пожалуй, самое надежное, что только можно придумать.
— Кстати, Сейдж, прием будет достаточно официальным, так что… Не хотела бы ты заказать что- нибудь из одежды? Я имею в виду что-нибудь, подходящее к случаю?…
Чувствуя себя приговоренным к смерти преступником, Сейдж подсела к одному из терминалов и попыталась выяснить, что теперь носят в свете. Выбор оказался настолько велик, что Сейдж едва не растерялась. Она даже хотела посоветоваться с Пэтти, но потом вспомнила ее полосатую кожу и решила довериться собственному вкусу. Увы, большинство эксклюзивных моделей оказались чересчур сложными, и Сейдж подумала, что не совершит большой ошибки, если выберет что-нибудь из «классики».
В конце концов она остановилась на обтягивающем вечернем платье густого темно-красного цвета и с глубоким вырезом, которое поддерживали тонкие, почти невидимые бретельки. К платью компьютер порекомендовал тонкую шаль в тон, туфли и сумочку, и Сейдж, немного подумав, решила, что ей это подходит. Оставалось только узнать, сколько все это стоит, однако, как она ни билась, компьютер отказывался отвечать, и у Сейдж вырвалось сердитое восклицание, но Д.Б. заверил ее, что она может позволить себе с десяток таких платьев. Вздохнув, Сейдж стала оформлять покупку.
Когда самолет приземлился на крышу какого-то офисного здания на самой границе закрытого воздушного пространства, там уже ждал посыльный с целой дюжиной разнокалиберных свертков и пакетов. Сейдж велела внести их в салон, потом выгнала Д.Б. вон и принялась переодеваться. Платье сидело идеально и ласкало кожу, как вода — такой мягкой и тонкой была ткань, из которой его сшили; рубиновые сережки, покачивавшиеся при каждом движении головой, точно осыпали шею легчайшими поцелуями и вместе с тем были достаточно тяжелыми, чтобы она их постоянно чувствовала. Набросив на плечи шаль из полупрозрачного газа и взяв в руки сумочку, Сейдж шагнула к выходу.
Восхищение на лице Д.Б. подсказало ей, что она выбила сто очков из ста. На долю секунды он даже замер, но тотчас опомнился и галантно предложил ей руку, на которую Сейдж с благодарностью оперлась. Все-таки с Д.Б. она чувствовала себя увереннее.
Внизу поджидал роскошный лимузин. Пока он мчал их по улицам Вашингтона, Д.Б. не переставая вертелся на сиденье, то и дело косясь в окно. Было совершенно очевидно, что он нервничает, и в конце концов Сейдж спросила, что случилось.
— Ничего, — коротко ответил Д.Б. — Просто я ненавижу официальные приемы.
К тому моменту, когда лимузин затормозил на закрытой для движения улочке позади Капитолия, он уже обеими руками сжимал колени, чтобы они не дрожали, и все равно его каблуки выбивали по полу нервную дробь. «Пожалуй, — подумала Сейдж, — поддержка нужна не мне, а ему». Наклонившись вперед, она накрыла пальцы Д.Б. ладонью.
— Представь себе, что ты актер, который играет роль самого богатого человека в мире, — сказала она. — А на остальных не обращай внимания. Считай, что завидовать тебе им полагается по сценарию.
Д.Б. смерил ее долгим взглядом, потом кивнул.
— Да, — промолвил он. — Мне
На крыльце монументального здания на противоположной стороне улицы уже собралась большая группа зевак и репортеров. Как только Сейдж и Д.Б. вышли из машины, толпа ринулась навстречу, и водителю с охранником пришлось прокладывать путь, расталкивая людей.
На ступенях, застланных красной ковровой дорожкой, было посвободнее — здесь зрителей сдерживали веревочные барьеры по обеим сторонам прохода. Но как только Сейдж ступила на ковер, ее охватило чувство почти физической скованности, вызванное десятками направленных на нее объективов. Поглощенная собственными ощущениями, она не сразу сообразила, что это за здание.
— Это же Библиотека Конгресса! — шепнула она Д.Б., когда они были уже почти на самом верху лестницы. — Может быть, она тоже принадлежит тебе?
— Не заводись, Сейдж, — прошипел Д.Б. сквозь зубы. — Просто я иногда им помогаю, вот и все. Как и большинство правительственных учреждений, Библиотека Конгресса страдает от хронического недофинансирования. Если бы время от времени я не покупал у них информацию, администрация не смогла бы оплатить даже собственных счетов за электричество.
Пройдя сквозь высокие арочные двери, они оказались в Гранд-холле — просторном и высоком зале в стиле бью-арт, богато украшенном вычурной мраморной резьбой, бронзовыми нимфами, оскалившимися чудовищами и позолотой. Практически все свободное пространство было занято гостями, которые заполняли не только боковые холлы с мозаичными полами, но и поддерживаемые изящными колоннами балконы и даже ведущие на них лестницы. При виде этого зала Сейдж почувствовала, как сердце у нее упало. Похоже, она серьезно ошиблась в выборе платья — убранство Гранд-холла предполагало, скорее, оборки и кружевные воланы, но кто же знал!.. Продолжая разглядывать гостей, Сейдж заметила, что большинство входящих женщин оставляет своих спутников и устремляется в дамскую комнату, и решила последовать их примеру.
В дамской комнате Сейдж застала группу женщин, которые о чем-то оживленно разговаривали. Заметив ее, они сразу замолчали и схватились за мобильные телефоны. Складные экраны открылись с недружелюбным клацаньем, точно лезвия выкидных ножей, и дамы принялись сосредоточенно рассматривать свои собственные фотографии, сделанные, пока они поднимались по ступеням. Наступившая тишина прерывалась лишь сдавленными проклятьями и разочарованными стонами, вырывавшимися то у одной, то у другой леди, когда оказывалось, что снимки далеки от ожидаемого идеала, и Сейдж
