- Однако в ней восемьсот страниц. Потом ты нажимаешь вот здесь, и статические заряды будут листать страницы, по мере того как ты будешь читать. Никогда не касайся страниц пальцами: ткань, из которой они сделаны, слишком нежна. - Он закрыл книгу и протянул ее Полу - Попробуй!
Уйе наблюдал за тем, как Пол трудился над приспособлением, от которого зависело движение страниц, и думал: 'Я дал ему источник веры, перед тем как его предать. Теперь я могу сказать себе, что он ушел туда, куда я уйти не смогу. Его мать, конечно, призадумалась бы над тем, почему я сделал ее мальчику этот подарок'.
- Эта Библия, видимо, была сделана задолго до появления фильмокниг? спросил Пол.
- Да, она очень древняя. Но пусть это останется между нами, хорошо? Твои родители могут посчитать, что тебе рано иметь такую вещь.
А про себя Уйе подумал: 'Его мать, конечно, призадумалась бы над тем, почему я сделал ее мальчику этот подарок?'
Пол закрыл книгу, продолжая держать ее в руке.
- Но она такая ценная...
- Доставь удовольствие старику, - сказал Уйе. - Она была подарена мне, когда я был совсем юным. - А сам подумал: 'Я должен поймать в свои сети его ум, а также использовать его алчность!' - Открой ее на четыреста шестьдесят седьмой странице, где сказано: 'Вся жизнь начинается с воды'. На кромке есть маленькая зазубрина, с помощью которой можно отмечать нужные места.
Пол ощупал кромку и нашел две зазубринки: одна чуть глубже другой. Он нажал на последнюю, книга раскрылась на нужной странице, и лупа стала на место. Уйе попросил:
- Прочти отмеченное вслух.
Проведя языком по пересохшим губам. Пол начал читать:
- 'Подумай о том, чего не может слышать глухой. Что это за глухота? И каких чувств мы все лишены, если не можем видеть и слышать окружающий нас, другой, мир? Что такое есть вокруг нас, если мы не можем...'
- Хватит! - внезапно взорвался Уйе.
Доктор закрыл глаза, пытаясь вернуть утраченное самообладание. 'Почему книга раскрылась на любимом месте Ванны?' Открыв глаза, он увидел, что Пол пристально смотрит на него.
- Прости меня, - сказал Уйе. - Это было любимое место моей покойной жены. Я совсем не это хотел услышать. Прозвучавшие слова оживили во мне воспоминания, которые... причиняют боль.
- Там были две отметки, - произнес Пол.
Видимо, решил Уйе, Ванна сделала свою отметку, и чуткие пальцы мальчика обнаружили ее. Но это, конечно, случайность, простое совпадение.
- Думаю, тебе понравится эта книга, - сказал Уйе. - В ней много правдивых историй, таких же хороших и добрых, как этическая философия древних.
Пол взглянул на книжечку-малютку в своей руке - эта крохотная вещица хранит в себе тайну... что-то случится, пока он будет ее читать. Он почувствовал, как в нем опять шевельнулось предчувствие его ужасного предназначения.
- Твой отец может прийти сюда в любую минуту, - предостерег Уйе. Почитаешь ее на досуге.
Пол нажал на край футляра, и книга закрылась. Когда Уйе так неожиданно закричал на него. Пол было испугался, что тот заберет книгу назад. Теперь он поспешно спрятал книгу в свою тунику.
- Благодарю тебя, доктор Уйе, за подарок, - сказал Пол, как того требовал этикет. - Это будет наша тайна. Если я могу что-то для тебя сделать, говори без колебаний.
- Мне... ничего не нужно, - сказал Уйе.
'Зачем я мучаю себя и этого бедного мальчика? Черт бы побрал этих зверей Харконненов! Почему они избрали для своей мерзкой цели именно меня? - сказал себе Уйе. - Впрочем, он ни о чем не догадывается...'
* * *
Что можно сказать об отце Муаддиба? Герцог Лето
Атридес был человеком скрытой доброты и скрытой
холодности. Но его безграничная любовь к леди Бене
Гессерит, его мечты о будущем сына, преданность,
которую выказывали ему люди, - все это говорит о
многом. Перед нами предстает человек, пренебрегший
Судьбой, одинокая и трагическая фигура, чей свет
меркнет в ярком сиянии славы его сына И все же мы
вправе задаться вопросом - что такое его сын, как не
ветвь от отцовского побега?
Принцесса Ирулэн
Муаддиб: семейные комментарии.
Наблюдая за тем, как входит его отец, Пол заметил охрану, занявшую посты у дверей.
Герцог Лето Атридес был высокий, сурового вида мужчина, одетый в черную рабочую униформу с красными геральдическими клювами ястреба на груди Его тонкую талию опоясывал серебряный защитный пояс, почерневший от долгого пользования. Его оливкового цвета лицо с правильными, заостренными чертами могло бы показаться холодным, если бы не смягчавшие его живые серые глаза. Он спросил:
- Тяжело работается, сын?
Герцог подошел к столу и взглянул на разложенные на нем бумаги, потом снова посмотрел на Пола. Он чувствовал себя усталым и нездоровым, но не показывал этого 'Я должен использовать любую возможность и отдохнуть во время перелета на Арраки, - подумал он. - Там отдыха уже не будет'
- Нет, не очень, - пожал плечами Пол.
- Итак, завтра мы улетаем. Я буду рад, когда мы устроимся в нашем новом доме и все неприятности останутся позади.
Пол кивнул, внезапно вспомнив слова Преподобной матери: 'Для твоего отца уже ничего нельзя сделать...'
- Отец, - спросил Пол, - Арраки в самом деле так опасна, как говорят?
Герцог через силу улыбнулся и присел на край стола. Привычные слова услужливо пришли ему на ум - те слова, которыми он без труда мог поднять дух своих воинов накануне сражения. Но они замерли у него на устах, прежде чем он открыл рот перед ним был его сын!
- Да, опасна, - признал он.
- Хават говорит, что у нас есть план насчет Свободных, - сказал Пол. И удивился самому себе: 'Почему я не говорю ему о словах старухи? Как ей удалось заставить меня молчать?'
Герцог заметил уныние сына:
- Хават, как всегда, видит главную возможность. Существует еще много других. Отдавая мне Арраки, Его величество вынужден доверить мне и членство в совете СНОАМа. Как знать, может быть, это и есть ключевое звено?
- СНОАМ контролирует территории всех планет, - заметил Пол.
- Да, и территория планеты Арраки - наша дорога в СНОАМ, - сказал герцог. - Ведь для СНОАМа очень важен меланж.
- Преподобная мать предупреждала тебя? - вдруг выпалил Пол. Он у сжал кулаки и почувствовал, как его ладони сделались влажными от пота. Чтобы задать этот вопрос, ему пришлось сделать над собой усилие.
- Хават сообщил мне, что она напугала тебя своими предостережениями, - сказал герцог - Не позволяй страхам воздействовать на твой ум. Ни одна женщина не хочет, чтобы ее любовь подвергалась опасности. За этими предупреждениями видна рука твоей матери Прими это как знак ее любви к нам с тобой.
- Она ведь знает о Свободных?
- Да, и о многом другом.
- О чем?
И герцог подумал: 'Правда может оказаться более грозной, чем самые страшные догадки, но даже опасные факты ценны, если умеешь с ними обращаться. Это как раз то, чему мой сын должен научиться во что бы то ни стало - умению обращаться с опасными фактами. Он выучится, он ведь так юн'.
- Кое над чем СНОАМ не имеет контроля, - заговорил герцог. - Это лес, ослы, лошади, китовый ус - все самое прозаическое и самое экзотическое. Даже наш рис каладанский - панди. Но все тускнеет перед
