днях, когда она была наложницей правящего герцога. В ней чувствовалось нечто от прежней уверенности.
Джессика остановилась перед Полом и посмотрела на него. Она ощутила его усталость и то, как он ее прятал, но не нашла в себе сочувствия к нему. Она, казалось, утратила материнские чувства к своему сыну.
Джессика вошла в большой холл, удивляясь тому, что место это не связывается в ее воспоминаниях с чем-то своим. Оно оставалось чужим, как будто она никогда не проходила здесь с возлюбленным Лето, никогда не спорила с пьяным Дунканом Айдахо - никогда, никогда, никогда...
'Должно бы быть словесное выражение для понятия, противостоящего 'адабу', требованию памяти, - подумала она. - Должно быть слово для обозначения тех воспоминаний, которые сами себя отрицают'.
- Где Алия? - спросила она.
- Делает то, что в такое время должен делать каждый ребенок Свободных, - добивает раненых врагов и готовит их тела для отряда, освобождающего воду.
- Пол!
- Ты должна понять, что она делает это вне зависимости от своей доброты, - сказал он. - Разве не странно, что мы совсем не понимаем связи скрытой внутри нас доброты и жестокости?
Джессика не отводила глаз от сына, пораженная глубиной произошедших в нем перемен. 'Может быть, причиной тому смерть его ребенка?' - размышляла она.
- Люди рассказывают о тебе много странного. Пол. Говорят, будто ты наделен сверхъестественной силой и ничто не может укрыться от тебя; будто ты видишь то, что скрыто от взора других, - проговорила Джессика.
- Следует ли мне спрашивать о легенде Бене Гессерит? - спросил он.
- Я замешана во все, к чему ты имеешь отношение, - согласилась она, но ты не должен ожидать от меня...
- Как бы ты отнеслась к тому, чтобы прожить миллионы жизней? спросил Пол. - Вот целое полотно, сотканное из легенд! Подумай о всеобъемлющем познании, о мудрости, которую оно с собой несет. Мудрость ведь сдерживает любовь, не так ли? И она же несет в себе новую форму ненависти. Как можешь ты определить, что такое безжалостность, пока не измеришь глубину как жестокости, так и доброты? Тебе следует бояться меня, мама. Я - Квизатц Хедерах.
У Джессики сперло дыхание.
- Однажды, стоя передо мной, ты отрицал, что ты Квизатц Хедерах, - с трудом произнесла она.
Пол покачал головой.
- Теперь я не могу этого отрицать. - Он посмотрел ей прямо в глаза. С минуту на минуту сюда прибудет император со своими людьми. Встань подле меня. Я хочу их ясно видеть - среди них моя будущая невеста.
- Пол!.. - выдохнула Джессика. - Не повторяй ошибки, которую допустил твой отец...
- Она - принцесса, - сказал Пол. - Она - мой путь к трону, и это все, чем она для меня будет когда бы то ни было. По-твоему, это - ошибка? Ты думаешь, что раз я являюсь тем, чем ты меня сделала, то не могу чувствовать жажды мщения?
- Даже невинным? - спросила она и подумала: 'Он не должен сделать ту же ошибку, которую сделала я'.
- Невинных больше нет!
- Скажи это Чани... - Джессика указала на коридор, ведущий к жилым покоям.
Чани шла по нему, направляясь к большому холлу. По обе стороны от нее шли двое охранников, но она, казалось, не замечала их присутствия. Капюшон ее плаща и колпак стилсьюта были откинуты назад, лицевая маска отстегнута. Неуверенно ступая, она прошла через комнату и стала рядом с Джессикой.
Пол заметил следы слез на ее щеках. 'Она дает воду мертвому'. Он ощутил, как скорбь сдавила ему грудь, однако у него было такое чувство, будто он может испытывать ее только в присутствии Чани.
- Он умер, любимый, - сказала Чани. - Наш сын умер...
Держа свои чувства под строгим контролем, Пол встал. Протянув руку, он коснулся лица Чани и ощутил влагу на ее щеках.
- Его нельзя вернуть, - сказал Пол. - Но у тебя будут другие сыновья. Это обещает тебе Узул. - Осторожно отстранив ее, он подозвал знаком Стилгара: - Император и его люди вышли из корабля. Я буду ждать их здесь. Собери пленных в центре холла, на видном месте. Пусть стоят на расстоянии десяти метров от меня, если только я не отдам другое приказание.
- Как прикажешь, Муаддиб!
Стилгар отправился выполнять поручение, а Пол уловил шепот охранников:
- Слышали?! Он знает! Никто ему не докладывал, но он знает!
Снаружи послышался шум, сопровождающий приближение императорской свиты. Сардукары, поддерживая свой боевой дух, напевали в такт шагам маршевые мелодии. Мимо охраны прошел Гурни Хэллек. На несколько секунд он задержался возле Стилгара и что-то сказал ему, потом подошел к Полу. Глаза его хранили странное выражение.
'Потеряю ли я и Гурни? - подумал Пол. - Так же, как потерял в Стилгаре друга, получив взамен почитателя'.
- Метательного оружия у них нет, - сказал Гурни. - Я убедился в этом лично. - Он оглядел Пола. - С ними Фейд-Раус. Может, отделить его от остальных?
- Оставь так.
- Среди них есть несколько людей Союза. Они требуют особых привилегий, угрожая наложить на Арраки эмбарго. Я обещал передать тебе их слова.
- Пусть угрожают.
- Пол! - прошептала за спиной Джессика. - Он ведь говорит о Союзе!
- Я вырву у них клыки, - сказал Пол.
И он подумал о Союзе - сила, настолько ограничившая свои усилия, что стала паразитом, неспособным существовать независимо от жизни, которая их питала. Никогда они не осмеливались взяться за меч и теперь не осмелятся. Они ограничили своих навигаторов спектральным предвидением и поставили их в зависимость от меланжа. Они могли бы захватить Арраки, когда обнаружили свою ошибку. Но они не сделали этого. Они предпочли жить сегодняшним днем, надеясь на то, что море спайса, в котором они купались, произведет нового хозяина, когда умрет старый.
Навигаторы Союза, наделенные ограниченным предвидением, приняли фатальное решение: они всегда выбирали ясный, безопасный курс, который непременно ведет вниз, к застою.
'Пусть поближе посмотрят на своего нового хозяина', - подумал Пол.
- Среди них Преподобная мать, Бене Гессерит, которая говорит, что она друг твоей матери.
- У моей матери нет друзей среди Бене Гессерит.
Оглядевшись по сторонам, Гурни наклонился к самому уху Пола:
- С ними Зуфир Хават, мой господин. У меня не было возможности увидеться с ним наедине, но пользуясь нашим старым кодом, он сказал мне, что работал с Харконненами только потому, что считал вас погибшим. Говорит, чтобы его оставили с ними.
- Ты оставил Зуфира с этими!..
- Он сам этого хотел, и я подумал, что так будет лучше: так нам легче его контролировать. И кроме того, у нас будет ухо в стане врагов.
Пол вспомнил, что образы предвидения говорили ему о возможности этой минуты. Но была также одна временная линия, согласно которой Зуфир прятал отравленную иглу, ту, что император приказал использовать против выскочки-герцога.
Охрана у входа расступилась, образовав узкий коридор из пик. Шелест одежд и шум шагов сделались явственнее.
Император Шаддам IV ввел в холл своих людей. Его шлем-бурсег был потерян, рыжие волосы спутаны. Левый рукав формы лопнул по шву. Он был без пояса и без оружия, но ореол величия окружал его, точно защитное поле, заставляя всех расступаться перед ним.
Пики Свободных сомкнулись перед ним в том месте, на котором велел остановить его Пол. Остальные
