Сандалия задергалась, словно рыба на крючке, ее вялые обороты вокруг оси превратились в бешеное вращение пропеллера, и она с какой-то неистовой силой понеслась ввысь. Затем так же внезапно некая невидимая рука отбила ее назад в сторону палубы, прямиком на Сиди. Сиди стремительно откатилась прочь от места предполагаемого падения, ненароком подпрыгнув при этом на несколько метров над палубой.
— Куда она свалилась? — закричала Сиди, когда вновь опустилась на палубу и зафиксировалась.
— Она все еще падает, — ответил Кот.
Сиди глянула вверх и убедилась в его правоте. Сандалия опускалась на палубу с обычной скоростью.
— Ох уж эти законы физики, — заметил Кот.
Сделки по обмену материальными объектами удавались поразительно легко, если сравнивать их с попытками заключения межзвездных союзов.
В результате еще более обширной серии обменных транзакций Сиди стала обладательницей прочного и гибкого стального кабеля, использовавшегося одним из обитателей зон с высокой гравитацией в качестве легкой закуски. К этому времени она уже прослыла специалистом по реализации невозможного. Виды, чьи системы коммуникации были слишком уж чуждыми, приводили с собой посредников, чтобы объяснить, в чем они нуждаются.
Сиди совсем запустила свои дипломатические обязанности. Кот начал создавать для нее базу данных.
Теперь ей требовалось одно: простой подъемный блок. Что ж, она ведь закончила институт с дипломом инженера? В сравнении с окружающей ее техникой и технологией это было легче легкого. Блоки — простые и сложные, фиксированные и мобильные… Может, она и не разбирается в теории Великого объединения, но с этой элементарщиной она сотни раз сталкивалась еще на подготовительных курсах. Все предельно просто.
Если не считать того, что это
Вот же дерьмо! А всё эти голубые пилюльки, это они поощряют ее искать оправдания. Архимед как раз сделал бы что-нибудь более или менее компетентно. Если отбросить действие этих внушающих оптимизм пилюль и трезво оценить положение вещей, то все обстоит гораздо хуже. Она завалила этот план точно так же, как завалила всю миссию на борту «Автобуса», и теперь, когда она окончательно провалилась, то может провести остаток жизни в добровольном одиночном заключении, оплакивая свои неудачи и свою жалкую участь. Является ли такая оценка положения дел более разумной и объективной? Да откуда ей знать, раз эти пилюли искажают ее способность самооценки? Это непереносимо. Сиди бросилась в ванную, схватила все, что осталось от ее сорокадневного запаса пилюль и спустила в унитаз.
Сиди билась головой о зеркало, когда послышался сигнал коммуникатора. Усилием воли она взяла себя в руки.
— Кот, что там?
— Это Мопси и Белоснежка. Говорят, что не по вопросам обмена.
— Мопси? Ладно, впусти их. — Сиди схватила пачку бумажных салфеток и выскочила из ванной.
Трехмерный Мопси и плоская Белоснежка возникли в портале коммуникатора.
— Мопси, я… удивлена твоим визитом.
Белоснежка проделала несколько театральных жестов.
— Я… чего? — она вытерла нос салфеткой, стараясь, чтобы это выглядело непринужденно.
— Э-э, вообще-то это не рифмуется. «Н» и «т» в конце «parfaitement»* не произносятся. Но почему ты говоришь стихами?
— Да во всех твоих книжках полно поэзии. — Белоснежка выглядела озабоченной. — А разве проза в подобных случаях лучше? Я, честно, слабо во всем этом секу.
— Это зависит от того, для каких «случаев».
Белоснежка стала заламывать руки.
— Когда ты надменно отвергла свою долю добычи, я…
— Погоди, какой добычи?
— Мамонт! — Белоснежка, казалось, с трудом сдерживала рыдания.
— А-а. — Тот картонный мамонт, которого они завалили? Опять какое-то непонимание, вызванное культурным барьером. Может, теперь Мопси рассматривает ее как доминирующую особь?
— Ты вкусно пахнешь, — выпалила она наугад, исключительно с экспериментальной целью.
Щупальца обвисли, а Белоснежка сцепила руки и опустила голову. В яблочко, ca y est!
Но теперь Сиди и впрямь ощущала себя несколько жестокосердной. У нее возникло покаянное желание предложить Белоснежке салфетку.— Ничего страшного, Мопси. Вопросы неофициальной иерархии для нашего вида не так важны, как для вашего. Ты бы не хотел продолжить культурный обмен?
— Нет нужды в притворстве. Я теперь все понимаю.
— Да?
— Как только я прочел
— В самом деле?
— Да. Ваш подлинный облик явственно прочитывается в вашей детской литературе: все эти клетки и вольеры, неудержимое стремление покорять, главенствовать. А затем, когда я проштудировал этот ваш «Документ озарений», я убедился, что это действительно так, невзирая на всю велеречивую сладкоголосую пропаганду, каковой является этот текст.
— Разумеется. Ты слишком умен, чтобы клюнуть на примитивные пропагандистские уловки.
Щупальца снова обрели некоторую упругость, а Белоснежка позволила себе сдержанную улыбку.
— Но эта твоя коммерческая сеть, которую ты создала с какими-то скрытыми целями, это просто шедевр.
— Я… э-э… спасибо.
— Я предполагаю, что твоя истинная цель и цель всего вашего вида не что иное, как… — Белоснежка многозначительно подняла бровь.
— О, ты догадался…
— Абсолютное господство над всей Галактикой! — Белоснежка топнула ногой и взвизгнула. — Я подозревал это!
Наверное, Мопси считал Сиди гораздо более смышленой, чем она была на самом деле. Господствовать хотя бы над всей этой бандой избранных представителей — и то задача столь же абсурдная, как попытаться выучить ораву кошек маршировать и отдавать честь старшим по званию.
— Ходят слухи, — продолжила Белоснежка, принимая, по всей видимости, за скрытность молчание
