А тем временем, покуда они заботились об иммунитете, о логических играх, о приличной видеотеке… да мало ли о чем еще пекутся преданные родители, вызывая ревность старших детей, мальчишка себе рос, не подозревая собственной исключительности, щелкал компьютерные задачки, гонял в шахматы и в футбол, подстригался по моде, а настала пора, и с девочками все складывалось у него вполне о'кэй.
По словам матери, любили его они с мужем какой-то мучительною любовью, исключительной, как он сам, оттого и старшие ревновали, чувствовали это, не представляя себе причин, а сладкая мука чем дальше, тем больше отягощалась, ведь нельзя было откладывать до бесконечности раскрытие, рассекречивание истории мальчика. Как ученые не вправе были ее утаить. Как родители - не в силах разрушить мальчишечий мир. И оттягивали, предаваясь самоистязанию, покуда могли. Чтобы возмужал, окреп духом.
Характер у мальчишки был порох. Старший за год не приносил (и, соответственно, не наставлял) такого количества синяков, как этот успевал за неделю. Бросалось сразу в глаза, как скор он в решениях и неробок. Кроме шахмат, футбола и прочего, обожал верховую езду. И стрельбу из лука. Представляете себе, как екало у родителей сердце, когда они наблюдали за ним с трибуны где-нибудь в Крылатском на стрельбище. Твердая рука, верный глаз - тренер был убежден, что сделает из него чемпиона. Так бы, вероятно, и получилось, когда б не одна особа с психологического факультета. Со свойственной ему стремительностью он увлекся вначале ею, а следом и самой психологией как наукой.
Иногда, в пору состязаний, в особенности по ночам ему снилась степь. По примеру новых друзей, полюбил ходить в горы, и не только сюда, на Кавказ, но и в Альпы, и на Памир, а во сне видел степь… и от топота сотен копыт гул над степью, естественно, пыль до туч, и в гуле и в пыльной мгле он сам, в одно слитый с конем, как кентавр, на лету измеряет ковер земли, и колчан со стрелами приторочен к седлу, и рука сжимает упругую дугу лука…
И наш Сергей продекламировал наизусть - на фарси, а потом в переводе: - “Конь взял урок бега у серн, в горячности подобен огню, в плавности - воде, быстрокрылый, подобно ветру”.
…Впрочем, мало ли кому снится степь и что является в сновидениях, однако если случалось рассказать родителям этакий сон, он замечал, они буквально мертвели.
– Вы так рассказываете, точно о близком друге… о брате! - первой не выдержала докторица.- Посвящены даже в его сны!
– Нет, это не мой брат,- любезно, с мягкой своей улыбкой, возразил ей наш милый Сергей.- Это я брат Тимура-хромца, его близнец, двойник. Перед самым отпуском, буквально накануне отъезда, вместе с супругами Петраковыми честь имел подписать к печати статью. Отчет о длительном АБП-эксперименте - археолого-биолого-психологическом… Да, товарищи, теперь можно о нем говорить, завершен - рождением моего сына!… Вероятно, впрочем, что и это еще не конец, запятая, не точка, промежуточный финиш на первом этапе…
– Так, выходит, что ваш младенец,- проговорил тут в раздумье физик, как гипотезу выдвинул,- родимый племянничек великому Тамерлану?
– И стало -быть, дядюшка великому Улугбеку?! - без запинки развил эту мысль давешний сторонник генетики математик.
Странную смесь удивления, сомнения, плохо скрытой иронии и в то же время восхищения выражали явственно голоса, как это бывает от умопомрачительной небывальщины, а глаза торопились отметить в лице рассказчика монголоидные черты, отдаленное сходство с портретами из энциклопедий.
– На дворе-то распогодилось, милостивые государи,- говорил между тем наш двойник великого завоевателя, выглядывая из палатки наружу.- Не пора ли нам, дорогие, того?!
Не прошло получаса, как опять все дружно топали гуськом в гору, оставляя змейку следов на свежем снегу.
РУСЛАН САГАБАЛЯН ЧЕЛОВЕК С “КЕЙСОМ”
Дверь приоткрылась, показалась полысевшая голова.
– Можно?
– Можно, заходите,- нетерпеливо отозвался председатель комиссии.
Предстояло просмотреть еще десяток изобретений, и он очень нервничал.
– Ну, смелей!… Подойдите!
Вошедший держал в руках голубой “кейс”. Он прошел в середину зала и сел на стул перед комиссией, расположившейся полукругом.
– Ваше имя? - спросил секретарь, обмакнув перо в чернильницу.
Человек назвал себя.
– Адрес?… Не знаю…
– То есть как не знаете? Ладно,- махнул рукой председатель, которого к тому же мучила одышка.- Показывайте, что у вас.
– Вот… “кейс”. В наше время быстрых скоростей и всеобщей компактности… Я подумал, что такой универсальный “кейс”, быть может, найдет применение…
– Без вступлений, пожалуйста. Покажите лучше,- перебил его председатель.
Человек сделал два-три движения, и “кейс” превратился в треногий стол, в мольберт, затем в фотоаппарат с объективомгармошкой.
Члены комиссии переглянулись.
– Это все? - спросил председатель.
– Нет-нет,- торопливо ответил изобретатель и прибавил: - Ваша честь.
Он снова сделал два-три движения, и фотоаппарат исчез.
Вместо него с внутренней стороны крышки загорелся экран телевизора. Показывали футбольный матч, как раз последние минуты игры.
– Хорошо,- сказал председатель.- Дальше?
– Подождите,- запротестовали члены комиссии.- Пусть останется футбол…
Они досмотрели матч, и тогда изобретатель убрал экран. На его месте появилась металлическая полочка, оказавшаяся электроплитой. Изобретатель выудил из “кейса” сковородку, поставил на полочку и разбил в нее яйца, которые тотчас же зашипели и свернулись желтыми клубочками. Члены комиссии вновь переглянулись, кое-кто посмотрел на часы - подошло время обеда.
Изобретатель достал из “кейса” тарелку, ножи, вилки и предложил комиссии убедиться, что яичница натуральная.
– Это все? - спросил председатель и, поскольку изобретатель замешкался с ответом, продолжил: - Благодарю вас. Следующий.
– Нет! - вскричал изобретатель.- Это не все!
– Так что же вы? Показывайте скорее. Время…
Изобретатель страшно засуетился, убрал электроплитку, тарелки, ножи, вилки. Взамен появились холодильник, телефон.
– Неплохо,- одобрительно закивали члены комиссии и стали обмахиваться газетами, потому что было душно.
Крышка “кейса” превратилась в кондиционер, а нижняя часть развернулась, стала топчаном, и, дабы продемонстрировать прочность конструкции, изобретатель лег на него.
– Благодарю вас, хватит,- сказал председатель, ослабив узел галстука.- Можете встать.
Изобретатель встал, топчан превратился в ванну, в которой была пена, а из нее выглядывала голая женщина.
Снова закивали члены комиссии.
– Неплохо,- кивнул председатель.- Ну, что скажете, коллеги?…
Человек выехал на “кейсе”, ставшем велосипедом, за черту города. Свернул с шоссе на неухоженную ухабистую дорогу, затем съехал и с этой дороги, остановился на пустыре. Здесь он убрал колеса и развернул
