- У меня нет лишних людей, сир.
- Займи у Айдахо. А может быть, кому-нибудь из Свободных доставит удовольствие прогулка по планете?
- Как скажете, мой господин. - Хават отвернулся. Видя, что старик нервничает, герцог подумал: 'Возможно, он подозревает, что я ему не доверяю. Должно быть, он знает, что я имею информацию о предательстве. Что ж, лучше всего попробовать успокоить его'.
- Зуфир, поскольку ты один из немногих, кому я могу доверять безусловно, мы должны немедленно обсудить еще один вопрос. Мы оба знаем, какими бдительными нам нужно быть, чтобы помешать предателям проникнуть в наши ряды... но у меня есть два новых сообщения.
Хават обернулся и посмотрел на герцога. Лето повторил рассказанное Полом. Но услышанная информация не ввергла ментата в состояние напряженной сосредоточенности, а лишь усилила его волнение.
Понаблюдав за стариком. Лето сказал:
- Ты что-то скрываешь, старина. Мне следовало бы понять это тогда, когда ты так нервничал на совещании штаба. Что же это такое, о чем нельзя было сообщить на заседании штаба?
И без того узкие губы Хавата вытянулись в узкую ниточку; на его лице четче обозначились глубокие морщины:
- Мой господин, я не знаю, как об этом сказать.
- Зачем нам хитрить друг с другом? Ты ведь знаешь, что со мной можно говорить обо всем, Зуфир.
Хават продолжал смотреть на герцога, думая про себя: 'Вот таким я люблю его больше всего. Он человек чести и заслуживает того, чтобы до конца рассчитывать на мою преданность и усердие. Почему я должен причинить ему боль?'
- Итак? - спросил Лето.
Хават пожал плечами:
- Все дело в клочке записки. Мы отобрали ее у курьера Харконненов. Она была предназначена для агента по имени Парди. У нас есть веские причины считать, что Парди - руководитель здешней агентурной сети Харконненов. Записке, конечно, можно придавать большое значение, а можно считать ее никчемной. Все зависит от того, как ее воспринимать.
- Каково же содержание записки?
- Клочка записки, мой господин. Она была сделана на пленке, и к ней, как обычно, была привязана капсула со взрывчатым веществом. В наши руки попал лишь клочок пленки, однако важный.
- Ну?
Хават провел языком по губам.
- В ней говорится: '... Его никогда не станут подозревать, и когда на него обрушится чей-либо удар, одного этого будет достаточно, чтобы его уничтожить'. На записке была собственная печать барона, я ее узнал.
- Твои подозрения не лишены оснований, - в тоне герцога Хават внезапно почувствовал холодок отчуждения.
- Я бы скорее дал отрезать себе руки, чем причинить вам боль, господин, но что, если...
- Леди Джессика?! - гневно вскричал Лето, не дав Хавату договорить. Неужели ты не мог выудить правду у этого Парди?
- К несчастью, Парди уже не было в живых, когда мы перехватили курьера. Курьер же, я в этом уверен, не знал, что нес.
Лето встряхнул головой: 'Как все это отвратительно! Ничего подобного быть не может - я знаю свою женщину'.
- Мой господин, если...
- Нет! - взревел герцог. - Здесь ошибка!
- Мы не можем оставить этот факт без внимания, мой господин.
- Она со мной шестнадцать лет! У нее было бесчисленное число возможностей для того, чтобы... Ты сам изучал школу Бене Гессерит и Джессику.
Хават горько проговорил:
- Как уже известно, факты могут проходить мимо меня.
- Говорю тебе, что это невозможно. Харконнены хотят уничтожить род Атридесов, включая и Пола. Они уже однажды пытались, Может ли мать замышлять что-то против сына?
- Возможно, против собственного сына она не действует. А вчерашняя попытка могла быть хитрым трюком.
- Она и была трюком.
- Сир, леди Джессика утверждает, что ее родители ей неизвестны. А что, если она сирота и сиротой ее сделали Атридесы?
- Она могла бы начать действовать давным-давно. Подсыпать яд в мое питье... вонзить ночью стилет... У кого как не у нее были такие возможности?
- Харконнены хотят уничтожить вас, мой господин. В их намерения входит не только убийство. Вендетта должна быть настоящим искусством.
Плечи герцога поникли. Он закрыл глаза, почувствовав себя старым и усталым. 'Этого не может быть. Женщина открыла мне свое сердце'.
- Можно ли придумать лучший способ уничтожить меня, чем посеять во мне подозрения к той, которую я люблю?
- Я думал об этом, - сказал Хават, - и все же...
Герцог открыл глаза и посмотрел на Хавата: 'Пусть он подозревает. Подозрения - это по его части. Может быть, если я притворюсь, что поверил в это, тот, другой, станет менее осторожным'.
- Что ты предлагаешь? - прошептал герцог.
- Постоянное наблюдение с этой минуты, мой господин. Она должна быть под надзором в любое время суток. Я прослежу за этим. Айдахо был бы идеальным человеком для подобной работы. Может быть, через неделю нам удастся заполучить его обратно. В его отряде есть один юноша, обученный нами настолько хорошо, что он мог бы служить идеальной заменой Айдахо у Свободных. Он искушен в делах дипломатии.
- Не рискуй со Свободными!
- Конечно нет, сэр.
- А как насчет Пола?
- Возможно, надо посоветоваться с доктором Уйе.
Лето снова повернулся к Хавату:
- Оставляю это на ваше усмотрение.
- Я буду благоразумен, мой господин.
'Что ж, по крайней мере, на это я могу рассчитывать', - подумал герцог. Потом он сказал:
- Я немного пройдусь. Если понадоблюсь, буду где-нибудь поблизости.
- Мой господин, прежде, чем вы уйдете, я хотел бы, чтобы вы взглянули на фильмокнигу. Это приблизительный анализ религии Свободных. Еще просили меня сделать об этом сообщение.
Герцог помедлил и, не оглядываясь, спросил:
- С этим нельзя подождать?
- Конечно, можно, мой господин. Но вы спрашивали, что означает слово Муад, которое выкрикивали люди на улице при виде молодого господина.
- При виде Пола?
- Да, сэр. У Свободных есть легенда о том, что к ним явится лидер, ребенок Бене Гессерит, и поведет их к истинной свободе.
- И они думают, что это... Пол?!
- Они надеются на это, мой господин.
Хават протянул герцогу капсулу с книгой. Тот взял ее и опустил в карман:
- Я посмотрю попозже.
- Конечно, мой господин.
