просторном самодельном стуле, поджав ноги. Изредка Венька прерывал чтение - и свое, и пастуха - одним и тем же обращением:
– Хочу спросить…
Пастух кивал головой, произносил “ну-ну”, и Венька задавал вопрос.
Ясное дело, про звезды, летательные аппараты, следы пришельцев. Время от времени Венька произносил: “Да, Сергей Королев рано умер” - и горько-горько вздыхал. Открытку с портретом Королева он неизменно носил с собой в кармане куртки. Об этом тоже знал только пастух. Даже маме Венька ничего не говорил. Хватит, что она и так украдкой вздыхает: остальные трое, дети как дети, а этот, поди ж ты, звездочет. И дружбу сына с пастухом в душе она не очень одобряла, хотя и не мешала ей.
За последнее время Венька вытянулся, и сейчас он показался пастуху еще более подросшим, хотя не виделись они от силы дней десять.
– Вот,- сказал Венька, когда поздоровались,- товарищ из области. Побеседовать хочет. Председатель послал.
Товарищ из области взмок от жары и вытирал платочком пот со лба.
Ему было лет тридцать. За чуть дымчатыми стеклами очков скрывались маленькие колючие.глазенки, смотревшиеся немного странно на круглом розовом лице.
– Вы бы пиджачок-то скинули! - предложил пастух.- А тo угореть недолго. Солнце вон как шпарит!
– Да, ничего, ничего, не беспокойтесь,- скороговоркой проговорил гость.- У меня к вам всего два-три вопроса. Это мы раз-два - и дело с концом.
– О чем речь!… А ты, Веня,- обратился пастух к мальчишке,присмотри-ка, будь другом, за буренками…
Пастух и человек из областного центра спустились на песчаный берег реки.
– Вы, говорят, давно в этих краях,- начал приезжий.
– Сызмальства.
– Хорошо, наверное, знаете окрестности?
– Да уж как знаю, так и знаю,- осторожно сказал пастух. Ему стало скучно и захотелось, чтобы разговор закончился быстрее. Может, еще не прошла дремота, а может, еще почему.
– Ночью ничего особенного не заметили в атмосфере или в окружающей среде? - спросил гость.
– Как же не заметил- заметил! Что было, что было- страсть!… Может, присядем? Вот сюда, сюда - на кочки. Садитесь, не бойтесь - чисто, мягко, лучше всякого кресла…
Гость торопливо сел, спросил нетерпеливо: - И что же, что заметили?
– Давненько не было таких звездных ночей. Летом, знаете, самые звездные ночи - самые тихие. Это я давно заметил. Покой наступает повсюду, и звезды как бы приближаются. Честное слово, закури наш председатель свой курительный табак “Особенный” шестого класса - самые бы дальние звезды задохнулись.
Губы приезжего непроизвольно дернулись.
– Извините, но меня интересуют немного другие вещи. Может быть, вы слышали подозрительный шум или видели сияние?
– Шум? Нет. Говорю же - тишь да гладь. И звезды на небе красивые. Так бы и не отрывал глаз…
– Больше ничего? - словно не слыша пастуха, переспросил гость.
– Ну как же ничего? Рассвет наступил ранний и теплый, горизонт горел золотом на востоке - к хорошей погоде. А вот клева, видно, не будет. Да что там - точно не будет! Рыба на дно ляжет.
– Ясно,- остановил пастуха человек из области.- Спасибо. Дополнительно ничего не сообщите? По существу?
Пастух пожал плечами.
Приезжий поднялся с кочки, еще раз поблагодарил пастуха. Они вернулись на луг. Пастух кликнул Веньку.
– Извините, если что не так,- сказал, прощаясь, пастух.
Приезжий кивнул, вытер пот со лба, поправил очки и галстук: - Пойдем, мальчик. Покажешь обратную дорогу.
Они двинулись к селу.
“Что за странный гость? - думал пастух, глядя им вслед.- Разве скажешь такому штырю всю правду?” Но ему стало не по себе - лгать всегда неприятно.
Приближался полдень, становилось жарче, и пастух решил спрятаться под кроной старого дуба. Скоро к нему подошла Ласка и улеглась рядом, головой к пастуху. Вид у коровы был умиротворенный и сытый. На душе у пастуха полегчало. Но спустя какое-то время он почувствовал беспричинную тревогу и ему почудилось, что Яа зовет его или даже прощается с ним человеческим голосом, как обыкновенная земная девушка. Он поднял голову, стараясь что-то разглядеть в небе. Пронизанное солнцем, оно было столь ярким, что слепило глаза. Пастух даже чихнул.
Вернувшись в шалаш, он сразу бросился к звездочке. “А вдруг человек из области решил осмотреть шалаш?” - неожиданно пронзила мысль. Но звездочка была на месте. Она пульсировала так же мерно, как и утром.
Только, кажется, немножко поблекла.
НЕМОТА
Сильный дождь хлестал в окно. Он и разбудил ее. Открыв глаза, Яа не сразу осознала, где она. Но буквально через несколько мгновений ясно вспомнила, как они приземлились в космогавани “Элба-4”, как на борт поднялся санитар и Провел ее к медицинскому махолету, как прощался с ней руководитель экспедиции, добрый, осунувшийся за последние дни Ион - поглаживая ее по голове, он неустанно твердил: “Все будет хорошо. Только ты не упрямься, моя девочка. Трансплантация нужна. Нужна, и не перечь мне… Я навещу тебя через пару дней…” Затем махолет приземлился во дворе госпиталя. Яа поместили в восстановительной палате, куда постоянно подавался целительный воздух, нагнетаемый по специальному трубопроводу с гор…
Дождь стучал и стучал. Это был хороший, увлажняющий и плодородный дождь. К утру его остановят. Но он напомнил Яа пастуха, и девушка с грустью подумала, что даже не знает, утро или вечер сейчас на Земле и что делает пастух. Наверное, пасет свое стадо и ни о чем не думает. Ей вдруг сильно захотелось, чтобы пастух вспомнил о ней. Хотя бы разок, один-единственный разочек…
На другое утро к Яа пришел главный медик. Он был в розовом халате - под цвет ее палаты, где все также было нежно-розовой окраски: и стены, и шкафчики, и кровать, и белье, и шторы, все-все. Даже цветок в розовой вазочке был специальной селекции - розовые лепестки, розовые листочки, только стебель обычного синего цвета, правда, с легким розовато-фиолетовым отливом.
Главный медик придвинул к ее кровати розовый стульчик, сел и деловито спросил:
– Яа, почему вы отказываетесь от операции? Я воспринимаю это лишь как девичий каприз. Не более. Объективные показатели здоровья у вас распрекрасные. Давайте условимся о времени операции. Вы будете готовы завтра?… Ах, да! - спохватился главный медик и достал из шкафчика бумагу и самопис.- Видите, до чего вы меня довели! Даже забыл, что вы у нас молчунья. Такая красавица - никогда не подумаешь.
“Я бы не хотела спешить”,- коротко написала Яа, подумав: “Доктору тоже безразлично, что у тебя на душе. Подавай объективные показатели”.
Главный медик вскочил со стула, сверкнул на Яа звездочкой:
– Как это не хотела бы! Ваше состояние на контроле Центра. Вам очень нужно, чтобы у госпиталя, у меня, у вашего руководителя Иона были неприятности? Такого еще не бывало! Она не хотела бы! Как так?!
Главный медик взволнованно заходил по комнате. Она жестом пригласила его сесть на место, написала ответ: “Нет, я не хочу ни для кого никаких неприятностей… Хотите, я напишу в Центр, что отказываюсь, или, вернее, прошу подождать с операцией? Извините меня, пoймите…”
Главный медик прочел записку, как-то смешно взмахнул руками, поднялся и вышел из палаты, не прощаясь. И чего хочет эта девчонка?!
Никакой логики…
Яа была даже рада, что ее оставили в покое, хотя вскоре на душе стало грустно. Думала о том, что ее никто не навестит - ни мама, ни папа.
