пору сколько угодно прекрасных мехов, ибо охотники возвращаются с гор. Мне нужна хорошо обученная верховая лошадь, достаточно крепкая для поездки в горы. Ей потребуется овес, а мне еда дней на десять. Всего понемногу, учти, я не хочу еще и вьючное животное тащить с собой. Еще найди мне теплое одеяло и клеенку порядочных размеров.
Она умолкла, ибо явился лакей с подобострастной улыбкой и медной масляной лампой, накрытой стеклянным матовым колпаком. Золотой свет согрел каштановые стены.
— До оттепели еще ой как далеко, госпожа моя, — напомнил Керрин, переминаясь с ноги на ногу.
— А я что, спрашиваю твое мнение? — Велиндре подняла брови. — Кажется, нет. Можешь выполнить поручение или лучше передать его вот этому лакею, и тогда вознаграждение тоже достанется ему?
У лакея засверкали глаза.
— Я могу, могу, — поспешно уверил ее Керрин.
— Оставь мне свой пояс, — она указала на тисненый кожаный ремень, крепко стягивавший его овчину.
— Моя госпожа? — он растерялся.
— Оставь его или уходи, — холодно произнесла она. — Пока у меня будет какая-нибудь твоя вещь, я всегда смогу найти тебя при помощи волшебством. В таком случае я доверю тебе свое золото. Если нет, можешь убираться, и пусть обо мне позаботится этот лакей.
Юнец пожевал губы, потрескавшиеся от долгого зимнего холода.
— Хорошо, — он медленно расстегнул ремень и положил на круглый столик посреди комнаты.
— Какое у тебя здесь дело, госпожа колдунья? — льстиво спросил лакей, шевеля кочергой в огне и добавляя свежих поленьев из корзины.
— Тебя оно не касается, — сухо обрезала она, борясь с утомлением, грозящим перейти в головную боль. — Я отправлюсь в путь до прихода ночи, если только мальчик успеет раздобыть для меня коня и припасы. А до того мне нужен отдых в уединении. Позаботься об этом и получишь вознаграждение. — Она повернулась к Керрину и вручила пригоршню тяжелых золотых. — Только посмей потратить время на болтовню с дружками, пожалеешь. — Потом бросила взгляд на лакея: — Мне понадобится неглубокая миска с холодной водой и чернила, чтобы следить за мальчиком.
— Да, госпожа, — лакей воспользовался возможностью удалиться.
— Я обернусь так скоро, как сумею, моя госпожа, — Керрин провел пальцем внутри ворота, на лбу у него выступил пот.
— Вода и травы для настоя, госпожа, — Аметина толкнула дверь номера локтем, ловко удерживая тяжелый деревянный поднос. Она водрузила его на стол, из высокого серебряного сосуда пыхнуло паром. Глаза служанки расширились при виде золота, которое Керрин убирал себе в перчатку. — Я могу приготовить для госпожи настой? — Она щедро улыбнулась, вытирая руки о передник. — У нас есть буравчик, ромашка, липа, шиповник, валериана…
— Ложку шиповника, — прервала ее Велиндре, — совсем чуть-чуть ромашки и столько же валерианы, — она щелкнула пальцами, чтобы вернуть к себе внимание Керрина. — Когда найдешь подходящую лошадь, веди сюда. Я не заплачу, если не увижу ее сама.
Служанка ложкой бросила сухие травы в серебряный шар с откидной крышечкой и отверстиями снизу, водрузила шар на высокий стеклянный стакан в подстаканнике с серебряной ручкой и стала лить горячую воду.
— Мед, моя госпожа?
— Спасибо, — Велиндре кивнула, а потом наградила Керрина суровым взглядом: — Чего ты еще ждешь?
Аметина поднесла ей настой, низко присев:
— Это все, моя госпожа?
— Миску воды, — потребовала Велиндре, — и чернила.
У Керрина дернулись плечи, когда он выходил из комнаты.
— Немедленно, моя госпожа, — Аметина попятилась к дверям и исчезла.
Велиндре подула на целебное питье и осторожно пригубила. Горячо. Передернувшись, она охладила настой, дыхнув зачарованным воздухом. Так-то лучше. Теперь хорошо бы немного отдохнуть, если она хочет к ночи выехать из города. Не много нашлось бы волшебников, способных одолевать с помощью чар такие расстояния одним махом. Но она, как и любой из чародеев, расплачивается изнурением. Стараясь не задеть ботинками подушки, она осушила стакан и поставила его на пол. Откинув голову на стеганое изголовье, позволила векам наконец-то сомкнуться и махнула рукой в сторону двери. Замок щелкнул, и ярко-голубое свечение окружило косяк, миг спустя исчезнув в стене. Велиндре уже спала.
Ее разбудил осторожный стук в дверь.
— Моя госпожа, можно? — спросила служанка Аметина.
Велиндре открыла глаза и с удовольствием обнаружила, что хорошо отдохнула. Куда меньше ей понравилось, что зимнее солнце за окном уже покинуло небо, оставив только золотой отсвет на высоких бледных облаках.
— Входи, — она махнула рукой, дверь отворилась. Наблюдая за дверью с некоторой опаской, Аметина переступила порог, держа в руках поднос с кувшином, миской и белоснежным полотенцем.
Велиндре с опозданием сообразила, что ей так и не принесли воды и чернил для ясновидения. А понадобится ли?
— Он вернулся, тот мальчик, — с запинкой сообщила девушка. — С двумя лошадьми.
— Вернулся? — Велиндре спустила ноги на пол и встала, двигаясь, чтобы расправить неловкие складки на рубашке под корсажем и на юбке. — Хотела бы я знать, есть ли кто-либо рожденный человеком, кто в состоянии сделать именно то, о чем попросили, не больше и не меньше?
— Я, разумеется, не знаю, моя госпожа, — Аметина робко улыбнулась и поставила поднос на стол.
Велиндре тщательно смыла с лица остатки сна и насухо вытерлась.
— Любопытно, как же он распорядился моим золотом. Где он?
— На задворках, моя госпожа.
Девушка провела ее служебными ходами на обширный конный двор «Рябины», сняв по дороге вычищенный плащ Велиндре. Лакея, с которым встречалась раньше, она нигде не увидела, но Керрин ждал с поводьями в каждой руке. Он широко ухмыльнулся, когда Велиндре показалась в дверях.
— Вот и я, госпожа колдунья.
— Доброго тебе вечера.
Угрюмый малый стоял поблизости, закутавшись от холода.
— Твои животные?
Он кивнул, и Велиндре, поставив наземь сумку, натянула плащ, разглядывая лошадей в свете ламп, уже загоревшихся вокруг двери. Оба гнедые, ровного окраса, с черными гривами и челками, падающими на унылые, лишенные особых примет морды. Крепко сложены, не слишком высоки в холке, но с широкими спинами и устойчивыми толстыми ногами. Косматая шерсть сбегала до широких копыт, подкованных твердой сталью.
Велиндре прошла вперед и протянула руку к морде первой лошади. Та качнула головой, темные влажные глаза окружали белые ободки. Велиндре обернулась ко второй. Та равнодушно обнюхала лайковую перчатку на меху, шумно переступая копытами. Велиндре провела рукой по крепкой шее лошади и почувствовала, как она дрожит, животное подало нос вперед и навострило уши.
— Хороший мальчик, — ласково протянула колдунья и сняла перчатки, склонившись, чтобы провести рукой по передней ноге. Волшебство усиливало чувствительность при касании, и она без труда убедилась, что ни жара, ни припухлости ноги нет. Она несильно потянула вверх, конь поднял для осмотра мощное копыто. Проверив все четыре ноги, Велиндре выпрямилась и погладила бархатистую морду, наградив скакуна улыбкой.
— Я испытаю этого, — сказала она лошаднику.
— Как тебе угодно, — бодро откликнулся Керрин. — Этот немного норовист, если признаться, но мне он хлопот не доставит.
Велиндре вопрошающе воззрилась на него:
