– Мне надо поговорить с тобой, – непослушными губами произнес он.
– Давай вечером, а? За фондю.
– Нет, прямо сейчас. Дело важное. – Он взялся за ее куртку, чтобы помочь снять. – Пойдем, я повешу тебя. – Такая формулировка сохранилась от их лучших времен, они позаимствовали ее у Роберта. «Вешайтесь и устраивайтесь поудобней», – говорил он неизменно, когда они, еще молодожены, запыхавшись, одолевали пять лестничных маршей до его комнатушки под самой крышей в Оттенсене, счастливые оттого, что сбежали – хотя бы на вечер – от родителей Шарлотты.
Она резко рванулась из его рук, сама стащила с себя куртку и швырнула на стул.
– Так! Давай решим этот вопрос. Как ее имя? Сколько ей лет? Максимум под сорок? Угадала?
– Ты затеяла викторину?
– Ага! Значит, еще моложе. Так ты из-за нее отказался ехать со мной на юг? – Она подошла к буфету и достала стакан. Отпихнула ногой подвернувшийся пакет с продуктами. Ярко-оранжевый апельсин бесшумно покатился под стол. Бутылка чинзано, которую она вытащила из холодильника, вероятно, тоже была только что куплена. Шарлотта наполнила стакан до краев; пальцы ее дрожали.
– Я влюбился, – сообщил он. – Неожиданно для себя. Я не хотел этого. Так уж получилось…
– Кажется, я уже слышала подобную фразу. – Из уголка ее рта выбежала капля и повисла на подбородке. Шарлотта машинально смахнула ее. – Догадываюсь, что речь идет об учительнице из вашей гимназии. Я ее знаю?
Нет уж, не дождешься! Имени Юлии он не выдаст ни за что. От Шарлотты жди чего угодно. Может устроить сцену, даже в школе, перед коллегами. К Сюзанне она, помнится, приперлась на работу.
– Нет, – сухо отрезал он.
– Значит, новенькая. На этот раз тебя пронзила в школе бо-ольшу-у-щая стрела Амура. – Она опрокинула в себя жидкость из бокала и налила новую порцию. – Чего же тебе надо от меня? Развода? Можешь получить!
Дело продвигалось быстрей, чем он предполагал.
– Я сожалею, Шарлотта.
Она заглотнула вторую порцию, подлила снова и вцепилась в стакан обеими руками.
– Да что ты говоришь! Ну? Так, значит, кто она такая?
– Это не имеет абсолютно никакого значения.
– Для меня имеет. Вы с ней трахались и тут, в нашем доме? Пока я горбатилась на работе, чтобы ты мог купить себе новый и красивый пуловер? Ведь это кашемир, да?
За все время их семейной жизни она впервые использовала в качестве орудия нападения тему денег. Оклада Йона, председателя совета школы, хватило бы на безбедное существование семьи из двух человек, но уж никак не на предметы роскоши. Частые поездки, дорогие отели, лучшие рестораны всегда оплачивала Шарлотта, перестройку и расширение дома тоже. На один лишь зимний сад, вероятно, ухнула целое состояние – счет на оплату работ она никогда не показывала. Впрочем, Йон и не интересовался.
– Я понимаю, ты обижена, – сказал Йон. – Но прошу тебя, давай все же говорить другим языком…
– Другим языком? На латыни или как еще прикажешь? Знаешь, кто ты такой? Ничтожный и подлый обманщик! – Она взмахнула рукой и выплеснула ему в лицо содержимое стакана.
Липкая жидкость обожгла ему глаза. Ковыляя вслепую к раковине, он услышал стук ее шагов по ступенькам. Она взбегала наверх.
– Теперь не рассчитывай на мой кошелек! Не дам тебе ни гроша! – кричала она. – И этот дом тоже принадлежит мне, так что убирайся из него!
Именно это я сейчас и сделаю, думал он, умываясь. Потом стащил через голову пуловер, надеясь, что он не испорчен. Майка намокла тоже, придется надеть другую. Вопли и упреки Шарлотты он слушал вполуха. Что зря она тогда, двадцать четыре года назад, не послушалась родителей… Что ей следовало сделать выводы еще при первых его изменах… Что Йон лживый подлец… Что теперь она скорее треснет, чем захочет с ним е…ся…
Лишь в моменты наивысшей страсти, давным-давно, слышал он от Шарлотты это слово. Значит, три стакана чинзано подействовали быстро. Он слышал, как она металась из комнаты в комнату. Хлопали двери, что-то падало на пол. Как показывал прежний опыт, буря будет недолгой. Шарлотта бушевала добрых полчаса, когда узнала про его связь с Эвелин, а потом зарыдала и сдалась. Примирение произошло привычным чередом. Сегодня ситуация иная. Ему требовалось не примирение, а деловое обсуждение ситуации, чтобы после этого уехать, как можно скорей. Им даже не придется делить их совместно нажитое имущество – он откажется от всего, кроме кое-каких личных вещей.
На лестнице валялись книги и бумаги. Листок со словами для контрольной был разорван в клочья. Не повезло и мобильнику – корпус раскололся, нижняя крышка отлетела в сторону.
– Ты совсем спятила! – воскликнул он и бросился наверх. Чуть не поскользнулся на любимом издании «Леонса и Лены», но вовремя схватился за перила.
В коридоре второго этажа царил хаос. Шарлотта вышвырнула из кабинета все, что лежало на письменном столе. Когда Йон добрался до верхней ступеньки, в лицо ему полетел принтер. Йон машинально втянул голову. Аппарат ударился о стенку и упал на дощатый пол. В коридорной обшивке появилась безобразная дыра. А в руках жены был уже ноутбук, она подарила его Йону совсем недавно, на прошлое Рождество.
– Прекрати! – закричал Йон. – Что ты делаешь?
– Сам видишь. У меня нет от тебя секретов. Не то что у некоторых. – С этими словами она бросила ноутбук под ноги. Брызнули осколки пластмассы.
Йон схватил ее за руки.
