— Простите… — он вытер губы смятым в кулаке платком. Женщина посмотрела на встроенные в вариатор часы.
— Врач должен прибыть с минуты на минуту.
— Признаться, теперь и я жду его с нетерпением, — вяло улыбнулся Ре-Ранкар.
— Я продолжу, — Ал-Алия положила руки на спинку стула. — Так вот, совершая свои ритуальные убийства, эти фанатики-монотипы пытаются обратить внимание общественности на существующую, как они полагают, проблему. Логика их действий примерно следующая. Вы не даете нам возможности высказывать свое мнение в прессе или на телевидении, мы не можем говорить с людьми с общественных трибун, мы фактически лишены права голоса. Таким образом, нарушено одно из основополагающих прав свободного человека — открыто высказывать свое мнение по любому вопросу. Ну, а раз так, значит, мы имеем право прибегать к иным методам воздействия на общественное мнение. Пускай за нас начнут говорить журналисты, рассказывающие о наших деяниях, совершаемых во имя великой цели…
— Откуда вам это известно? — снова перебил женщину Ре-Ранкар.
— Как можно утверждать, какими соображениями руководствовались убийцы-монотипы, если ни одного из них не удалось взять живым?
— Я беседовала с теми, кто хорошо их знал, с кем они делились своими мыслями и идеями.
— Надеюсь, они получили по заслугам?
— Кто?
— Те, кто знал о готовящихся преступлениях, но не сообщил об этом стражам порядка.
Ре-Ранкару показалось или Ал-Алия действительно на какой-то момент оказалась в замешательстве? Не знала, что ответить? Или подбирала нужные слова?
— Полагаю, что да. Если вам нужен точный ответ, мэй Ре-Ранкар, вы можете обратиться в Службу исполнения наказаний. Я же разговаривала с этими людьми только в ходе следствия.
— Я просто спросил, — вяло махнул кончиками пальцев Ре-Ранкар.
— Серийники-монотипы всегда тщательно планируют свои преступления, — продолжила Ал-Алия. — Да вы и сами это видите: проникновение в дом жертвы без взлома, никаких следов или отпечатков пальцев, все ценности остаются нетронутыми; символическое изображение вариатора на стене. С такой же тщательностью они подходят и к выбору своих жертв.
— Да, вот что очень интересно, — поднял указательный палец Фу-Фламер, — нам никак не удается установить какую-либо связь между жертвами.
— Потому что вы не там ищете, — с пониманием улыбнулась Ал-Алия. — Для того, чтобы уловить эту связь, нужно мыслить как монотип. Кто был убит первым?
— Ни-Нартор, шестьдесят два года, активист Миссии Милосердия, — сказал Ре-Ранкар.
— Образ, соответствующий базовому типу личности «Альтруизм»!
— Ал-Алия поставила жирный крест на одном из секторов нарисованного на доске вариатора. — Дальше!
— Ин-Илиа, модный критик, работала в глянцевых журналах…
— Тип личности: «Недовольство»! — Ал-Алия зачеркнула еще один сектор на рисунке. — Третий?
Ре-Ранкар пожал плечами.
— Ти-Ташан, комик…
— «Радость»! — вычеркнут еще один сектор. — Ол-Онару, убитая два дня назад, олицетворяла собой «Грусть», еще один сектор долой. — И что у нас остается? «Логика» и «Интуиция»! — кусочек мела в руке Ал-Алии оставил жирные точки в каждом из незачеркнутых секторов. — Убивая одного за другим людей, которые олицетворяют собой тот или иной базовый тип личности, убийца тем самым пытается зримо продемонстрировать нам ущербность вариативной системы выбора. И одновременно он снимает с себя моральную ответственность за убийство, которое, как ему кажется, совершает не он — он лишь наносит удары ножом, а подводит человека к краю пропасти вариатор.
— Ну, точно псих! — ошеломленно всплеснул руками Зу-Зандер. — А почему он убивает под наркозом?
— Это тоже символический жест. Таким образом убийца-монотип хочет показать, что, в отличие от рядового маньяка, он не получает удовольствия от физических страданий своих жертв. В то же самое время это намек на те душевные, моральные, нравственные страдания, которые поливарианты причиняют себе сами, даже не подозревая об этом. Ну и, в конце концов, это своего рода подпись убийцы-монотипа.
— То есть в других случаях, которые вы упоминали, убийцы тоже использовали нескаин? — поинтересовался Ре-Ранкар.
— Да, — подтвердила Ал-Алия.
— Выходит, все они были знакомы друг с другом и заранее согласовали свои действия?
— Либо их действия направлялись и координировались из единого центра.
— Но тогда… — Ре-Ранкар отвернулся в сторону, прикрыл рот платком и, болезненно сморщившись, откашлялся. — Извините, — согнутым пальцем вытер навернувшиеся на глазах слезы. — Тогда уже речь идет, как минимум, о преступной организации.
— По всей видимости, да, — согласилась Ал-Алия.
— Почему же в таком случае этим делом занимаемся мы, а не Служба стражей Анклава?
Крепко сжав пальцы на спинке стула, Ал-Алия подалась вперед.
— При всем моем уважении, мэй Ре-Ранкар, ССА без вашей помощи разберется, как ей вести свои дела.
Старший дознаватель поднял подбородок и помассировал ладонью саднящее горло.
— А зажигалку зачем оставил? — спросил он. — Вы говорили, что это приглашение на встречу. Он что, собирается дать интервью?
— Полагаю, мэй Ре-Ранкар, он собирается вас убить, — холодно глянула в глаза старшего дознавателя женщина. — И мы должны воспользоваться этой возможностью для того, чтобы схватить убийцу и положить конец его злодеяниям.
Новость о том, что за ним охотится убийца, не произвела на Ре-ранкара ни малейшего впечатления. Ему и прежде угрожали. Случалось даже, пытались привести угрозы в исполнение. На левом плече старшего дознавателя красовался ровный восьмисантиметровый Шрам, оставленный тесаком, который метил ему в голову. Так что еще одна угроза, тем более вовсе не прямая и отнюдь не явственная, но озвученная странной женщиной, называющей себя криминалистом-психологом, вряд ли была способна напугать Ре- Ранкара. Однако как профессионал он не мог не обратить внимания на некоторую нестыковку.
— Прежде убийства совершались с периодичностью в пять-шесть дней, — Ре-Ранкар сделал глоток остывшего кифа, чтобы смочить горло. — Серийники, как правило, весьма педантичны в деталях.
— Наш убийца не обычный серийник, — Ал-Алия сделала отрицательный жест рукой, будто отвела в сторону мешавшую ей выглянуть на улицу занавеску. — Он не загоняет себя в узкие рамки условностей. Он наносит удар тогда и там, где считает нужным. Для него важен лишь принцип соответствия жертвы выбранному типу личности и подобающий антураж.
— И к какому же типу личности вы относите меня?
— А что у нас осталось? «Логика», или, как указывали на вариаторах старого образца — «Разум», и «Интуиция». Что выбираете, мэй Ре-Ранкар?
Ре-Ранкар сдавленно кашлянул в кулак, провел пальцами по подбородку. Ему показалось или, взглянув на него, женщина действительно усмехнулась?..
— Вообще-то старшему дознавателю требуется как первое, так и второе.
— А вы сами на что делаете упор в своей работе, мэй Ре-Ранкар? — снова на губах Ал-Алии какая-то странная полуулыбка-полуусмешка.
— Я надеюсь, в первую очередь, на тех, с кем работаю, — ответил Ре-Ранкар. — Я никогда не стану работать с тем, кому не доверяю или кто ставит под сомнение мои приказы.
Странная улыбка будто пристала к губам Ал-Алии. Она молчала, не зная, что сказать. По накатанному она правила здорово, а стоило сделать шаг в сторону — завязла в грязи. И психолог из нее никудышный. Будь иначе, она давно бы уже раскусила очень уж грубую игру Ки-Клаймера. А ежели так, зачем ее сюда прислали?
