- Как того желает император.
- А как быть с контрабандистами?
- Контрабандисты не в счет. Их терпят, но никто им не верит. Во всяком случае, тебе придется кое-кого подмазать и принять другие меры, на которые, я знаю, ты мастер.
- Да, мой господин.
- Итак, запомни две вещи: годовой доход и кулак, не знающий милосердия. Никакой жалости! Думай об этом сброде так, как он того заслуживает: рабы, завидующие своим хозяевам и ожидающие возможности, чтобы восстать.
- Нужно ли истреблять всю планету?
- Истреблять? - лицо барона выразило изумление - Кто говорит об истреблении?
- Я понял так, что вы собираетесь перевозить сюда новое племя и...
- Я сказал 'выжимать', племянник, а не 'истреблять'! Не стоит зря растрачивать людские резервы, нужно лишь направить их в русло подчинения. Ты должен быть плотоядным животным, мой мальчик, - он улыбнулся, и его лицо приняло почти детское выражение. - Плотоядные животные никогда не останавливаются, они не знают милосердия. Милосердие - это химера. Оно смолкает, когда желудок урчит от голода, когда горло вопиет от жажды Ты должен быть всегда голоден, всегда испытывать жажду! - Барон нежно погладил свой живот. - Как я сам.
- Понимаю, мой господин - Раббан отвел глаза в сторону.
- Теперь все ясно, племянник?
- Кроме одного, мой господин, как быть с планетологом Кайнзом.
- Ах, да, Кайнз.
- Он человек императора. Он может приезжать и уезжать, когда захочет; он близок к Свободным и женат на Свободной.
- До наступления завтрашней ночи Кайнз будет мертв.
- Убийство слуги императора - опасное дело, дядя.
- А почему ты думаешь, что я буду действовать сгоряча? - спросил барон. Он говорил тихо и, казалось, с трудом сдерживался - Кроме того, тебе нечего бояться, что Кайнз покинет Арраки Ты забываешь, что он не может существовать без спайса Такие люди ни за что не пойдут на риск лишиться наркотика.
- Вы правы, - согласился Раббан.
Они молча переглянулись.
- Кстати, одной из первых твоих забот будет мой собственный запас спайса, - сказал барон. - После этого безумного налета людей герцога осталась лишь ничтожная часть того, что мы хранили для продажи.
Раббан кивнул, и лицо барона прояснилось.
- Итак, завтра утром ты соберешь все, что осталось от местного самоуправления, и скажешь им: 'Наш великий падишах-император повелел мне владеть этой планетой и положить конец всем распрям!'
- Я понимаю, мой господин.
- На сей раз я в этом не сомневаюсь. Завтра мы все обсудим в деталях, а теперь дай мне продолжить свои сон.
Барон убрал защитное поле у двери и проводил глазами племянника. 'Ума палата, - подумал барон - Он думает только мускулами. Когда он за них возьмется, кровь будет хлюпать под ногами. Потом, когда я пришлю Фейд-Рауса снять бремя с их плеч, они сочтут его спасителем и воспрянут духом. Возлюбленный Фейд-Раус, спасший их от зверя! Фейд-Раус станет человеком, за которым идут, за которого умирают. К тому времени мальчик узнает, как надо угнетать без риска для себя'.
* * *
В возрасте пятнадцати лет
он уже познал тишину.
Принцесса Ирулэн.
История детства Муаддиба.
По мере того как Пол сражался с бурей, он осознавал, что четко рассортировывает сплоченные в шторме силы природы и мгновенно рассчитывает их, используя свои большие, чем у ментата, способности. Он чувствовал фронты, лавины, пыль, вихри и завихрения. Внутренняя часть кабины походила на нагретый ящик, освещенный зеленоватым светом приборов. Коричневая завеса пыли за ней казалась беспросветной. 'Я должен отыскать нужный вихрь', - подумал он. Он уже давно чувствовал, что сила ветра уменьшается, но их трясло все сильнее.
Вихрь налетел так внезапно, что судно затрепетало. Пол был готов к этому: не впадая в панику, он бросил топтер влево. Джессика увидела этот маневр и уцепилась за спинку сиденья.
Вихрь развернул их, крутя и опрокидывая. Он поднял топтер, как гейзер щепу, проглотил его и изрыгнул крылатую пушинку внутри громоздкого песчаного клубка, освещенного месяцем.
Пол посмотрел вниз, увидел столб горячего воздуха, извергнувшего их, столб шторма, становившегося все уже и уже, точно река, исчезающая в песках пустыни. Вот он превратился в серую полоску в свете луны, и она уходит вниз и делается все уже, все тоньше, в то время как топтер взмывает вверх.
- Мы выбрались, - прошептала Джессика, не веря себе.
Пол бросал из стороны в сторону судно, вырывая его из облака рыли до тех пор, пока не увидел звездное небо.
- Мы ушли от них, - сказал он.
Джессика ощутила, как колотится у нее сердце. Заставив себя успокоиться, она посмотрела на исчезающий внизу смерч. Чувство времени говорило ей, что они пробыли внутри этой первобытной бушующей стихии четыре часа, но часть ее разума считала, что полет продолжался целую жизнь. Она почувствовала себя родившейся заново. 'Это было как Молитва, от страха подумала она. - Мы смотрели стихии в лицо и не сопротивлялись ей. Шторм прошел сквозь нас и вокруг нас, а мы остались'
- Мне не нравится, как шумят крылья, - сказал Пол. - Должно быть, там поломка.
Его руки дрожали от напряжения. Но как бы там ни было, теперь опасность была позади и он мог вздохнуть с облегчением.
Они выбрались из шторма, но дар предвидения не вернулся к нему. Вола занимал вопрос: что же лежит в основе этого периодически возникающего и исчезающего знания. Он догадывался, что дело отчасти было в спайсовой пище на Арраки, но вместе с тем могли иметь значение и его собственные деяния. Он знал, что слова могли обладать собственной магической силой, снимающей страх.
'Я не буду бояться...'
Как бы то ни было - он был жив, несмотря на усилия злобствующих 'Сил, и чувствовал себя балансирующим на краю самопознания, что не могло бы произойти без магии самовнушения.
Слова из Оранжевой Католической Библии зазвучали в его мозгу: 'Каких же чувств мы все лишены, если не можем видеть и слышать окружающий нас, другой, мир!'
- На нас надвигаются скалы, - предупредила его Джессика.
Пол тряхнул головой и сфокусировал внимание на управлении топтером, отгоняя посторонние мысли. Он посмотрел в ту сторону, куда показывала мать, и увидел впереди и справа от себя темные силуэты скал. В ноги ему начало дуть, струя песка залетела в кабину: где-то была дыра, которую, наверное, проделал шторм.
- Лучше бы сесть на песок, - высказала свои сомнения Джессика. Крылья могут не выдержать полного торможения.
Он кивком головы указал туда, где в свете луны поднималась из песка скалистая гряда.
- Сядем возле тех скал. Проверь крепления.
Она повиновалась. 'У нас есть вода и стилсьюты. Бели мы найдем воду, то сможем продержаться в пустыне долгое время. Живут же здесь Свободные. Что могут они, сможем сделать и мы', - размышляла она сама с собой.
- Как только мы приземлимся, сразу беги к скалам, а я возьму сумку.
- Но что, если черви... - она запнулась и посмотрела на сына с испугом.
- Черви - наши помощники, - успокоил ее Пол. - Они съедят топтер и уничтожат следы нашей посадки'
'Как ясно он мыслит' - подумала Джессика.
Они спускались все ниже... ниже. Темные гряды скал, поднимающиеся из песка, словно острове из моря, становились все ближе. Топтер мягко коснулся вершины дюны, взметнул струю песка, коснулся
