В этот момент своих размышлений Два Маленьких Вана и услышал голоса, принадлежащие не иначе как призракам.
Голоса доносились из-под самых его ног.
Кроме того, призраки общались на незнакомом языке, так что для Двух Маленьких Ванов их речь звучала как простая последовательность звуков. Говорили же они следующее:
— Куда мы, черт побери, забрались?
— По-моему, мы где-то под дворцом. Смотри, еще одна дыра в потолке…
— Чиво?
— Меня уже за… заколебало толкать это Чертово инвалидное кресло!
— Я потом целую неделю ноги буду отпаривать.
— И ты называешь это достойным способом войти в город? Вот так вот? По пояс в воде? Да мы ни в один… любимый кем-то город так не входили! Помню, когда мы с Брюсом-Гуном входили в какой-нибудь город — вот это было да! Тысяча всадников несется во весь опор, сметая всех и вся, вот как надо брать города!..
— Все верно, но тут, в трубе, для всадников не хватило бы места.
Звуки были какими-то пустыми и ухающими. Словно зачарованный, Два Маленьких Вана следовал за ними, не замечая, что ступает прямо по отполированному специальной щеточкой гравию, за что создатель сада — еще один славящийся своей миролюбивостью правитель — не замедлил бы отрубить ему ноги по колено.
— Слушайте, нельзя ли идти побыстрее? Мне хотелось бы очутиться подальше от котелка, когда он рванет. Кроме того, у меня совсем не было времени поэкспериментировать с запало юм.
— Кстати, Проф, насчет котелка я так ничего и не понял.
— Я рассчитываю, что все эти фейерверки пробьют в стене приличных размеров дыру.
— Отлично! Но тогда что мы делаем в этой трубе? Почему мы не там?
— Потому что стражники тут же кинутся на грохот взрыва.
— Шикарно придумано! Разворачиваем с и бежим обратно!
— Нет! Нам надо быть здесь, Коэн. Это называется «отвлечь внимание противника». Это более цивилизованный способ штурмовать города.
Два Маленьких Вана прижался ухом к земле.
— Эй, Проф, а какое наказание полагается за вторжение в Запретный Город?
— Наверное, что-нибудь вроде повешения, потрошения и четвертования. Все это в произвольном порядке. Так что нам лучше…
Послышался приглушенный плеск.
— А что это за потрошение? Мы что, курицы, чтобы нас потрошить?
— По-моему, это когда из тебя вытаскивают все внутренности и показывают их тебе.
— Зачем?
— А кто его знает. Наверное, чтобы проверить, хорошо ли ты знаешь себя изнутри.
— Что, вроде как: «Ага, это мои почки, ну да, а вот это я ел на завтрака?
— А что такое четвертование? Это когда все вокруг скидываются тебе по четвертаку?
— Насколько мне известно, скорее это ты скидываешься, пока совсем не закончишься.
На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая лишь плеском от шести пар ног и ритмичным скрипением чего-то смахивающего на колесо.
— Ну а подвешивают-то известно за что…
— Прошу прощения, не расслышал?
— Ур, ур, ур… извиняюсь, извиняюсь.
Два Маленьких Вана запнулся о двухсотлетний бонсай и больно приложился головой о булыжник, поистине монументальный в своей окаменелости. Через несколько секунд, когда он при. шел в чувство, голосов уже не было слышно, А были ли голоса?
Призраки… Расплодились дальше некуда. Надо будет послать сюда садовника с фейерверками, то-то они попляшут.
А вообще, подытожил он свои предыдущие размышления, уж лучше всю жизнь искать рифму к слову «всадница», чем быть мастером имперского протокола.
Переулки Гункунга озарились яркими огнями коптящих факелов. Ринсвинд приблизился к стене Запретного Города. За его спиной радостно шушукалась и переговаривалась Красная Армия. Уж кто- кто, а Ринсвинд знал точно: ни на какое сознательное волшебство он, Ринсвинд, не способен. Магия у него получалась только благодаря чистой случайности.
Так что, даже если он произнесет какие-нибудь волшебные слова и величественно взмахнет рукой, результатом будет только то, что стена станет несколько менее дырявой, чем она есть гей час.
Конечно, ему очень не хотелось разочаровать Цветок Лотоса — чье тело наводило Ринсвинда на мысли о тарелке соблазнительно изогнутых, хрустящих чипсов, — но она уже не маленькая, пора бы ей знать, что на волшебников полагаться нельзя.
В общем, он скажет что-нибудь, взмахнет рукой, ну а потом можно будет удирать. К вящему своему удивлению, он вдруг обнаружил, что ему доставляет удовольствие представлять, как, удирая, он на бегу ткнет Двух Огненных Трав пальцем в глаз. А еще крайне удивительно то, что его, Ринсвинда, до сих пор не вывели на чистую воду.
Стена Запретного Города лишь изредка прерывалась воротами. Жизнь Гункунга билась о нее, словно мутное море; палатки, прилавки, лотки были повсюду. До сих пор Ринсвинду казалось, что граждане Анк- Морпорка почти всю свою жизнь проводят на улицах, но по сравнению с гункунгцами они выглядели форменными агорафобами. Похороны (проходящие под неизменный аккомпанемент фейерверков), свадьбы и религиозные церемонии ничуть не мешали обычным базарным делам, так что трудно было понять, где празднуют свадьбу, где режут скот, а где просто спорят до хрипоты.
Две Огненные Травы указал на отрезок стены со сложенным рядом штабелем дров.
— Вот тут будет нормально, — ухмыльнулся он. — Ты, главное, не перенапрягайся. Небольшой дыры вполне хватит.
— Но вокруг же сотни людей!
— Разве для такого великого волшебника это проблема? Или ты смущаешься, когда на тебя смотрят?
— Лично я нисколько не сомневаюсь, что Великий Волшебник поразит нас до глубины души, — сказала Бабочка.
— Увидев, какой силой обладает Великий Волшебник, люди будут рассказывать об этом своим Детям и внукам! — поддержала Цветок Лотоса.
— Еще бы, пробормотал Ринсвинд. Члены ячейки замолчали, хотя понять что можно было, только посмотрев на их рты. В звуковую дыру, оставленную их молчанием, немедленно хлынул рыночный шум.
Ринсвинд закатал рукава.
Как там начиналось это заклинание, которое используется для расчистки местности?..
Он исполнил неопределенно-махательный жест.
— Я бы советовал всем отойти подальше, — обращаясь к Красной Армии и при этом неприятно улыбаясь, произнес Две Огненные Травы.
— Кванти каникула аллегро-аллегро? — нерешительно произнес Ринсвинд. Э-э…
Он в отчаянии уставился на стену. Как обычно бывает с людьми в минуты смертельного уч a са, все его чувства обострились до предела. PI тут своим обострившимся зрением Ринсвинд увидел странный котелок. Котелок был завален поленьями, и от него шел подозрительно тлеющий шнур.
— Э-э, выдавил он, — тут, похоже…
— Что, какие-то проблемы? противным голосом осведомился Две Огненные Травы.
Ринсвинд гордо вскинул подбородок.
— … — произнес он.
Раздался звук такой звук издает желе, ко приземляющееся на тарелку, и все вокруг заволокло белым дымом.
Потом белое превратилось в красное с прожилками черноты, и по ушам Ринсвинда словно хлопнули две
