словом, о выносливости речи нет.
Спустившись на станцию, я некоторое время ходил по залу, имитируя ожидание встречи, а когда очередной подошедший поезд выплеснул из дверей людской поток, помчался к эскалатору. Успев ступить на движущуюся лестницу до того, как перед ней образовалась людская пробка, я рванулся, перепрыгивая через ступеньку, а то и две. Наверху, оглянувшись на мгновение, увидел, что от «хвоста» я практически избавился: по эскалатору вслед за мной с топотом бежали двое, но теперь меня им не догнать. Они и так уже изрядно запыхались, а когда выберутся наверх, сил совсем не останется. Мышцы ног сведет судорогой от непривычного напряжения, легкие в поисках кислорода затрепещут, словно крылья бабочки: какая уж тут погоня!
Мне повезло. У остановки, как по заказу, ждал троллейбус. Я поднялся в салон и прошел к заднему стеклу, откуда с большим удовольствием наблюдал, как выскочившие из дверей метро агенты, измученные, хватающие раскрытыми ртами воздух, как собаки на солнцепеке, растерянно вертят головами из стороны в сторону, пытаясь углядеть потерянный объект слежки. А троллейбус тем временем тронулся, увозя меня от неудачников. Я отошел от окна и присел на свободное место.
Произошедшее следовало обдумать.
Если меня поджидали не только у главного входа, значит, решили взяться всерьез. Следовательно, нельзя ни домой, ни в офис — там будут встречать в первую очередь. На такой случай у меня имелась конспиративная квартира, которую я снял не на свое имя. Конечно, я мог укрыться в кластере, и там меня никто никогда не найдет даже совместными усилиями ФСБ, ЦРУ и Моссада, но из кластера невозможно следить за текущими событиями, а отрываться от реальности я никак не мог.
Вопрос второй: неплохо бы выяснить, кто именно за меня взялся?
Теоретически, этим мог заняться кто угодно: от полиции и спецслужб до работодателей адвоката Лурье. Поразмыслив, я пришел к неутешительному выводу, что в данной ситуации навалиться на меня могли все вышеперечисленные как по отдельности, так и одновременно. Хотя визит Лурье выдвигал на первое место все же высокоуважаемых и многобогатых бандитов.
Вообще, бандиты лучше: у них много денег и людей, но технические ресурсы в сравнении с арсеналом спецслужб до сих пор гораздо скромнее, что бы они там о себе ни думали. И все же на всякий случай, прежде чем покинуть троллейбус, я постарался в меру возможностей изменить внешность: натянул вязаную шапочку, нацепил дурацкие стариковские очки с затемнением и вывернул наизнанку куртку, спрятав внутрь воротник. Куртка двусторонняя: с одной стороны серая, с другой — темно-синяя, «два в одном флаконе». Не бог весть какие хитрости, но если мой маршрут попытаются установить, проверяя записи видеокамер, которыми ныне утыкан весь город, они сработают.
Главное, я точно знал причину возникшего ко мне интереса. И это знание меня вовсе не радовало.
Пока троллейбус полз сквозь городские пробки до моей остановки, пошел дождь, холодный, тягучий и унылый, каким он бывает в пору поздней осени, но я ему обрадовался, потому что раскрытый зонт прятал не только от слез небесных, но и от тех же видеокамер. Да и пелена дождя изрядно искажала любую экранную картинку. Впрочем, не стоит становиться параноиком: единая сеть наблюдения в столице зияет прорехами, а до видеокамер, принадлежащих владельцам офисов, магазинов и ресторанов, надо еще добраться.
Я вошел в подъезд, поднялся на свой этаж и неслышно для соседей по площадке проник в квартиру, после чего с облегчением перевел дух. Это убежище было надежным. Здесь мне предстоит провести несколько дней до начала процесса.
К такому варианту развития событий я готовился заранее. Проваливаются чаще всего из-за сущих мелочей. Например, во время похода за хлебом в ближайшую булочную. Поэтому выходить из квартиры до начала процесса я не собирался. Два громадных холодильника на кухне забиты разнообразной едой. В тумбочке под домашним киноэкраном покоились стопки дисков с кинофильмами, на полках шкафа — новые книги.
Пожалуй, на первый ужин приготовлю рыбу в маринаде, картофельное пюре и салат из овощей. Я вытащил продукты из холодильника, выложил на кулинарный столик остро отточенные ножи и прочие необходимые инструменты, закатал рукава рубашки и надел фартук. Предстоящее занятие мне очень нравилось. Я любил готовить, особенно для себя. К тому моменту, когда я закончил шинковать морковь, лук, а заодно почистил картошку, рыбное филе разморозилось. Теперь его следовало уложить в разогретую и смазанную подсолнечным маслом сковороду, укрыть овощной шубой, добавить специи, немного уксуса и тушить на медленном огне, одновременно начиная варить картошку для будущего пюре.
Тут-то я и услышал тихое треньканье в комнате и, едва понял его происхождение, исполнился грустью.
В кармане брошенного на кресло пиджака звонил мобильник. Мой служебный телефон, номер которого был указан на визитках и сайте агентства. Боже мой, как же я беспечен! Я бросился в комнату, вытащил проклятый прибор и безжалостно растоптал его, даже не поинтересовавшись, кто же звонил. Это не имело значения. Мои преследователи, несомненно, определят расположение аппарата в пространстве с точностью до дома. А уж отыскать квартиру, которую снимает мужчина тридцати с небольшим лет такой-то внешности, труда не составит.
Обломки мобильника, а также промежуточные результаты моих кулинарных трудов я собрал и сложил в полиэтиленовый пакет, приготовив к погребению в помойке. Ужинать в уютной домашней обстановке сегодня не придется. Из квартиры нужно немедленно уходить. Я выскочил на лестничную площадку и увидел в окно въезжающие во двор машины. Нет, за мной следили не гангстеры. Или не только они. Подобная оперативность под силу лишь государственным структурам.
Вниз путь заказан. Я помчался вверх, открыл дверь чердачного помещения, вылез через узкое окно на крышу и, разбрызгивая лужи, собравшиеся в неровностях битумного покрытия, побежал к пожарной лестнице. Перекладины были холодными, скользкими, они норовили вырваться из пальцев и выскользнуть из-под ног. Но спуск закончился удачно. Я спрыгнул на землю и продрался сквозь намокший кустарник в соседний двор. Оттуда через арку выбежал на улицу и поднял руку в ожидании такси или частника…
Все началось два месяца назад и вовсе не в офисе. Игорь Широков — единственный, кроме Полины Романовны, штатный сотрудник агентства — привез ко мне домой бесконечно напуганного мужчину. Юрисконсульт довольно крупной компании «Нова-Семтекс» Петровский нечаянно оказался главным свидетелем скандального дела, в котором были замешаны уважаемые (по должности) лица из числа приближенных к премьер-министру, видные финансисты, а также откровенные уголовники, укравшие и разделившие между собой громадный ломоть государственного бюджета. Речь шла о массовом приобретении для провинциальных больниц и поликлиник суперсовременного зарубежного медицинского оборудования, которого в глаза никто не видел, поскольку все аппараты представляли собой экспериментальные образцы. История самая обычная, она никогда бы не всплыла, но по оплошности или недомыслию кого-то из участников аферы выплеснулась в интернет.
Народ привык терпеть и терпел многое, но тут возмутился. Обманутые врачи и пациенты начали писать в Сеть коллективные письма, а кое-какие из оппозиционных газет опубликовали официальное расследование, что поначалу никого из участников грабежа не напугало. Следствие вяло тянулось несколько месяцев и должно было закончиться полным забвением, если бы несчастный, глупый Петровский не передал популярному сайту документы, доказывающие, как и кем были украдены государственные деньги.
Впрочем, Петровский не был глупцом. Последний из назначенных по делу следователей метил его в главные виновники происшедшего, поскольку, являясь представителем компании-поставщика, он знал все. И про откаты, и про распил, и кому за что отвалилось при миллиардном дележе. Он молчал бы, поскольку получал за молчание (сущие гроши по сравнению с основными персонажами), но это неизбежно делало его соучастником аферы. И когда он понял, что тучи сгущаются именно над ним, то постарался прикрыться. Фактически Петровский в одиночку проделал работу целой следственной бригады. Он мог назвать не только конечные счета, на которые поступили украденные деньги после многочисленных переводов из банка в банк, но и всю «отмывочную» цепочку, а также, что главное, имена истинных владельцев.
Для владельцев это уже не скандал. Это катастрофа международного масштаба. Угроза получить вечное клеймо ВОР, выжженное на лбу мировым сообществом, маячила перед каждым вполне реально. Да и здесь, в родной, освоенной вотчине, под ними опасно зашатались стулья и табуретки.
