гитарой, душа компании? Или, того хуже, очкарик-отличник, сумевший-таки поступить в институт на радость заботливой маме?
Почти не соображая, что делает, Денис наклонился к одному из убитых солдат и поднес плащ к пламени, которое все еще ползало по одежде и волосам тела.
Туман снова двинулся вперед, захлестывая поле битвы, и снова капли крови созревали внутри влажной тьмы и проливались наружу. Следовало торопиться.
То, что было платьем Ингильвар, — дар Морана Джурича, — вспыхнуло. Проступили яркие золотые буквы на синем фоне: прорицание или чьи-то имена? Денис не умел читать и потому не сумел понять написанного.
Туман в последний раз колыхнулся, расступаясь, как будто горящее платье Ингильвар причиняло ему боль. А затем пепел осыпал руки Дениса, быстрый кровавый дождь хлынул из густых облаков у него над головой. Он побежал, споткнулся, восстановил равновесие, опять споткнулся, упал, вскочил — он бежал, бежал, а кровь была повсюду, и река, когда Денис добрался наконец до нее, то увидел, что ее воды покраснели.
«Теперь Денечка в полной безопасности, — думала Анна Ивановна. Эти мысли приносили ей ни с чем не сравнимое удовлетворение. — Никто не найдет его. Он отправился путешествовать по красивому, экологически чистому миру. Борис определенно обещал. Он сказал, что это безопасно и очень познавательно. Там все похоже на сказку: короли, замки, рыцари и принцессы. Может быть, когда-нибудь и я…»
Она поневоле замечталась. В душе Анна Ивановна всегда была монархисткой — прежде всего потому, что короли красиво одевались и жили в изумительных интерьерах. А кроме того, с королями были связаны очень интересные истории. Анна Ивановна собирала книжки о придворной жизни.
«Может быть, Денечка привезет мне сувенир», — мечтала она. Ей было немного досадно, что Денис отправился в какие-то фэнтезийно-феодальные времена. Лучше бы он выбрал семнадцатый век. Ее интересовали сплетни о Диане Пуатье, например.
Но в конце концов, это неважно. Главное — что опасности военной службы миновали Денечку. И так будет продолжаться до тех самых пор, пока сохраняется яркое изображение на полароидной карточке. И для того, чтобы снимок не испортился, Анна Ивановна поместила его, согласно рекомендации Джурича Морана, в холодильник.
Открывая и закрывая холодильник, Анна Ивановна неизменно поглядывала на Денечку. Очень красивый мальчик. И так быстро вырос!..
Новый год Анна Ивановна решила не отмечать. В этом нет никакого смысла. Новый год — семейный праздник, а семьи у нее не осталось. Поэтому она закрыла квартиру и отправилась к приятельнице, которая пригласила ее в гости.
Открывая квартиру уже утром, Анна Ивановна насторожилась. Ее удивил странный запах: в доме пахло бомжами. Очень грязными бомжами.
Она выглянула на лестницу. Может быть, какие-нибудь бездомные бедолаги пересиживали здесь новогоднюю ночь? Но на лестнице-то как раз ничем таким не пахло, только кто-то шампанское разлил на площадке второго этажа.
Нет, воняло именно из квартиры. Анна Ивановна похолодела. Она боялась воров. «Даже не того, что могут украсть, — в конце концов, что у меня красть-то? — объясняла она. — А вот что растеряются и ударят по голове…»
Однако в квартире было тихо. Никто не выскакивал наружу с гаечным ключом наготове, чтобы ударить Анну Ивановну по голове. Наверное, уже все забрали, что хотели, и ушли, решила Анна Ивановна.
Она осторожно заглянула в комнату. Никого.
Прокралась в кухню… и ноги ее подкосились.
Прямо на полу, скорчившись в неловкой позе, спал человек. Он мучительно храпел и содрогался при каждом вздохе. Сказать, что он был грязен, — значит, не сказать ничего. С головы до ног человек этот был покрыт багровой коркой крови и глины, его волосы были смяты и всклокочены, на руке краснел ожог, а из плеча — и это было самое ужасное — торчала деревянная палочка. Похожая на те, которыми японцы едят свои суши.
Внезапно человек рывком сел, распахнул безумные глаза и уставился на Анну Ивановну. Она так и опустилась на пол, хватаясь за грудь.
— Мама, — сказал человек сипло. — Ой, мама. Мама.
Запах больного немытого тела сменился запахами успокоительных капель, йода, чистых бинтов, вообще всего медицинского и стерильного. К ужасу Анны Ивановны, Денис протолкнул стрелу сквозь плечо и вытащил ее, а на саму Анну Ивановну прикрикнул, чтобы давала ватный тампон и не бледнела.
— Ну мама, — сказал он укоризненно, — ты ведь сама, помнишь, мне коленки йодом смазывала и сердилась, что я реву. Помнишь?
— Ты был маленький, — ответила она, тряся дряблыми щеками. — И все это не было… таким.
— Если бы ты не была слабачкой, то могла бы посмотреть сквозь меня, — сказал Денис. — Ну, в дырочку…
— Ох, Денечек, не шути так! — Она вздыхала, бралась то за горло, то за грудь, то за чашку с валерьянкой. — Что там случилось?
— Не знаю… — Денис зевнул. — Я бы поел… и поспал. Завтра надо найти Морана.
— Верно, верно, — захлопотала мама. — Ты ведь голодный. И что это Моран вернул тебя так рано? Он ведь положительно обещал. Ложная реклама, невыполненные обязательства…
— Ну, в суд на него не подать, но поговорить стоит, — сказал Денис.
Ему и смешно было, что мама совершенно не видит случившихся с ним перемен, и немного досадно. Возвращаешься из смертельной битвы живой, немножко подраненный и дьявольски просто крутой, а мама по-прежнему хлопочет и ворчит. Кажется, это называется «неизменностью».
Когда он сказал, что хочет помыться, она обрадовалась.
— Я уж сама хотела тебе предложить, но ты так измучен…
— Какой тут отдых, когда вонища, как в слоновнике.
— Денечек, — умилилась мама. — Знала бы, купила бы другой шампунь, не для крашеных волос…
— Хоть мыло… хозяйственное…
— В чем ты весь? — решилась она спросить.
— А ты как думаешь? — он ухмыльнулся, как подобает лихому солдату, и тотчас устыдился, но мама этой маленькой пантомимы попросту не заметила.
— Денечка, я не знаю, — она улыбалась глуповато и счастливо, и на миг ему стало жаль ее.
— Это кровь, мама. Весь мир утонул в крови.
Он встал и, сбрасывая с себя на ходу одежду, побрел к ванной.
Анна Ивановна проводила его глазами.
Она была счастлива и вместе с тем встревожена. Все-таки почему он вернулся так рано?
Почему в таком виде?
Да, конечно.
Как она могла забыть — Денечка ведь голоден! Нужно поскорее приготовить для мальчика завтрак. Об остальном можно будет позаботиться потом.
Анна Ивановна подошла к холодильнику и открыла его.
Эпилог
Никогда прежде за свою не слишком долгую жизнь Денис не подозревал, что
