вернуться из стихотворения? Да еще в таком виде? Это все равно, что из черной дыры.
– Венька, мигом чашку для чая! И варенья клубничного!
– Ты обещал порыбачить,- вдруг сказала Яа, точно тот давний разговор состоялся вчера.- А река подо льдом. Я видела.
– Мы устроим подледный лов. Это ничуть не хуже!… Но при чем рыбалка?! Главное- ты вернулась! Я знал… Я так ждал тебя!…
Вот так. Они встретились. А разве может быть иначе, если очень чего-то хотят?
БРУНО ЭНРИКЕС БЕДСТВИЕ
В тени зеленеют густые заросли, а на свету, в оргии красок, утро видит, как мутируют одно за другим ядовитые радиоактивные растения.
В тени роятся насекомые, а на свету они падают замертво, и их пожирают ядовитые радиоактивные растения.
В тени пробуждаются люди, а на свету гаснет надежда, ибо господствуют на земле ядовитые радиоактивные растения.
Спуск был мягким, чему способствовала плотная и влажная атмосфера планеты. Растительность той местности состояла из густого кустарника.
Плодородная равнина под ними обещала надежную посадку. Путешественники, изготовленные специально для этой планеты,- результат развития науки и техники далекого мира,- Чувствовали себя превосходно.
Солнечный свет упал на их кожу, которая сразу же поменяла цвет и начала впитывать энергию, со всей мощью проявлявшейся здесь в красках неба, в блеске облаков, в бурлении жизни с безграничным количеством ее форм. И они ощутили себя вполне живыми, почувствовали себя надежно и уверенно.
Вдалеке блеснул гигантский космический объект. Система Безопасности засекла его еще до того, как он вышел на орбиту Юпитера. А сейчас он спускался, и глаза всех жителей планеты были прикованы к нему.
На экранах телевизоров показались зеленые тела, покидающие металлическое яйцо.
Людей охватило волнение, когда они узнали, что пришельцы бежали из мертвого мира, сгинувшего в бесконечных войнах. За время их полета Земля прошла через многие этапы. Появился человек, который стал развиваться по законам истории: в какие-то периоды медленнее, в какието - быстрее, когда используя разум, а когда - силу.
Были и у него войны, но он их устранил из своей жизни; был и он на грани уничтожения своей планеты вместе с ее морями и растительностью, отравил и он атмосферу, но в последней великой битве против самого себя он смог победить и вернул планете ее зеленый покров и кристально чистый воздух.
Человек принялся восстанавливать Землю и превратил ее в рай, не подозревая, что от одной далекой звезды летели сюда беглецы с мертвой планеты.
Когда инопланетяне приземлились, они обнаружили естественный ландшафт без признаков разумной жизни. Люди умели прятаться и наблюдать.
Человек, читая мысли пришельцев, узнал, что, когда атмосфера их планеты была заражена, а источники питания иссякли, они вынуждены были забраться в глубь пещер, оборудованных под убежища во время последней большой войны; что наблюдения за далекой планетой, Землей, навели их на мысль создать себе такие тела, которые позволили бы им жить на ней, и, будучи разумными существами, они намеревались стать ее хозяевами.
Однако в своих рассуждениях они допустили некоторые ошибки.
Сейчас за ними наблюдала планета, которая была готова протянуть руку помощи друзьям или покончить с врагами.
Люди узнали, что прибывшие были как бы растениями или чем-то в этом роде, но более высокого уровня эволюции, они были созданы учеными биофизиками на Земле. Они узнали также, что пришельцы - это те немногие, которым удалось покинуть свой разрушенный дом и которые в случае выживания спасли бы других, а также могли бы восстановить свою планету. Но инопланетяне, те немногие, которые пострадали от войн менее всего, решили - еще одна ошибка - завоевать этот новый, девственно чистый мир, используя энергию, которая могла спасти их собственную планету.
Все это узнали люди Земли, не ведавшие ни трусости, ни неравенства, с которыми они покончили еще в древних войнах,- эти самые люди Земли, любящие и знающие свою планету. Вот почему по отношению к пришельцам они почувствовали ненависть, и снова на Земле, как и раньше, много веков назад, по зеленой равнине пронеслись тучи саранчи.
АЛЕКСЕЙ ЗУБАРЕВ МОНА ЛИЗА
“Среди вещей, отмеченных знаком вечности, первая из них - и главнейшая, запомни это,- есть любовь…” Почему-то строки эти, читанные когда-то Сергеем в ранней юности в какой-то старинной кем-то когда-то написанной книге о Леонардо, вспомнились ему сейчас, когда и сам он стоял, выражаясь прекрасным и старомодным языком этой книги, на пороге вечности. Желанием страстей размучен, я вечности в дверях стою…
Было тихо. Шел дождь. Где-то далеко прошумела и исчезла последняя электричка. Сергей оставался совершенно один на садовом участке с маленьким домиком, где прошло его детство. Сергей любил побыть здесь в одиночестве. Но сегодня одиночество было особенно нестерпимым, горьким и неприкаянным. Исполнялся ровно год с того страшного и дивного дня, который подарил ему вечность и отнял у него Лизу.
Что это было? Он и сейчас, после всего происшедшего, не смог бы ответить на этот вопрос вопросов.
Надо было разжигать костер. Сергей пошарил в карманах и вытащил отсыревший коробок. Нечего было и думать пытаться зажечь огонь такими спичками, а Сергею сегодня требовался долгий костер, собеседник лучший и превосходный слушатель к тому же. Сергей пошел к дому поискать сухой коробок. Мысли то трудные и тяжелые, то легкие и стремительные - неотступно следовали за ним.
С чего все началось? Быть может, с той далекой летней - детство как образ вечного лета, подумалось ему,- поры, когда услышал он своего деда, вероятно, последнего из могикан того естествоиспытательства, которое всегда сохраняло привкус фаустовской игры с неведомым, эту чудесную старинную легенду о разрыв-траве.
Что, собственно, мы знаем о жизни деревьев и трав, живущих рядом и связанных с нами какой-то незримой и прочной связью? Мы уже знаем, что растения чувствуют, но почему мы говорим “древо познания”?
В этой легенде говорилось - она, между прочим, была связана с именем одного замечательного русского ума (каким был богат XVIII век), состоявшего в переписке с Ломоносовым и Риманом, Болотовым и Гауссом,- что музыку сфер можно подслушать, оставаясь на земле и прислушиваясь к ее внутренней жизни. И подобно
