Безумно испугался, когда в кармане затренькал, задергался спутниковый телефон.
Роальд? Архиповна?
Но звонила Маришка.
«Кручинин, вы мне, наверное, изменяете?» – тоже грузила меня своей программой.
«Нет, просто у меня активная жизненная позиция», – попытался отбиться я.
«Смешной пупсик! – она, конечно, с меня угорала. – Хотите, зайду?»
Я представил, как она поднимается по лестнице, звонит и, не дождавшись звонка, открывает незапертую дверь. Черная мгла выгоревшей квартиры, вода, налитая пожарниками, запах пожарища. Маришка точно угорит. Когда выскакиваешь на улицу в домашних тапочках, обязательно попадаешь в центр грандиозных событий.
«Где ты взяла этот номер?»
«Заезжала к вам на работу».
«Видела Роальда?»
«Ну да. У него и взяла».
«Разве он не сказал, что я в области?»
«Нет. А вы в области?»
«Вот именно. И не могу дозвониться до Роальда. Позвони ему. Скажи, что я жду звонка».
«А вы зайдете ко мне?»
«Когда вернусь».
Не могу сказать, что уснул сразу.
Но уснул. И проснулся только от чужих шагов.
Кто-то кхекал, бродил вокруг избы.
– Чего тебе? – погремел я наручниками.
Старичок осторожно приставил к стене карабин. Так, чтобы я до него не дотянулся.
– Фамилия?
– Моя?
– Фамилия!
– Кручинин.
– Инициалы?
– С.В.
– Статья?
Я понял, что вижу Кума.
Дарвиниста из конвойных войск.
Кто бы еще стал интересоваться моей статьей?
Архиповна все же выспалась. Китайские друзья привели ее в ресторанчик. Конечно, зеленый чай, экзотические закуски, «Большая Тайна Китая», специально адаптированная к желудку белого человека. «Все равно крысячьи хвосты. Меня чуть не вырвало». Зато хвосты подавали на раскаленной сковороде – все шипит, пузырится. У меня слюна потекла. Необычное черное мясо, масса трав, запах навоза. «Много специфических трав, – подчеркнула Архиповна. – Слышь, Кручинин? Некоторые несовместимы с сексуальной сдержанностью».
– Баба? – нехорошо поинтересовался Кум.
Я кивнул.
– Тут к тебе еще лесная заглянет.
Глаза колюче блеснули. Встал и, не оборачиваясь, вышел.
Вернись, падла, буравил я взглядом его удаляющуюся сутулую спину.
Что он имел в виду? Болотную бабку?
Никаких одежд.
Почему-то это ассоциировалось с мадам Генолье.
А вдруг сюда правда припрется мохнатое озабоченное существо, оставляя четкие отпечатки пяти пальцев и подъема? В наручниках не отобьешься. Если даже это просто одичавший предприниматель по имени Антон, все равно не отобьешься.
Луна вышла, отбросила смутные тени.
За дверью по остывающей поляне потекли нежные полоски тумана.
Весь день без еды, без воды, с пристегнутой наручниками рукой. Голова кружилась. Я нисколько не удивился, расслышав тяжелые шаги. Нуда, Кум предупреждал.
– Чикембе? – осторожно позвал я.
Братаны остановились. Пугливы не по годам.
Торчали над полосками стелющегося тумана, как чугунные суслики.
– Чикембе?
Медленно повернули головы.
– Есть булавка? – показал я жестом. – Или заколка?
Ничего такого у них не было и не могло быть. И я их ничуть не заинтересовал. Может, в здешней тайге часто спрашивают булавку, заколку, окликают по-монгольски, – не знаю. Как бы то ни было, братаны мною нисколько не заинтересовались. Всяких, наверное, повидали, их что-то другое влекло. Опустились на четвереньки, бесшумно нырнули в нежный туман.
Глава седьмая
Любовь земная, любовь небесная
