убежище и документы. В любой стране мира. Если же будет найдена божественная Менора, Владимир Калинин станет национальным героем Израиля. Кроме того, он получит гонорар. Миллиард долларов.
В кабинете стало тихо — слишком крупную сумму назвал молоденький партийный лидер.
— Ни фига себе… Он же небогатый, Яфа. Откуда такие бабки? Такие даже Каганович не сможет выплатить.
Девушка перебросилась с Рафаэлем несколькими словами.
— Этот гонорар заплатят крупнейшие банки мира. Их владельцы склоняются перед Менорой и перед человеком, способным вернуть её миру. Будут даны все нужные гарантии.
— Так, — сказал Владимир тихо, — весело, ребята, с вами, но этот спектакль пора заканчивать. Яфа, красавица, скажи этому господину, что мне нужно время подумать. Скажи, что я стукнулся головой, когда прыгнул в море, что меня укачало… Сочини что-нибудь. Я хочу подумать. А для тебя добавлю — не верю я вам.
На ночь Владимиру отвели небольшую каюту, без излишеств, но с туалетом и широкой низкой кроватью с бортиками. Он попросил ноутбук, чтобы полазить в сети, но получил отказ.
«Конечно, вдруг я письмо Кагановичу пошлю, — подумал он. — А что: дорогой друг Паша! Меня похитили евреи и уже собираются сделать мне обрезание. Пришли, пожалуйста, сотню крепких ребят на вертолётах в Тирренское море».
Сна не было. Организм прекрасно отдохнул за три дня, проведённые под снотворным. И теперь в голову лезли мысли, а тело ворочалось с боку на бок, недовольное вынужденным бездельем.
Надо же, как все повторяется! Точно такие же приключения были у него и раньше, только масштаб помельче… Владимир, начав искать клады, тут же стал объектом пристального внимания организованной преступности. Этот термин, как и слово «бандит», на Руси не обозначает ничего особенного. Собственно, здесь все относятся к организованной преступности: мэры «пилят» бюджеты, депутаты приватизируют госсобственность, рабочие растаскивают по болтику заводы, на которых работают, учителя вымогают у учеников, врачи шантажируют больных, милиция грабит всех подряд. Разница в том, как организовано дело. В случае с милицией это «плохо организованная преступность», а в случае с бандитами — «хорошо организованная».
За Владимиром внимательно следили с того самого дня, как он сдал в ломбард серёжки. Ещё бы: раритет начала девятнадцатого века, от известного ювелира, несколько бриллиантов чистейшей воды — они стоили как минимум пятьдесят тысяч долларов. А он, схватив восемь тысяч рублей, убежал покупать водку и консервы. Внимательная армянка из ломбарда запомнила его, разыскала адрес, стала присылать к нему сыновей. Они нагло лезли в квартиру, угрожали. Пришлось временно сбежать к родителям Жени, в Шую. Но и там его нашли. Все закончилось наездом «хорошо организованных». Они не сразу поняли, с каким талантом имеют дело. Подумали, что парень продает семейные ценности. Владимир откупился было, отдав бандитам всё, что скопилось к тому времени: несколько золотых монет девятнадцатого века, пару побрякушек из жемчуга и медную мелочь, не благородную, но весьма интересную для нумизматов.
На беду, среди туповатых громил нашелся человек поумней. Звали его Миша Артамонов, и был он местным авторитетом, основателем группы «братья Артамоновы». Старший брат погиб в перестрелке, и вокруг него сложился некий культ, его памяти поклонялись и его именем постоянно одухотворяли разные тёмные делишки, в основном — грабёж мелких торговцев. Миша напряг единственную извилину и сообразил, что не может в одних руках находиться и тонкая дворянская нитка жемчуга, и грязная медь восемнадцатого века.
Владимир, конечно, ничего и никогда бы ему не сказал, но артамоновские «бойцы» захватили Женю. И за пять минут «раскололи». Она созналась, что её бойфренд умеет искать клады, видит золото сквозь землю. Миша почуял наживу. Владимиру предложили тогда или искать клады для банды, или получить назад возлюбленную по частям. Выбора не было.
Он уже знал несколько тайных захоронений, к которым подобраться в одиночку было нельзя. Одно из таких мест, находящееся под оградой храма в Иванове, пришлось выдать артамоновцам. Они, недолго думая, взорвали ограду. Клад достали, но Женю не вернули. Миша успел проконсультироваться с каким-то профессором истории и узнал, что в России полно ненайденных кладов. Среди самых знаменитых профессор назвал Либерию, библиотеку Ивана Грозного, и царское золото, спрятанное Колчаком. Библиотека не внушала доверия, а вот идея с золотом бандитам понравилась, и через три дня Владимир и Женя ехали в поезде «Москва-Владивосток» в тщательно охраняемом купе.
Артамонов снял для путешествия целый вагон, нарушив все железнодорожные правила. В Кирове, в десяти часах езды от Москвы, в этот же вагон должен был сесть какой-то местный авторитет, — то ли сын генерала ФСБ, то ли смотрящий за городом, то ли всё в одном флаконе. Авторитет сунулся было в вагон, но и его, и двоих охранников вышвырнули на перрон.
Тут коса нашла на камень. Местные оказались крепкими ребятами: поезд заблокировали, вызвали подмогу, начались крутые тёрки. Мишу застрелили прямо в коридоре вагона. Несколько человек из его бригады присягнули на верность захватчикам и поехали праздновать, по всем понятиям. Часть артамоновцев разбежалась. Владимир и Женя, к счастью, тоже успели «разбежаться» и оказались в Кирове без документов и без денег. Хорошо ещё, что было лето.
Тогда их приютил отец Кирилл, священник. Церквушка его стояла в селе Коногоры, в пятидесяти километрах от областного центра. Туда и поехали молодые люди за добрым батюшкой, обещавшим приют и помощь. Владимир, по глупости своей, увидел в случившемся божью волю… Исповедовался батюшке, рассказал всё. И оказался в подвале храма, за толстыми стенами, вместе со своей подругой. Кричать было бесполезно: храм был закрыт на ремонт, денег на этот ремонт не было, и здесь никто не появлялся месяцами.
Отец Кирилл потребовал, чтобы Владимир нашел какие-то древние мощи. С его слов, некий русский святой прославил себя множеством духовных подвигов и поднял знамя веры на небывалую высоту. Враги его, как водится, гнобили, потом поймали, пытали и сожгли, прибив предварительно к кресту. Но сожгли плохо, и бренные останки были захоронены на бескрайних просторах русского Севера. Их отпели ветра.
Эти останки должны были стать знаменем новой церкви, в которой не будет иерархии, чинов и денег, а будут лишь служение господу нашему и бескрайняя христианская любовь. Во имя этой любви парочка просидела два месяца в подвале. Хотя Владимир был не против найти священные кости, отец Кирилл не спешил с освобождением. Пост, смирение, уединение и молитва должны были подготовить молодых людей к великому поиску.
Выручило извечное русское разгильдяйство. Сторож, живущий при храме в небольшом домике, периодически уходил в запой. В начале виража ходил за спиртным сам, а через несколько дней ноги отказывали. Тогда окрестные тётушки приносили ему самогон на дом. Одна из таких тётушек, опохмелив сторожа, зашла в ремонтируемый храм справить малую нужду. И услышала крики.
Приехала милиция. Само собой, отец Кирилл откупился. Владимира и Женю, обросших, грязных, бледных, сначала допросили, потом, сообразив, что с них ничего не возьмёшь, отправили в областной центр на милицейском УАЗике. Но до Кирова не довезли — менты просто выехали за пределы своей территории и отпустили двух оборванцев на все четыре стороны. И пообещали пристукнуть, если вернутся в их район.
Потом было очень холодно, голодно, была страшная ночь в лесу, были длинные километры. И, наконец, небольшой посёлок, домик на окраине, и бабушка Кубакай, пустившая парочку на постой. Она так странно их называла: Владимира — Лаймыр, а Женю — Лаймыр-вате. Именно от неё услышал он старую марийскую сказку, которая до сих пор не давала ему покоя.
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
