— Раскрыл рот — значит, поел, — строго сказал отец. — А ну, брысь из-за стола!
— Но Белый!..
— Молчать, младший!
— И вот так всегда… — вздохнул Данк, покорно поднимаясь.
— Ванаир принцу Райдоку! — скомандовала Альда.
Словно из-под земли вырос Орбен. Я тоже поднялся. Парень завозился у левого моего бедра, ловко прилаживая непостижимые ремешки.
— Простимся, — нежно сказала Сельфа, махнув музыкантам.
Из ниши выступила юная девушка, немного напоминающая Ирмис. Музыканты припали к своим веревочкам и трубочкам и комнату наполнил шум моря. Я не вру — моря, или по крайней мере, громадной реки. И девушка запела.
— Прощанье — начало подвига, знаменье грядущих побед; у принца, героя, воина причин для сомнений нет. Лазурное небо и алое пламя, зеленые травы, кровь и свет — идущий вперед по белому всегда оставляет след.
— Не тоскуй, Райдок, — мягко сказала Сельфа, поцеловала меня и опустилась в свое кресло. Сагастен махнул рукой.
— Встретимся немного южнее, — улыбнулся он, — а глядишь — и юго-восточнее…
— Будь достоин цвета, Райдок, — сказал отец, глядя в кубок. — Больше мне нечего тебе сказать.
Элспейр вдруг неловко шевельнулся и спросил:
— У Райдока какие-то неприятности? Почему я ничего об этом не знаю? О каких заклятиях вы говорили?
— Потом, Эл, — Сагастен положил ему руку на плечо.
— Почему потом? Я знаю, вы не очень-то мне доверяете, хотя я и не понимаю, почему. Но ведь Райдок — мой родственник и принц моего Домена! Разве вправе я не тревожиться за него?
— И все-таки потом, — властным движением Сагастен заставил Элспейра умолкнуть.
Альда встала и подошла ко мне.
— Кто бы ты ни был, — сказала она, глядя мне в глаза, — помни, что я найду тебя повсюду. Если ты Райдок, мой сын — для любви; если чужак, обманом принявший его облик ему на погибель — для мести. Ты запомнишь это?
— Запомню, Альда, — сказал я серьезно.
Изумрудная принцесса быстрым движением поцеловала меня и отстранилась.
— Продолжим завтрак, — сказал отец.
— А меня кто-нибудь поцелует? — шутливо взвыл Данк.
— Кобыла твоя тебя поцелует, — в сердцах сказала Сельфа.
— Так у меня же жеребец!
— Так даже интереснее.
— Это тебе, может быть, интереснее…
— Оранжевый, не пошли!
На пороге появился незнакомый парень.
— Кони Властителей оседланы и взнузданы, — доложил он с поклоном. Вещи уложены, навьючены и приметаны. Оружие готово.
Вот тут я по-настоящему понял, что мы уезжаем.
— Пока, родичи! — громогласно возвестил Данк, взметнув правую руку в богатырском приветствии.
— До свиданья, — тихо сказал я, снова чувствуя прилив робости.
— Поехали! — весело сказал Данк. — Хьюма и ты… как тебя… Орбен, за мной, да побыстрее!
Хьюма, очевидно, паж Данка, почтительно склонился, пропуская нас в двери. Орбен быстрым шагом последовал за мной.
И снова коридоры, коридоры, коридоры, к которым я так и не успел привыкнуть, а теперь покидаю — быть может, насовсем. Яркий утренний свет. Салют гвардейцев у выхода. Крик глашатая.
— Оранжевый принц Данк, Синий принц Райдок покидают столицу Домена!
Десять лошадей у подножия лестницы. Четыре оседланы. Четыре в поводу — заводные. Две навьючены переметными сумами. Орбен и Хьюма бросаются вперед, перехватывают двух коней под уздцы. Я нерешительно направляюсь к одной из двух оставшихся. Данк чувствительно бьет меня локтем под ребро и движется к тому коню, которого придерживает Хьюма. Я соображаю и начинаю стыдиться самого себя. Принц, называется!
Но вот мы и верхом. Данк на громадном жеребце редкой масти — кажется, ее называют изабелловой. Мне достался иссиня-вороной, немногим ниже в холке, но легкий и тонконогий. У Хьюмы и Орбена — две кобылы, караковая и каурая.
— Хай-оо!
Данк поднял своего жеребца в свечу.
— Вперед!
— Давай ты вперед, — умоляюще шепчу я. — Я же…
— Помню, помню, не волнуйся! На Восточную дорогу! Хай-оо!
Наш отряд двинулся за оранжевым плащом Данка крупной рысью. Я еще успел обернуться и последний раз глянуть на белоснежный дворец на фоне невероятно синего неба. Неба цвета моего плаща.
Белый песок, которым была посыпана дорожка, разлетался из-под копыт. Я поразился отпечатку копыта изабеллового жеребца — какой он все-таки громадный! Я попытался глянуть под брюхо своему вороному, чтобы сравнить размеры подков, но седая пыль клубилась прямо под моими сапогами, а сзади, почти вплотную, держался Орбен. Я не разглядел следов на белом песке, но знал, что они там есть. Идущий вперед по белому всегда оставляет след.
Справа и слева вдоль дороги потянулись невысокие опрятные домики. Некоторые прятались в зелени, некоторые глядели окнами прямо на дорогу. Белоснежная и розовая кипень садовых деревьев неспешно роняла невесомые лепестки. Воистину, счастоцвет. Наверное, прекраснейший месяц года.
У самой дороги сидел здоровенный бородатый мужичина; он окунал невероятных размеров молот в ведро с холодной водой, и морщась, прикладывал железо к заплывшему глазу.
А впереди показалась белая стена. Внешняя стена Дианара. Солнце уже поднялось над восточной ее частью и начинало изрядно припекать. Как-то сразу после очередного поворота мы оказались у высокой белой арки в стене, несколько стражников вскочили при виде нас, лейтенант отсалютовал — и я понял, что эта арка, по сути, просто ворота. Ворота города.
Ворота остались позади. Вокруг была выжженная солнцем каменистая степь, и пересекая ее, в сторону поднимающегося все выше солнца уходила пыльная грунтовая дорога.
Мы выехали из Дианара и скакали навстречу солнцу.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЧЕРЕЗ РАНСКУРТ
1
«А пятое правление династии считается от дня, когда принял Белый цвет благородный сын и наследник его, Зеленый принц Домена Денхир. Тридцать пять лет было благородному Денхиру, два оборота уже носил он Зеленый цвет. В шестой день оковника, в сердолике, принял он венец, и было это угодно богам высоких храмов — белой стала вся земля Домена. Зима в тот оборот была мягкой и снежной, и обилен был
