Фантастические романы начинают походить на шоу уродцев. Карнавальные мотивы, отлично вписавшись в необычный антураж, дали мощный импульс к развитию юмористической фантастики. На этом поприще отличились такие известные писатели, как Роберт Шекли с огромным количеством коротких анекдотичных историй, Кир Булычёв с романами об Алисе и Станислав Лем с «Воспоминаниями Иона Тихого».
Многие авторы по старинке продолжали наделять чуждую форму разумной жизни человеческими качествами. Другие, тяготеющие к научному подходу, задумались о том, что разум насекомого или моллюска будет существенно отличаться от нашего. О чем может думать разумный жук? Вот тут фантасты и зашли в тупик. Увидеть в космосе кого-нибудь, кроме себя, оказалось неожиданно сложно. Большинство попыток сопровождалось хрестоматийным «не верю» со стороны критиков и читателей.
Относительно интересные опыты, конечно, имели место. Самое любопытное заключалось в том, что подчас в несерьезной форме литераторам удавалось легче осмыслить и продемонстрировать искомые различия людей и чужих, добавляя массу интересных штрихов к портрету братьев по разуму. И все же они не могли пробиться к сути. Фундаментальные отличия упорно не желали проявлять себя.
Некоторые авторы поступили проще, ограничившись демонстрацией алогичных и неожиданных поступков инопланетян. А то и вовсе выводили чужих за скобки сюжета. Так, например, поступили братья Стругацкие, породив Странников, и Андре Нортон, создав Предтечей. Интересно, что даже в этих непостижимых существах с замашками богов мы все равно склонны видеть человеческую суть. Герои романов, в которых фигурируют подобные создания, стараются разгадать тайну, сорвать маску с «застенчивых» чужих, а те, в свою очередь, влияют на судьбу молодых рас. Например, ведут прогрессорскую деятельность, как в цикле о Полдне АБС. То есть факт взаимодействия налицо. Нам есть что делить, а значит, имеются общие черты.
Наиболее успешными попытками «создать чужого» можно считать романы, в которых действуют панпланетарные существа, такие, как Пирр Гарри Гарриссона, Хтон Пирса Энтони и, конечно, Солярис Станислава Лема.
Правда, назвать эти колоссальные формы жизни братьями по разуму можно с очень большой натяжкой. Масштаб слишком велик. Понять, почему нам легче верится в разумную биосферу, чем в существо, сопоставимое с нами по значимости, весьма просто. На протяжении всей своей истории человечество старательно порождало разнообразных богов. Разумный океан создает человеческих двойников и подбрасывает ученым на станцию? Верим. Ибо пути его неисповедимы.
Отчаявшись найти рецепт «инакости» среди звезд, фантасты принялись экспериментировать со своими соплеменниками, порождая монстров и ангелов. К чему тратить время и воображение на долгие поиски в бесконечной вселенной, когда чужих можно выводить дома, в пробирке?
Интересные опыты в этой области осуществляет американский писатель и журналист Пол Ди Филиппо. Его авторские сборники «Рибофанк» (1996) и «Вавилонские сестры и другие постчеловеки» (2002) содержат немало оригинальных НФ-допущений, преображающих обычного человека до неузнаваемости. Например, в рассказе «Филогенез» мы обнаруживаем людей, уподобившихся вирусам, завоевывающих космос посредством демографического взрыва. В рассказе «Вавилонский вор» часть человечества, подвергнув себя ряду биологических модификаций, объединилась в Симбионарий конгломерат причудливых существ, управляемый огромным сверхмозгом. Чем не пришельцы?
Попытки писателей выделить чужих из собственного окружения, с одной стороны, и технический прогресс — с другой, породили искинов — разумных существ, обитающих в компьютерных сетях. В романе «Река богов» Йена Макдональда (2004) искины, постепенно превзошедшие человечество, покидают нашу реальность, отправляясь в другое измерение: «…В нашем мире, им искать нечего… Здесь просто люди…» Эта короткая фраза, произнесенная одним из центральных персонажей романа, является ключом, открывающим доступ к весьма эффективному и пугающему методу художественного изображения чужих, который можно условно назвать «Методом Бесчеловечности», или, что будет точнее, «Методом Нечеловечности». Первые шаги в этом направлении были сделаны еще в 1986 году Станиславом Лемом. Речь идет о расе квинтян, описанной в романе «Фиаско».
Замкнувшиеся на бесконечный военный конфликт (сферомахию) жители Квинты упорно отказываются от контакта. Все дело в принципиальных различиях между людьми и аборигенами. Польский писатель предполагает, что за счет серьезной разницы в историческом и биологическом развитии две разумные расы могут не иметь никаких взаимных интересов и, встретившись в космосе, проигнорируют, а то и вовсе не заметят друг друга.
Образы космических затворников довольно часто возникают в современной фантастике. Как правило, речь идет о высокоразвитой цивилизации, охраняющей свои границы и совершенно неконтактной по отношению к соседям. Эта интригующая деталь чаще всего не получает дальнейшего развития, являясь не более чем украшением сюжета. В романах Ларри Нивена из серии «Мир-кольцо» таинственные кукольники прилагают большие усилия, чтобы скрыться от назойливых молодых рас. Можно подумать, будто причина этой добровольной изоляции кроется в глобальной несовместимости кукольников с другими звездными народами. Однако дело в обыкновенной отчужденности, временами напоминающей паранойю. То есть налицо все та же трудность.
В 2006 году идею Лема подхватил и развил канадский писатель Питер Уоттс в романе «Ложная слепота». Здесь также экипаж исследовательского корабля обнаруживает внеземную цивилизацию, упорно избегающую контакта. Кого же встречают герои Уоттса? Зеркало пошло рябью, искривилось и отразило пустоту. По мере того как экипаж «Тезея» анализирует полученные данные, ощущение чуждости, исходящее от инопланетян, не умаляется, а, наоборот, возрастает. Исследуя странных существ, обитающих в лабиринтах чужого корабля, астронавты постепенно приходят к пугающему выводу: в эволюционном и технологическом плане инопланетяне куда совершеннее людей. Основная причина — отсутствие у чужих самосознания.
Это заявление чудовищно, потому что правдоподобно. В самом деле: мы тратим массу времени на себя, вместо того чтобы совместно стремиться к развитию цивилизации. Тысячи лет были выброшены впустую на бессмысленные войны, самолюбование и бесконечные утехи. Радость и печаль, наслаждение и гнев, ненависть и любовь — вериги гомеостаза на наших членах. В сущности, измышления Уоттса — это концепция самого настоящего, незамутненного зла. Автор говорит: «Ваш внутренний мир не стоит выеденного яйца. Искусство — глупая трата времени. Душа — неуместная шутка. Ваше существование — противоестественно!».
Вот он — Метод Бесчеловечности в действии. Оказывается, для достижения желаемого эффекта «иности» нужно создать расу чужих, бытие которой вызывает отторжение, резкое неприятие на глубинном уровне. Эта уловка тем не менее является полноправным предположением, имеющим шанс оказаться правдой.
Неужели впервые за многие годы зеркала в небе сделались прозрачными и мы наконец узрели кого-то принципиально иного, несхожего с нами? Или это нечто более страшное? Искажение образа и подобия человека привело авторов и читателей в зеркальный лабиринт, где среди множества химер теряется первоначальный исходный элемент, и читатель начинает думать: «А был ли он?».
В романе Уоттса человеческая цивилизация на борту «Тезея» представлена технологически усовершенствованными существами с усиленными умственными и физическими способностями. Они уже не просто гуманоиды, но некий конгломерат биоэлектронных устройств, выполняющих разнообразные задачи. Что это, как не предвидение грядущего обезличивания человечества?
Несколько сотен лет, и мы встанем на «верный» путь. На это хочется сказать: «Спасибо, не надо. Мы уж как-нибудь так…».
Сегодняшним людям нечего делить с этими пасынками грядущего. Между нами пропасть, которую не стоит перешагивать. И кто сказал, что путь технологического прогресса единственно возможный для любой цивилизации, а главным мерилом правильности развития является техническое превосходство? Как, должно быть, грустно осваивать Вселенную, не сознавая ее красоты, создавать невероятные машины и удивительные конструкции и не испытывать радости от процесса творения. Нет уж. Пускай Метод Бесчеловечности остается всего лишь уловкой, а мы будем гармонично развивать то, что имеем. Быть может, синтез духовной эволюции и технического прогресса позволит нам однажды оставить зеркала и без страха взглянуть на братьев по разуму.
