— Нет проблем, — отозвался Бинг. — Вера не является предметом науки или рациональной мысли.
— Декарт считал себя рационалистом, — возразил Колин, — и он доказал существование Бога с помощью логики и рациональных аргументов. — Он положил руку на плечо Бинга, указуя жестом в сторону двери. — Попросту говоря, вера в Бога более рациональна, чем вера в науку.
— А я считаю, все наоборот, — произнес Бинг, искоса глянув на собеседника, тон его голоса противоречил серьезному выражению лица. — Ты ставишь Декарта впереди коня.
Он метнулся к двери.
Колин возвел очи горе:
— Боже, дай мне силы!
Колин, следом за Бингом вошедший в лабораторию дальней связи, вновь услышал гудение. И хотя оно свидетельствовало о том, что инопланетяне не выключили свой передатчик, звук этот показался ему тревожным.
Катя возилась с каким-то оборудованием возле дисплея. Тут он заметил, что ручеек бумаги уже стекает из принтера на пол. Простые числа друг за другом невесть откуда вываливались на бумагу.
Невил, стоявший возле принтера и вглядывавшийся в распечатку, поймал на себе взгляд Колина и сказал:
— Немного странно. Поток данных абсолютно неизменен.
— В каком смысле странно? — поинтересовался Колин.
— Я бы ожидал каких-нибудь шумов в этом потоке, — проговорил Невил, не отводя глаз от распечатки, — каких-нибудь признаков стохастичности процесса. И тот факт, что она отсутствует, предполагает, что передатчик очень далек, а это подразумевает полную неопределенность в его положении.
К ним подошел Бинг:
— Возможно, это свидетельствует о том, что источник сигнала находится в другой изолированной вселенной?
— Вполне возможно.
— Великолепно! — Бинг подошел к стеллажу с приборами, что стоял возле принтера. Он поглядел на круглый циферблат, прокалиброванный в градусах Кельвина. Стрелка остановилась на отметке 270.
— Бр-р, — поежился он. — На крыше сейчас холодно.
Невил взглянул на циферблат:
— Между 26 и 27 градусами по Фаренгейту[10]. Да. На крыше прохладно.
— Я думал, Джейк достал жидкий азот, — сказал Бинг.
— Он только что отправился с ним на крышу.
— Вы и в самом деле верите в эти множественные вселенные? — вскинул брови Колин, отчего-то раздосадованный непринужденностью, с какой обсуждалась эта тема.
— Не могу сказать, что я в них не верю, — ответил с натянутой улыбкой Невил. — А ты, насколько я могу судить, скептик.
— Ни разу в жизни меня не называли подобным словом, — Колин кивнул. — Однако карманные вселенные, пространства с большим числом измерений… Признаюсь честно: поверить во все это мне трудно.
— Что ж, наши космические собеседники вполне могут оказаться обитателями… далекой-далекой галактики. Где же я слышал эту фразу?… Однако Мегавселенная настолько больше нашей Вселенной, что сигнал скорее придет из другой карманной и замкнутой вселенной, чем из нашей.
— Как я уже говорил, идея эта недоступна моему воображению.
Невил усмехнулся:
— В таком случае ты не должен быть высокого мнения и о… ох, не могу вспомнить фамилию, ну, того самого, который показал расчетным путем, что Бог не может существовать в пространстве, имеющем всего четыре неупакованных измерения.
— Что-что? — Колин бросил на Бинга изумленный взгляд.
Невил опять усмехнулся и сказал:
— Прости, но я бегал к себе в кабинет за аспирином и не мог не подслушать некоторые тезисы горячего философского диспута, кипевшего за соседней стеной.
— Ага, — Бинг указал на циферблат датчика температуры. — Пошла вниз.
Колин повернулся к прибору, стрелка которого затрепетала и медленно двинулась в обратную сторону — против часовой стрелки.
— И насколько же опустится температура?
— Азот кипит при 77,2 градуса по Кельвину, — сообщил Бинг.
— Охлаждение началось, Катя. — Невил посмотрел в сторону пульта управления передатчиком дальней связи. — Готовность примерно через десять минут.
— А я уже готова, — откликнулась Катя.
Через пятнадцать минут Невил сел за монитор и положил палец на кнопку. Колин, стоявший впереди Бинга и Кати, заметил, что палец его дрожит.
— Ну вот, — сказал Невил негромко. — Надеюсь, мы…
— Действуй, — проговорил Бинг еще более шелковым голосом.
— Удачи! — по-русски шепнула Катя. — То есть гуд лак!
Тишина охватила лабораторию, если не считать доносившегося из громкоговорителя шипения. Тут слух Колина уловил прежний писк, и на экране монитора черными точками появилась вереница первых простых чисел, оканчивающаяся на девятнадцати.
— Ну, поехали, — буркнул под нос Невил и быстро нажал кнопку двадцать три раза подряд. По экрану проплыли зеленые импульсы.
Все молча смотрели на монитор. По прошествии примерно пяти секунд Невил нервно произнес:
— Боже мой, надеюсь, я не ошибся в числе импульсов.
— Ты не ошибся, — с улыбкой успокоила его Катя. — Я сосчитала импульсы на мониторе.
Когда прошло пятнадцать секунд, громкоговоритель вновь пискнул, и на экране показалась следующая последовательность точек и тире:
-.- .-.-. .
— Ответили! — вскричал Невил.
— Свершилось! — добавил Бинг. — Мы вступили в общение!
— Но что они означают, хотелось бы мне знать? — протянула Катя. — Эти короткие и длинные импульсы?
Все не отводили глаз от экрана, и через пятнадцать секунд на нем появилась другая группа знаков:
.-.-. ..
Следующие пятнадцать секунд ничего нового не произошло. Но по прошествии очередных пятнадцати секунд они увидели:
.-.-. ...
— И как это надо понимать? — спросил Невил.
Никто не ответил ему.
А еще через 45 секунд пришла следующая передача:
.-.-. ....
— Тут что-то связано со временем, — заметил Бинг еще через полминуты. — Последовательность сигналов короткий-длинный-короткий-длинный-короткий может означать, что зеленые человечки передадут нам следующее сообщение через n единиц времени, а последовательность короткий-короткий-короткий- короткий означает число этих единиц.
— Возможно, — сказал Невил. — Да. Запаздывание в n временных единиц. Хорошо.
