“кейс” так, что тот покрыл землю множеством голубых прямоугольников. Человек сделал два-три движения, и часть прямоугольников поднялась, образовав стены. Он установил ролик, зацепил за него веревку, привязанную к крыше, потянул, и стала подниматься вверх крыша. Появились окна и дверь.
Изобретатель вошел в голубой домик, устало лег на топчан и закрыл глаза.
– Как себя чувствуешь? - послышалось из кухни.
Он промолчал. Жена вошла, села на край топчана и ласково погладила его по волосам.
– Не переживай,- сказала,- подумаешь, не приняли. Усовершенствуешь - в следующий раз примут.
– Сколько можно совершенствовать! - вскричал он.Сколько?! Ведь они сегодня приняли какой-то электромассажер.
Ей нечего было ответить. Ей было жаль его. Она уже давно поняла, что ошиблась, выйдя замуж за неудачника.
– У меня идея,- с наигранной веселостью сказала она.Пусть твой “кейс” превратится в…
– Хватит! - Он закрыл лицо руками.- Хватит! Не хочу больше слышать о “кейсе”!…
– Хорошо, не буду,- миролюбиво согласилась жена, потому что решила быть терпеливой.- Ты, наверное, проголодался. Сейчас приготовлю тебе яичницу. Если еще остались яйца…
ИГОРЬ ЕВСТРАТОВ ФУТБОЛЬНАЯ ИСТОРИЯ
Надо вам сказать, что специальность моя ничего общего с футболом не имеет. По профессии я инженер, проектирую оборудование для нефтеперегонных заводов, но, поскольку речь зашла о футболе, расскажу вам и я одну футбольную историю.
Дело происходило в одной латиноамериканской стране, куда я был командирован для монтажа оборудования нефтеперегонного завода. Название этой страны знать вам не обязательно, только доложу я вам, что людей, более помешанных на футболе, чем в этой стране, мне нигде не встречалось. На работе, в кругу семьи, в кафе, на улицах - все только и говорят о футболе: обсуждают шансы, делятся впечатлениями о матчах, прикидывают варианты будущих встреч. А надо вам сказать, что мое отношение к футболу - тем более иностранному! - сугубо индиферентное. Равнодушен, в общем, я к нему.
Я вам это говорю к тому, чтобы вы поняли, почему я для ужинов то кафе облюбовал. Нет, кухня там была не лучше, чем в других, главное - там не было головизора. А то ведь как в других заведениях - не успеешь расположиться да заказ сделать, как начинают футбол транслировать. А головизоры там несколько отличаются от наших - если у отечественных всегда какаято дистанция чувствуется между действием и зрителем, то там - почти никакой. Мельтешат почти перед столиком игроки, словно сидишь на краю футбольного поля, а то еще камера приблизит изображение - и ты в самой гуще схватки, кажется, того и гляди в ухо бутсой заедут либо мячом по столику шваркнут. Но все это было бы не так страшно, если бы не посетители кафе. Это же черт знает что, а не публика! Орут, свистят, по плечу хлопают, руку пожимают - тут уж не до еды.
Короче, не слишком далеко от гостиницы, где мы жили, облюбовал я это кафе. Почти семейная обстановка, вместо головизора висел там посреди зала обычный телевизор, который показывал в основном старые фильмы. И тишина. Тишина потому, что на каждом столике стоял небольшой динамик: если хочешь услышать звуковое сопровождение фильма, надо опустить в щель монетку в два песо, а не хочешь - так не опускай.
Так и ужинал я в этом кафе целый месяц, пока не заприметил меня хозяин заведения - маленький, облезлый такой старикашка по к ш, если не ошибаюсь, Педро Бертеллио. Так вот, этот Педро подсел однажды ко мне и поинтересовался, почему я его кафе выбрал, ведь человек я вроде бы молодой, а здесь, мол, публика не та - в основном старички, и головизора с футболом нет…
Ну я и рассказал хозяину о своем отношении к футболу, а какое оно у меня, вы знаете. Почесал Педро свой лысый затылок и говорит:
– Так, может, синьор сейчас никуда не спешит? Понимаете, здесь в этой стране вряд ли кто поймет меня, а вы, как я вижу, иностранец, да к тому же совершенно равнодушны к футболу. Есть одна история, которую я давно уже хочу кому-нибудь рассказать, не рискуя прослыть сумасшедшим, синьор. Нет, нет, история не слишком длинная. Но я очень прошу вас меня выслушать, синьор. Мне это просто необходимо. Эй, Мария, еще два кофе синьору - не волнуйтесь, это за мой счет, да и весь сегодняшний ужин тоже - вы у меня в гостях. Так вот, синьор, надо вам сказать, что еще три года назад я был страстным футбольным болельщиком, а кафе мое всегда было переполнено молодыми людьми - тоже болельщиками. Когда были самые интересные матчи, то народ ко мне валом валил - тогда у меня был один из самых мощных головизоров в городе. Синьор удивлен? Да, это было так, синьор. Вот видите, вам уже интересно, что произошло со старым Педро три года назад…
Как вы, наверное, знаете, синьор, в нашем городе четыре прекрасных стадиона - великолепные сооружения, скажу я вам.
И футбольные репортажи транслируют преимущественно с них.
Но вы знаете, синьор, выбраться из повседневных дел на футбол - дело не простое, да и вроде бы ни к чему - вполне достаточно головизора. По крайней мере, ни сутолоки, ни суеты - сиди себе в своем кафе да болей на здоровье. Но однажды, это было три года назад, синьор, захотелось мне попасть на стадион.
Ну знаете, воспоминания детства, желание непосредственно ощутить атмосферу соревнований… Ну так захотелось, просто мочи нет. Тем более что в тот день ожидался матч двух самых сильных команд. Словом, собрался и пошел. Пришел на стадион, а там у касс аншлаг: “Все билеты проданы”. Заскучал я, конечно, синьор, ну как не расстроиться - в кои-то веки выбрался на стадион, и так не повезло - все билеты проданы. Хотел уж было домой идти, но подумал: “Педро, ты вряд ли еще выберешься на стадион, лет тебе немало, а дел с каждым годом словно бы прибавляется. Рискни, Педро” - это я так себе говорил, синьор. Ну и решил все же пробраться на стадион. Подошел к воротам, а там полицейское оцепление. Сунулся я к одному, так, мол, и так, говорю, пропусти, деньги ему сую, только куда там, он и смотреть не хочет. А тут еще старший подошел, разорался на меня, в спину толкает.
Ну как тут не расстроиться, синьор. Но духом я не пал, а решил обойти стадион кругом, может быть, еще вход есть - ну какой-нибудь там для спортсменов или персонала… Не успел я пройти и сотни шагов, как действительно,- гляжу, еще одни ворота, и надпись на них: “Служебный вход”. Но, однако, и там, синьор, было оцепление. Я уж не стал подходить к полицейским, понял, что это бесполезно. А на стадионе тем временем шум, рев, зрители беснуются, диктор фамилии игроков называет, достал я свой карманный телевизор, гляжу - любимая моя команда выигрывает. Так это меня приободрило, что когда у ворот остановился крытый фургон-электро, я, пока водитель его переругивался с полицейскими, смог забраться внутрь - это в мои-то годы, синьор! Только я влез да прикрыл за собой дверь, чувствую - поехали. А через пару минут остановились. Приоткрыл я тихонько дверь, смотрю, как раз напротив меня, через дорожку, обсаженную кустами,- двери, ведущие под трибуны. Выскочил я из машины и нырнул в кусты. И нырнул, скажу я вам, вовремя, потому что буквально через минуту из-за поворота выскользнул маленький полицейский электро, а в нем трое здоровенных ребят в форме.
Остановилась машина рядом с моим кустом. Ну, думаю, все, Педро,- это я сам себе говорю, синьор,- вышвырнут тебя сейчас отсюда с позором. А сам притаился как мышь и наблюдаю.
Гляжу, эти трое бросаются к соседнему кусту и выволакивают оттуда какого-то бедолагу - почтенного синьора моего возраста - тоже, видимо, хотел попасть на стадион. Как я потом узнал, это-то и спасло меня. Там, оказывается, такая защита устроена - реагирует на присутствие человека. Ну она и сработала, как будто там был только один этот почтенный синьор.
Не успел полицейский электро завернуть за угол, как я уже рванулся к дверям, приоткрыл одну, ринулся
