Северная буря

внутри дивного камня и наполняло пещеру жутким медным свечением. Воздух, как заметил вдруг Кейда, был теплым. И чем ближе к алому камню, тем теплее.

Как чудовище сплавило эти камни? И для чего?

— Это… — Кейда запнулся, подбирая слова. — Это и есть средство, с помощью которого дракон собирает волшебную силу?

— Да, — негромко подтвердил Дев. Он стоял с воздетой рукой. Колдовское пламя в его ладони удлинялось, устремляясь по воздуху к огромному рубину. — И угадай, что еще? — Дев рассмеялся. — Это яйцо. Как ты думаешь, Велиндре слыхала от Азазира о таком применении самоцветов?

— Что?

Как бы ни жаждал Кейда опровергнуть волшебника, но, взглянув вторично, понял, что Дев прав. Округлый рубин был удлиненным, и к концу закруглялся: ни дать ни взять — яйцо, отложенное неведомой птицей или ящерицей. А в середине пылает то самое живое пламя, какое они видели в драконьих глазах. И казалось, внутри даже проглядывается крохотный дракончик. Но Кейда моргнул, и видение пропало, осталось лишь странное и неотвязное воспоминание.

— Значит, надо разбить его, пока не вылупился детеныш.

Все еще страдая головокружением из-за невозможности поверить в невероятное, Кейда оглядел обширную пещеру. Ни следа дневного света, рассеивавшего окружающую тьму. Кейду посетила странная мысль:

— А как попадает сюда дракон такой величины? — Он оглянулся на узкий проход, желая окончательно убедиться, что тот слишком мал для чудовища. И тут уловил какое-то движение.

Вождю едва хватило времени обнажить мечи, прежде чем дикарь налетел на него. Кейде пришлось попятиться, при этом он ударился об острый каменный выступ. Дикарь взмахнул дубиной с каменными вкладышами, целясь противнику в голову. Кейда кое-как отвел удар и тут же упал.

— Эй, ублюдок, а ну попробуй еще раз! — Дев бросил в дикаря пригоршню яркого огня. Пламя, трепеща, пронеслось в воздухе. Однако не попало в раскрашенного дикаря, а обогнуло его и понеслось обратно по пещере и пропало в мерцании вокруг рубинового яйца.

— Чтоб тебе обосраться! — выругался Дев за спиной у Кейды.

Тот пытался подняться на ноги, но дикарь вновь взмахнул дубиной и выбил меч из руки вождя, пальцы Кейды сразу же онемели. Меч затерялся в тени.

— Кто ты, волшебник, что ли? Если так, сразись с истинным чародеем!

Воинственные крики Дева не отвлекли дикаря, решительно настроенного разбить голову Кейде. Больше пользы принес лысому северянину кинжал, со свистом рассекающий воздух и поразивший раскрашенное плечо дикаря. Дикарь сверкнул глазами и с вызовом проревел нечто невразумительное.

Кейда воспользовался возможностью подняться и при этом выхватил из ножен кинжал, передергиваясь от резкой боли в руке.

Это, конечно, хуже меча, но лучше, чем ничего. Еще лучше было бы, если бы я оказался в доспехах, но у меня хотя бы клинки имеются, а противник мой гол. Посмотрим, какая у него кровь.

Он пугнул дикаря ложным выпадом, тот попятился и еще раз взмахнул дубиной с каменными вставками, пытаясь выбить из рук вождя оружие. Дикарь ничем не отличался от тех, которые прежде встречались Кейде: поношенная кожаная набедренная повязка да расписанные красной охрой ноги и туловище. Рисунок представлял собой языки пламени. Они ярко выделялись на темной коже в наполняющем пещеру золотом свете. Обильная рыжая грязь слиплась на черных волосах.

Кейда осторожно подался из стороны в сторону, наблюдая за черными глазами дикаря, злобными и смышлеными.

— Дев, этот дикарь колдун? — непринужденно спросил Кейда. — Не скажешь ли, может, его кто-то поддерживает?

— Насколько могу судить, нет, — со злорадным удовлетворением ответил северянин. — И он вовсе не колдун. Скорее всего, он просто в рабстве у дракона. Или служит ему по собственной охоте.

— Нам надо убить его, чтобы добраться до яйца, — и Кейда внезапно нанес противнику быстрый колющий удар.

Тот отскочил, но миг спустя попытался сокрушить дубиной правую ногу вождя. Кейда избежал удара, шагнув в сторону, но наткнулся на препятствие.

Тут пещера затряслась от рева снаружи, со стен покатились камни. Пронесся порыв воздуха. Перед Кейдой взорвался красный огонь, ослепительное сияние вспыхнуло, приугасло, опять вспыхнуло. Дикарь и Кейда отпрянули друг от друга, вынужденные зажмуриться.

— Моему колдовству до него не добраться, — яростно прошипел Дев. — Рубин все пожирает.

— Брось, — рявкнул Кейда, моргая сквозь слезы. — Лучше встань между ним и светом.

— Что?

Дикарь бросился вперед, прежде чем Кейда успел что-то объяснить. Он неистово размахивал своей жуткой дубиной. Кейда нырнул, уклонился от удара, полоснул мечом, тело дикаря перечеркнул глубокий порез. Но он, похоже, не ослабил врага. Дикарь вновь и вновь нападал, а Кейде приходилось все тяжелее, ибо каждый яростный вопль снаружи подстегивал чужака.

— Дев! Разбей камень!

Вождь беспрестанно обрушивал на противника рубящие удары, порожденные скорее яростью, чем искусством. Кинжал в левой руке выписывал зигзаги, готовый при первой же возможности поразить недруга насмерть. Дикарь угодил дубиной вскользь по плечу Кейды, тот едва успел увернуться, чтобы смягчить силу удара. Рука его на миг онемела, меч чуть не выскользнул из утративших чувствительность пальцев. Дикарь шагнул вперед, воздев дубину, дабы опустить ее на незащищенную голову алдабрешца.

— Эй ты, придурок с говном в волосах! — Один из мечей Дева, вращаясь, шлепнул дикаря по груди.

Удар пришелся плашмя, даже кожу не оцарапал, а меч в следующее мгновение звякнул об пол. Дикарь переключил взгляд с Кейды на Дева и насмешливо скривил губы. В этот миг волшебник шагнул сторону, и свет рубинового яйца ослепил дикаря. Тот заморгал; тут-то Кейда и всадил свой кинжал по самую рукоять в его обнаженное брюхо. Дикарь упал на противника, уронив дубину, и охватил могучими руками шею алдабрешца. Оба рухнули, сцепившись в гибельных объятиях. Кейда больно ударился спиной о неровный пол. Удерживая кинжал, все еще погруженный во внутренности врага, он порывался клинком расширить разрез, чтобы умертвить дикаря. Пальцы врага все крепче смыкались на горле Кейды. Вождь заставил себя прижать к груди подбородок и ссутулил плечи, не давая себя удушить. Но это плохо помогало: дыхание прервалось, и его стало мутить. Почти ничего не видя, последним усилием вождь сбросил дикаря. Тяжесть, придавливающая его руку, исчезла, и Кейде удалось распороть кинжалом брюхо дикаря снизу доверху. Внутренности вывалились из раны, перепачкав руки вождя. Дикарь вскочил и тут же рухнул на победителя, вяло раскрыв рот и обдав вождя отвратительным запахом. С мгновение Кейда бестолково дергался, чтобы освободиться, но мертвый держал крепко.

— Дев! — хрипло возопил Кейда. Чародей не пришел на помощь и даже не ответил. Кейда глубоко вздохнул и сам сбросил с себя труп. Передергиваясь от боли и пошатываясь, он встал, шумно дыша, залитый кровью и прочей мерзостью, словно это ему вспороли брюхо. Пещера содрогнулась от нового оглушительного рева снаружи.

— Отойди-ка подальше! — крикнул Дев, едва последние отзвуки бешеного рева затерялись в каменных переходах.

Колдун наступал босыми ногами на острые грани самоцветов, приближаясь к сияющему алому яйцу. Чтобы обхватить яйцо руками, Деву пришлось наклониться. Золотое пламя горело в алом сердце, в самой глубине оно казалось раскаленным добела. Поколебавшись, вождь остался на месте.

Это работа для чародея. Да и как бы ты ему помог?

Дев задумчиво провел ладонью по безволосой голове. Бусины пота сверкали, как алмазы под его ногами. Дев медленно обнажил меч и откинул руку для замаха. А затем с внезапным исступлением сверкающей дугой обрушил клинок на верхушку яйца. Сталь разорвалась и брызнула полыхающими осколками, а те, разлетевшись, врезались в каменные стены. Кейда пригнулся, как только Дев начал размахиваться. Зарыв лицо в ладони, вождь содрогался от жгучих укусов мелких кусочков стали, угодивших