— Конечно. Почему бы нет? – проговорил он. – Если он отравится и умрет, то на ближайшие два часа ты сделаешься национальной героиней. Апотом превратишься в жертву жестоких оккупантов… И мы заодно.
— Пиццей еще никто не отравился, – парировала Сьюзен, поднимаясь из-за стола, чтобы немного прибраться к приходу гостей.
Семья Эбернати жила в большом трехэтажном доме, возведенном еще в 1918 году. К дому была пристроена веранда, окружавшая его со всех четырех сторон, а в просторном дворе стояла небольшая башенка с остроконечной крышей. Раздвижные деревянные двери гостиной, веерные окна со вставками из цветного стекла и отделанный дубом камин выглядели довольно помпезно, однако, несмотря на это, комната имела уютный, жилой вид. В немалой степени этому способствовали наваленные повсюду книги, обгрызенный собакой афганский ковер и заваленное моделями самолетов фортепиано. Удобная, изрядно поцарапанная мебель хранила следы множества школьных вечеринок, дружеских и деловых встреч. В доме четы Эбернати гости бывали чуть ли не каждый день, а ужины, которые они у себя устраивали, никогда не напоминали официальные мероприятия, кто бы ни был на них приглашен. Формализм и официоз не вязались с характером Сьюзен.
По специальности Сьюзен была медсестрой, однако она уже давно оставила работу. Виной тому были, однако, не пациенты, а все тот же дремучий формализм и беспросветный бюрократизм больничного начальства, с которым Сьюзен не могла мириться. Природа наградила ее независимым, гордым умом и крепким телосложением прусской крестьянки. Прямые светло-русые волосы до плеч обрамляли круглое миловидное лицо, с которого не сходила приветливая улыбка. Ходила Сьюзен преимущественно в джинсовой юбке и клетчатой ковбойке с закатанными рукавами, поэтому, когда Тома выбирали мэром, жители (и особенно жительницы) Оканогган-Лип могли быть уверены: жена нового градоначальника не станет навязывать им свои вкусы по части мод.
Капитан Гротон приехал в точно назначенное время в машине с тонированными стеклами. За рулем сидел, очевидно, кто-то из солдат; салона он не покинул, а остался ждать начальника внутри. Том, встречавший гостя на крыльце, нервничал и украдкой бросал быстрые взгляды вдоль улицы. Когда оба прошли в гостиную, Сьюзен появилась из кухни, держа в одной руке бутылку вина, а в другой – три бокала на тонких, высоких ножках.
– Глоток вина, капитан? – спросила она. Капитан Гротон заколебался.
— Если это принято… К сожалению, я не очень хорошо знаком с вашими обычаями, касающимися совместного приема пищи. Я знаю только, что их много и они довольно сложны.
— Это ферментированный ягодный сок, который оказывает легкое опьяняющее действие, – объяснила Сьюзен, наливая немного вина в его бокал. – Люди пьют вино, чтобы чуточку расслабиться.
Гротон осторожно взял бокал, и Сьюзен увидела, какие у него короткие, толстые пальцы. Не пальцы, а просто какие-то культяпки. К счастью, работая медсестрой, она научилась испытывать сострадание даже к самым уродливым пациентам. Сейчас ей пришлось прибегнуть к этой своей способности.
– Ваше здоровье, – сказала она, поднимая бокал.
Послышался хруст, и ножка капитанова бокала переломилась пополам. Гротон попытался поймать осколки, и вино выплеснулось ему на руку.
— Прошу прощения, – пробормотал он. – Я не ожидал, что этот сосуд настолько хрупок.
— Ерунда, не обращайте внимания, – проговорила Сьюзен, забирая у него осколки и передавая Тому. – Вы не порезались?
— Нет, я не… – не договорив, капитан Гротон уставился на свою руку. Его лопатообразную ладонь пересекала тонкая кровавая линия.
— Позвольте, я этим займусь… – Взяв капитана за здоровую руку, Сьюзен повела его в ванную. Промокнув рану марлевым тампоном, она вдруг сообразила, что Гротона не передернуло от ее прикосновения как в первый раз, и мысленно улыбнулась своей маленькой победе. Однако стоило ей достать бактерицидный аэрозоль, как гость отпрянул и даже спрятал раненую руку за спину.
– Что это такое? – подозрительно осведомился он.
– Дезинфицирующее лекарство, – ответила Сьюзен. – Чтобы предотвратить нагноение. Оно на спиртовой основе, так что…
– О-о!.. – проговорил капитан. – Я думал, это вода…
Сьюзен обработала его руку и стала перевязывать. Капитан с любопытством оглядывался по сторонам.
– Что это за помещение? – спросил он. – Для чего оно?
– Это ванная комната, – объяснила Сьюзен. – Здесь мы, гм-м… моемся, чистимся и так далее. Вот туалет… – Она подняла крышку унитаза, и капитан Гротон попятился, не сумев скрыть отвращения.
Сьюзен рассмеялась.
— Здесь все очень чисто. Честное слово!
— Но там внутри – вода, – брезгливо заметил Гротон.
— Она же не грязная! Во всяком случае – не сейчас.
– Вода не может быть чистой, – убежденно возразил пришелец. – В одной крошечной капле полным- полно бактерий – возбудителей сотен опасных болезней, но вы, люди, относитесь к воде без всякой осторожности. Вы разрешаете своим детям играть в ней. Вы ее пьете! Впрочем, вы, вероятно, привыкли к этому, раз вам приходится жить на планете, где буквально все пропитано водой. У вас она даже падает с неба. Укрыться от нее невозможно, так что у людей, по-видимому, просто нет другого выхода.
Пораженная подобным отношением к влаге, Сьюзен сказала:
— Должно быть, вам не слишком приятно находиться на Земле. А на что похожа ваша планета?
— Там очень сухо, – последовал ответ. – Ее поверхность покрывают мили и мили горячего, чистого песка, как в вашей Сахаре. К сожалению, никто из вас, людей, не живет в этой пустыне, даже в оазисах, поэтому нам там тоже нечего делать.
— Но как же… Ведь вы должны пить, хотя бы иногда! Насколько я успела узнать, ваш метаболизм не сильно отличается от нашего. В противном случае вы не смогли бы есть нашу пищу.
— Нам хватает той воды, которая содержится в продуктах питания. Кроме того, мы не выделяем ее, как вы.
– Так вот почему у вас нет ванных! – догадалась Сьюзен. Капитан Гротон озадаченно нахмурился, потом до него дошло,
о чем умолчала Сьюзен, когда объясняла, что делают люди в ванных комнатах.
– Эти помещения предназначаются для экскреторных функций?
– Да, – кивнула Сьюзен. – У нас не принято справлять естественные нужды на людях.
– Но ведь вы постоянно выделяете влагу, – удивился капитан. – Она испаряется из ваших ртов, со слизистой носа, через кожу… И это происходит в том числе и в публичных местах. Как это согласуется с вашими предыдущими словами?
Значит, подумала Сьюзен, люди для него – ходячие мешки, из которых постоянно сочится отравленная бактериями влага! Мысль об этом ее настолько поразила, что она не сразу нашлась с ответом.
— Вот поэтому мы и приходим сюда, чтобы привести себя в порядок, помыться и так далее, – сказала она наконец.
— Но как вы это делаете? – Капитан Гротон огляделся по сторонам. – Я что-то не вижу здесь никаких приспособлений для мытья!
– Как же не видите?! – удивилась Сьюзен. – А это что? Смотрите… Она включила душ, но капитан Гротон отшатнулся в таком непритворном ужасе, что Сьюзен поскорее завернула кран.
— Мы считаем воду чистой, – объяснила она. – И используем ее для мытья. А как моетесь вы?
— С помощью песка, – сказал капитан, слегка пожимая плечами. – Соответствующие емкости наполняются сухим, подогретым песком… Ощущение просто божественное, можете мне поверить.
— Охотно верю.
Сьюзен действительно представила себе ванну, наполненную мягким, белым песком. Должно быть, именно такой песок залегал под известняковой плитой, на которой был выстроен Оканогган-Лип. Внезапно ее осенило.
— Так вот почему вы… – произнесла она, повернувшись к уотес-сунцу.
