него четыре передатчика, снабженных пружинными креплениями.
— Дельта использует их, чтобы отметить цель, – пояснила Эпсилон. – А потом вы двое останетесь там, чтобы цель была отмеченной до тех пор, пока Дзета не ликвидирует гнезда.
Дельта убрала передатчики обратно в рюкзак.
— Tы поняла?
Кара стремительно соединяла детали и заполняла пробелы, мысленно выстраивая план, пока надевала комбинезон.
— Вы собираетесь использовать посадочный катер, да? – Когда подкладка касалась кожи, возникало пощипывание. На мгновение Каре показалось, что она чувствует текущий через нее ток, ощущает тепло от включения ее собственной системы, но это было лишь остаточное тепло ткани, сохранившееся после интеграции. Ее цепи по-прежнему не работали. Костюм не даст промокнуть или замерзнуть, но ее органы чувств по-прежнему оставались отключенными от Сети. – Вы собираетесь протаранить гнезда посадочным катером?
Дельта посмотрела на Эпсилон и усмехнулась.
— Я же говорила: она поймет. Может, она и не в Сети, но все же одна из нас.
— Ты прекрасно все поняла, – сказала Дзета. – Мы переместили все оставшееся топливо в передние баки и подготовили их к столкновению. Когда я спикирую на гнезда, топливо вспыхнет. Сминающийся корпус запечатает вход и направит всю энергию в глубь пещер, – она говорила мягко, но властно, со стоицизмом одноразового полевого работника, который выполняет на планете свою кратковременную задачу, а затем уступает место только что интегрированной копии, созданной из файлов, хранящихся на орбитальной базе. По замыслу, на планете должно было находиться не более одного работника одновременно.
— Когда все закончится, – продолжила Дзета, – выполнение миссии продолжится по установленному протоколу.
— То есть останется только одна из нас?
— Это логично, – заметила Эпсилон. – Когда мы разберемся с гнездами, потребность в дополнительных работниках отпадет.
— Значит, останешься только ты? – сказала Кара, обращаясь к Эпсилон. – Остальные погибнут, а ты продолжишь выполнение миссии. Могу я поинтересоваться, кто принял это решение?
— Никто, – Эпсилон подала ей руку, помогая встать. – Мы влаге-ре тянули жребий.
— Счастливая случайность?
— Нет. Не случайность. Долг. В этой миссии отдельные работники никогда не принимались в расчет. – Она ложапа Каре руку. Рукопожатие получилось каким угодно, но только не утешительным. – Мы все здесь… и мы все – расходный материал. Ты знаешь это. Гамма.
Кара вздрогнула. Гамма. Она не привыкла слышать это имя, ее порядковый номер, метку, означавшую, что она одна из серии одинаковых полевых работников, каждый из которых был передан с орбиты в интеграционную камеру лагеря.
— Что-то не так? – спросила Эпсилон.
Кара привыкла считать себя уникальной, пока не прибыли другие работники. Теперь – с появлением Кары Дельты, Эпсилон и Дзеты – все изменилось.
— Ты выглядишь напряженной, – заметила Эпсилон.
— Ничего, – Кара протянула здоровую руку и подняла с пола рюкзак. – Со мной все будет в порядке.
Она не рискнула ответить иначе. Помимо стандартного набора в рюкзаке лежала смертельная доза сульфата морфия. Любой работник, чувствующий, что он не способен далее выполнять свою миссию, должен был ввести себе эту дозу, освободив место для замены.
В одном Эпсилон была права. Лучше погибнуть во время выполне ния миссии, чем умереть от передозировки на ложе из пожухлых листьев.
— Значит, ты хочешь, чтобы мы с Дельтой остались там и убедились, что ничто не передвинет эти маркеры?
— Именно, – подтвердила Эпсилон. – Но местная живность старается держаться подальше от этих гнезд, а большинство острозубое после рассвета будут уже в пешерах. В худшем случае вы столкнетесь с одним-двумя отставшими.
— И я должна буду их отвлечь. Эпсилон пожала плечами.
— Ничего такого, что ты не делала раньше, – она ухмыльнулась. – Ты знаешь их повадки. Столкнулась с одним из них и выжила, – ухмылка стала еще шире. – Впрочем, на сей раз оставаться в живых не обязательно.
Кара кивнула, отвернулась и снова запустила руку в рюкзак, на сей раз достав походную куртку и пару легких ботинок. Она надела их, а затем поняла, что этим утром ей может понадобиться еще одна вещь.
В аптечном отделении рюкзака лежали разнообразные средства – как химические, так и кибернетические. Среди последних – устройство с безобидным названием «пробка». Запечатанное в прочном футляре, украшенном красной пометкой, это устройство могло убить не хуже, чем доза морфия.
— Возможно, мне это понадобится, – сказала Кара, убирая контейнер в карман. Эпсилон нахмурилась.
— Ты вроде сказала, что чувствуешь себя лучше. Или мне показалось?
— Не показалось. – Кара надела рюкзак.
Она подтянула ремни и подняла ровер. Машина все еще оставалась в сложенном состоянии: руль прижат к зафиксированному колесу. Кара вытащила руль и взмахом руки освободила колесо.
— Я готова. – Она повернулась к выходу, внезапно осознав, что больше не слышит шума дождя. В комнате стало подозрительно тихо.
— Может, нам стоит найти Большеглазого и рассказать ему о плане? Эпсилон посмотрела влево, сверяясь с внутренними часами.
— Нет времени, – сказала она. – Тебе пора.
— Но Старейшины захотят…
— Я позабочусь о Старейшинах, – пообещала Эпсилон. – Теперь это моя задача. – Она шагнула к костру и сделала вид, что греет руки над огнем. – База данных поможет мне с языком. Альфа будет давать советы насчет местных обычаев, – она говорила так, словно уже осталась одна.
«Она не похожа на меня, – полумала Кара. – Мое лицо, мое тело, мои умения… но высокомерие – только ее».
— Что-то не так? – поинтересовалась Эпсилон. Дельта шагнула к Каре.
— Нам пора. – произнесла она. в то время как в ее глазах по-прежнему темнел груз невысказанных фраз. – Гнезла не ждут. Мы должны сделать это – сейчас или никогда.
Эпсилон вновь ухмыльнулась.
— Вы должны верить мне. – Отблески пламени играли на ее лице, прорисовывая глубокие тени. – Доверься мне, Гамма. – она повернулась: – Ведь это все равно что поверить самой себе.
Деревню окружал частокол, внутри которого теснились хижины и покрытые глиной дворы. В центре, на возвышенности, располагалось большое помещение, из окон которого поднимался дым.
— Что-то происходит, – заметила Кара. – Они жгут костры, готовятся к чему-то.
Дзета кивнула.
— Мы тоже, – она развернула свой ровер и рванулась к изгороди. Кара и Дельта последовали за ней. рассекая огнями предрассветную тьму.
Жители деревни редко покидали свои хижины до рассвета, особенно в холодное, дождливое утро после сбора урожая. И все же Кару не оставляло ощущение, что окружающие ее постройки пусты, ни дыма, ни лиц, высовывающихся из-за завешанных драпировками входов, чтобы посмотреть на роверы. Как будто все оставили свои дома так же внезапно, как Большеглазый, и собрались в большом зале, повинуясь беззвучному зову Старейшин. Кара подумала о том, сколько еше предстоит узнать о местных жителях, и вздрогнула.
До самого края деревни им никто больше не встретился, а у частокола, под соломенным навесом, стоял сторож, которого звали Всегда Готов. Кара помахала ему, сделав приветственный жест – кулак с
