желает нанять меня, чтобы произвести впечатление на каких-то знакомых полетом над Лондоном. Я заранее подготовил аппарат, чтобы подняться, когда клиенты пожелают. Открытая плетеная корзина могла вместить шестерых взрослых; по сути, сама мысль, что шесть человек разного пола будут притиснуты друг к другу, словно бы придавала воздухоплаванию привлекательности.
С первых же минут, проведенных в лондонских апартаментах лорда Гейнсли, я понял, что это необычный клиент. Стены гостиной украшали карты вперемежку с набросками горных вершин и древних развалин. Дворецкий проводил меня в малую гостиную, полностью заставленную книгами. Тут нет ничего необычного, поскольку многие джентльмены покупают одинаковые собрания достойных книг, дабы красоваться перед посетителями. В то время коллекционирование вошло в моду, и у лорда Гейнсли в витринных шкафчиках и на них располагались засушенные насекомые, окаменелости, кристаллы, старинные астрономические инструменты и часовые механизмы, кое-какие даже четырнадцатого века, лампы эпохи Римской империи и монеты Древней Греции. Несколько пород лис были представлены чучелами.
Но когда я начал осматривать библиотеку Гейнсли, то понял: многими книгами в ней часто пользовались, некоторые даже были зачитаны. Эти последние касались главным образом естественных наук.
— Вас интересует геология?
Повернувшись, я увидел высокого мужчину лет сорока, который протягивал дворецкому цилиндр. Одет он был в длинный сюртук с узкой по моде талией, но самую чуточку небрежно. Так может выглядеть состоятельный человек, не желающий привлекать к себе внимания.
— Геология?.. Ах, вы о книгах.
— Да, они меня обогатили. Я научился определять, присутствуют ли минералы там, где другие привыкли видеть лишь пустоши.
Дворецкий кашлянул.
— Лорд Седрик Гейнсли, позвольте представить вам мистера Гарольда Паркса, — сказал он наобум, не вполне уверенный, какие положено соблюсти приличия, раз барон сам начал разговор.
— Спасибо, Стюарт. А теперь подготовьте мисс Ангелику и ждите моих распоряжений.
— Очень хорошо, милорд.
Едва мы остались одни, лорд Гейнсли указал на хрустальный графин с бренди и предложил располагаться, как дома. Его светлость встал перед камином, пока я наливал себе, но сам не выразил интереса к спиртному. Я сделал глоток. Отличный бренди, гораздо лучше того, к которому я привык.
— Как высоко способен подняться ваш воздушный шар, мистер Паркс? — спросил он.
— Я устраиваю увеселительные прогулки в миле над Лондоном, — начал я. — Оплата почасо…
— Ваши ставки меня не интересуют. Могли бы вы подняться, скажем, на две мили?
Я моргнул.
— На двух милях воздух разреженный и холодный, сэр. Кроме того, Лондон виден отчетливо с меньшей высоты.
— Подняться на две мили и удерживать эту высоту шесть часов?
Я снова моргнул. Прогулочные полеты редко длились дольше часа. Клиенты скучали. И что важнее, воздушный шар должен поднять также топливо для горелки, чтобы поддерживать приток теплого воздуха.
— Могу я задать пару вопросов, сэр? Сколько будет пассажиров, каков их общий вес и сколько напитков и провизии они возьмут с собой? Видите ли, чтобы продержаться так долго наверху, шар должен поднять также некоторое количество жидкого топлива: необходимо подогревать воздух в баллонете. Учитывая вес топлива на шесть часов, я, возможно, даже от земли не смогу оторваться.
— Вы, я, молодая женщина весом сто сорок фунтов, ну а еда и напитки не превышают десяти фунтов. Ничего кроме.
— Тогда могу попробовать, однако гарантировать не стану.
— Почему?
— Когда речь идет о полетах на воздушном шаре, ни в чем нельзя быть уверенным. Небо — коварная обитель.
Некоторое время лорд Гейнсли обдумывал мои слова.
— Вы человек науки, мистер Паркс, как и я. Вы изобрели ртутный альтиметр, или правильнее было бы сказать — барометрический высометр, вы откалибровали его до пяти миль.
— Да, при помощи Грина и Раша. Они совершили свой рекордный полет несколько месяцев назад.
— Тем не менее вы в стесненных обстоятельствах.
— Спрос на альтиметры невелик, сэр. Многие из прочих моих изобретений оказались непрактичными, но уяснение этого факта меня почти разорило. Прогулочные полеты не самая удачная карьера, зато не дают опуститься до долговой тюрьмы.
Когда-то у меня была мечта стать Джорджем Стефенсоном небес, создав воздушный шар с паровым двигателем, и все деньги я потратил на установку под кольцом баллонета специально сконструированной цилиндрической паровой машины с малыми пропеллерами. Увы, хотя при тихой погоде она могла вести шар в любом направлении, но при ветреной была бесполезна. Как я установил: воздушный шар — по сути огромный парус, а ветер слишком серьезный противник для любой машины, достаточно маленькой, чтобы поднять ее в воздух.
— Мои полеты не для увеселения, мистер Паркс, и мне нужен изобретательный воздухоплаватель, способный решать технические проблемы по мере их возникновения, — объяснял тем временем лорд Гейнсли. — Я намерен изучать воздействие экстремальных высот на очень необычного человека. Я буду платить вам пятьдесят фунтов за каждый подъем, а также оплачивать топливо для вашего шара. Мое единственное условие: поступив ко мне на службу, вы не будете работать на кого-либо другого и проявите крайнюю сдержанность во всем, что касается полетов и сути моих изысканий.
Его плата была, безусловно, лучше той, которую я получал за увеселительные прогулки. Если смотреть по-деловому, его предложение было даже слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Едва я согласился, лорд Гейнсли дернул за красный бархатный шнурок, висевший у камина. Несколько мгновений спустя появился дворецкий.
— Милорд?
— Приведите мисс Ангелику, Стюарт.
Мисс Ангелика оказалась молоденькой женщиной ниже среднего роста, с тонким треугольным личиком. Одета она была в темно-синий шерстяной плащ и плотно прилегающий капор, но ничего больше из ее одеяния я не разглядел. Было что-то странное в ее глазах. Они казались пустыми, почти безжизненными.
— Мисс Ангелика уже несколько месяцев у меня на службе, — объяснил лорд Гейнсли. — Я назвал ее Ангелика, так как она происходит с очень больших высот.
— Падший ангел?
— Именно так. Это моя маленькая шутка. А теперь отставьте бокал, устраивайтесь поудобнее и приготовьтесь к потрясению.
Расстегнув ее плащ, Гейнсли дал ему упасть на пол. Прошло несколько мгновений, прежде чем я сообразил, что она ни одета, ни нага. Все ее тело было покрыто тончайшим темно-бурым мехом. У нее оказалось три пары маленьких грудей, а грудная клетка была удивительно широкая, и я предположил, что объем легких у нее больше, чем у меня. Ушки остроконечные, на манер лисьих. Некоторое время я не мог оторвать от нее глаз.
— Ну? — спросил лорд Гейнсли.
Девушка не выказывала никаких признаков стыдливости, что само по себе говорило о многом. Она, вероятно, привыкла, что ее выставляют напоказ.
— Я подобное уже видел, — неловко сказал я.
— Вот как? Где?
— На ярмарке, в балагане уродов. Бородатые женщины, мальчики с шестью и семью пальцами, даже двухголовый ребенок. Прихотливая природа неверно применила к ним трафарет человека. С этой молодой
