Шан вовсе не глупая девушка, но у нее абсолютно другие жизненные запросы, и интересы у них тоже были разные.
Саймон, погрузившись в задумчивость, кивнул. Слова Алекса как нельзя лучше соответствовали тому, что однажды поведал ему Уилл в пабе за кружкой пива.
— Он и мне говорил, что она тратила в три раза больше денег, чем он сам, не прочитала ни одной книжки и отказывалась ходить с ним на прогулки. Но, может быть, он заскучал по ней, начал подумывать о примирении?
— Вот-вот, так и она сама считает и от этого впала в полное замешательство. Но я-то уверен, что это чепуха. Уилл всегда отзывался о Шан как о красивой, но вздорной девчонке — привыкшей всегда поступать по-своему, пользоваться своим магнетическим влиянием на мужчин, зато абсолютно не способной серьезно задумываться о вещах, не касающихся непосредственно ее самой. Наверное, это может покоробить кого угодно, но Уилла ее равнодушие ко всему прочему в жизни иногда просто вгоняло в отчаяние. Их ценностные ориентиры отстояли друг от друга на целую вселенную. Она обожает побрякушки, мечтает набить шкаф шмотками от Шанель и Прадо, за что ее трудно осуждать, поскольку это тоже часть ее работы, а Уилл между тем всегда говорил, что с удовольствием поработал бы годик-другой на какую-нибудь благотворительную организацию.
Алекс высыпал лук на сковороду и продолжил сквозь шкворчание:
— Когда после смерти мамы Шан начала настаивать на свадьбе, Уилл понял, что слишком долго пускал все на самотек и что на самом-то деле он не хочет жениться на Шан, не может стать для нее тем, кем ей хотелось бы… что это будет не совсем честно по отношению к ней. Ему приходилось преодолевать физическое влечение, а это, скажу я, было не так-то просто, потому что она понимала, какую власть имеет над ним, и открыто ею пользовалась. — Алекс старался быть беспристрастным и к одному, и к другой. — К тому же, не скрою, им обоим досталось. Бедняжка Шан, пережить такое! Разве она виновата, что три года любила человека, который сам толком не мог решить, чем бы ему заняться? Справедливости ради замечу: для Уилла жизненные блага тоже были не последним делом.
Он бросил взгляд на практически пустую бутылку дорогого коньяка — Уилл однажды открыл ее и впоследствии регулярно к ней прикладывался. Алекс подумал про себя, что хотя брат и считал свой разрыв делом неизбежным, но он тоже успел пострадать от него.
Саймон немного порылся в объемистой коробке с книгами, которую Алекс отставил в сторону специально для него, а потом обвязал ее бечевкой и отнес в прихожую, где уже были свалены прочие тюки и свертки. Затем он вернулся на помощь Максу, который только что включил в розетку сияющий белизной «макинтош». Саймон улыбнулся, вспомнив рассуждения Алекса: верно, Уилл тоже иногда баловал себя дорогими игрушками. Не просто мотоцикл, а именно «дукати». Не подержанный ноутбук, а суперсовременный агрегат с авторским дизайном. Даже пианино в их съемной квартире было марки «Бехштейн». Уилл придавал огромное значение качеству и предпочел бы вообще обойтись без некоторых вещей, чем покупать второсортный товар. Он не очерствел из-за этого сердцем и сохранял трезвость рассудка, но иногда позволял себе тешиться безделушками.
— А что было на визитке? — порывисто обернулся Саймон к Алексу. — Вместе с розами?
Алекс подал сыну и гостю напитки, отличные по цвету, а затем вынул из пиджака карточку.
— «Быстроногий, исколотый шипами, кроваво-красный, запятнанный любовью, с разорванным сердцем — теперь белоснежный. Bonne anniversaire. Toujours,[28] Уильям». Шан просто безутешна. — Алекс поглядел, как сын с другом брата совместными усилиями пытаются подключить «макинтош». — Розы были белые — я говорил?
Саймон покачал головой:
— Черт бы побрал этого Уилла вместе с его анаграмматическими штучками. Но ты прав: белые розы означают непорочную любовь, а вовсе не страсть. Разница большая. К тому же они подарены ей на день рождения; возможно, Уилл хотел выразить этим, что не ненавидит ее и всегда будет любить — по- своему.
— Он не перестал любить Шан, — вдруг убежденно изрек Макс, оторвав глаза от монитора.
Алекс улыбнулся его словам.
— Да, наверное, но уже по-новому. Но здесь кроется загадка, — обратился он к ним обоим. — Что происходило в те неизвестные часы между посещением собора и отходом парома? Уилл над чем-то упорно размышлял. В своем предпоследнем послании на мой мобильник он признался, что должен сообщить мне что-то из ряда вон. Я потом гадал, что бы это могло быть.
Макс по-прежнему пытался запустить компьютер, но даже с помощью Саймона ему не удавалось войти в систему. На мониторе мигала строка: «Единственная женщина, с которой я могу справиться, — это…»
— Папа, какой у дяди Уилла пароль? Кто та единственная женщина, с которой он мог справиться? Шан не подходит, и бабушка тоже. Мы их обеих уже попробовали…
Алекс пожал плечами, и вдруг его осенило:
— А как он называл мотоцикл?
— Клавдия! — хором ответили Саймон с Максом и тут же ввели слово.
— Touche,[29] Алекс.
Саймон был удивлен, что все оказалось так просто. Он поймал себя на том, что не может оторваться от знакомой картины на «рабочем столе» — от любимого Уиллом Джошуа Рейнолдса: Клеопатра, опускающая жемчужину в кубок с вином. Ощутив от этого необъяснимую близость с другом, Саймон в порыве озарения обернулся к Алексу:
— Что бы он там ни думал, он мог это переслать на свой электронный адрес. Уилл совершенно точно складывал в свой ящик разные идеи и документы — он писал мне об этом из Рима.
— Саймон, как ты здорово придумал! Можешь выйти на его сервер?
Макс немедленно надулся из-за задержки.
— Макс, мы сейчас быстренько проверим почтовый ящик, потом поужинаем, и ты сразу же вернешься к своей игре. Через десять минут еда уже будет готова.
— И мне кажется, что папа прав: «Симсы» на «маке» не запустятся, — поддержал Алекса Саймон. — Это несовместимые системы.
Недовольный Макс отправился к отцовскому компьютеру на другую половину просторной гостиной, отделенную от первой обширной кухней. Там он запустил своих «Симсов» и вскоре уже увлеченно играл. Понаблюдав за ним, Алекс кротко улыбнулся, понимая, что желание мальчика воспользоваться «макинтошем» объяснялось привязанностью к Уиллу, а вовсе не качеством изображения. Он подошел к сыну, поцеловал его в макушку, а затем прихватил свой бокал и вместе с гостем засел за ноутбук Уилла.
Догадка Саймона подтвердилась как нельзя лучше: снимки брата, наблюдения — вообще все хранилось здесь. Компьютер был незаменим для Уилла в его работе: на нем брат увеличивал фотографии, прежде чем куда-то пересылать, редактировал их, рассортировывал… Алекс сам не понимал, почему ему раньше не приходило в голову сюда заглянуть.
— Мм… чудак! — тихо ругнулся Саймон, вовремя вспомнив о присутствии Макса. — «Клавдия» его почту не открывает. — Он сник. — Можешь даже не спрашивать: все стоящие слова я уже перепробовал. Ваш деревенский дом. Его первую девушку.
При этих словах Алекс удивленно уставился на него.
— Если не перебирать все слова подряд из Оксфордского словаря, то не знаю, что еще и придумать, — продолжал Саймон. — К тому же у Уилла, кажется, была дислексия? Писал он интересно, но иногда коряво.
Алекс кивнул. Без подсказки было практически невозможно найти нужный вариант. Он вернулся к камину, снял с полки для подогревания пищи макароны и перемешал их с кусочками цыпленка.
— Макс, иди есть.
— Папа, обожди. Я сейчас подбавлю им еще денег, а потом поставлю на паузу.
— Что значит «подбавлю еще денег»?
— Здесь есть хитрость, — улыбнулся Макс во весь рот. — Можно провернуть такую фишку, и герои получат денежную добавку.
