Алекс подошел посмотреть, а заодно извлечь сына из-за компьютера, пока ужин не успел остыть.
— Нужно выбрать «Розовый бутон» и добавить несколько символов — чем больше раз ты это сделаешь, тем больше у них будет денег. Игрок может проделывать такой фокус — мне дядя Уилл показывал.
Алекс через кухню вернулся к Саймону, который слышал весь разговор.
— «Гражданин Кейн».[30] Ведь такое было название у санок в самом конце картины? Для Уилла это был очень важный фильм.
Но Саймон его опередил, уже набрав нужный пароль. Неожиданно почтовый ящик открылся. Макароны продолжали остывать, а Алекс впился взглядом в адресованное ему письмо — неотредактированное, но хранящееся в папке «Исходящие»; понятно, что Алекс не мог его получить. Саймон молчаливо спросил его разрешения и открыл файл, затем прочитал вслух первые строчки:
— «На Древе Жизни Кетер[31] символизирует Источник — Солнце позади Солнца, наивысший Свет, вместилище разума для всех посвященных алхимиков. К Источнику можно приникнуть во время любого Светлого Собрания. Такие Собрания — вне времени и пространства; они совершаются под покровительством Розы в воображении истинного Адепта. На Светлых Собраниях Адепты могут не только сообщаться с Источником, но и с другими членами нашего братства по всему миру, включая и старых мастеров, и древних алхимиков. Каждый король красной розы должен соединиться со своей королевой белой розы, что знаменует перемену не только в них самих, но и в тех, кто собрался подле. Таким образом осуществляется, что скрытая от глаз река мудрости истекает, не встречая препятствий, из самой глубины веков».
Саймон смолк, но прочитанные им строчки поэтически воздействовали на обоих приятелей. Окончательно забыв о макаронах, они недоуменно переглянулись, ровным счетом ничего не понимая. Алекс покачивал головой в знак того, что может только гадать о смысле, вложенном Уиллом в его послание. Неожиданно Саймон нарушил молчание. Он указал на мигающую иконку внизу экрана и воскликнул:
— Алекс, кто-то пытается к нам вломиться! Будто нарочно ждали, пока мы выйдем в сеть…
Он не договорил, и они оба всмотрелись в предупреждающий сигнал. На мониторе несколько раз сменились цвета, и антивирусная программа вывела на экран карту, показывающую, что их атакуют свои же хакеры — откуда-то из Великобритании. Изображение на мониторе свернулось в петлю, затем сосредоточилось в центре в виде зеленого вращающегося круга, в результате превратившись в квадрат.[32]
11
Люси все больше нервничала, что явно вредило ее сердцу. Но чем же тут поможешь? В пять часов ей нужно было уже стоять на пирсе Кадоган. Часы показывали полпятого, а она все еще была дома — прическа не закончена, туфли не выбраны.
— Соберись же, милая, — твердо сказала она себе. — На этот раз ты идешь на настоящее свидание с Алексом Стаффордом. Зачем же так волноваться?
Это случилось одиннадцать дней назад: с самого утра в понедельник, сразу после встречи с мистером Денемом, раздался телефонный звонок. Алекс как бы невзначай пригласил ее где-нибудь вместе пообедать — якобы для того, чтобы в неформальной обстановке обсудить вопросы подбора лекарств. Однако помимо нескольких минут, посвященных стероидам и колебаниям настроения, они вовсе не касались медицинских тем.
Для Люси тот ланч во многом стал первой вылазкой в реальную действительность и прошел под девизом «Прошу, зовите меня просто Алексом». Она почувствовала, что барьер преодолен и к работе явно примешивается элемент флирта. «Ну не удача ли это?» — спрашивала она себя. Алекс сидел напротив, улыбался, внимательно слушал, но о себе совсем не распространялся. Тем не менее начало общению было положено.
Люси казалось, что он с самого первого дня проявлял к ней ненавязчивый интерес, но она ни в чем не была до конца уверена. Алекс был из тех медиков, чей врачебный такт достоин всяческой похвалы, но сами они остаются абсолютно непроницаемыми. Так или иначе, она заметила, что с ней он менее разговорчив, чем с другими, он будто бы слегка стесняется, смущается, — по ее мнению, признак скрытого влечения. Однако это могло, наоборот, проистекать из-за отсутствия визитов к ней явного ухажера, а также семьи — ее навещали только Грейс и горстка коллег-зубоскалов, половина из которых были геями. Вполне возможно, что его намерением было разубедить ее в своей чрезмерной дружелюбности, предостеречь от неправильных выводов, основанных на его исключительном внимании к своей пациентке, и таким образом обозначить границы их деловых взаимоотношений. Все это более чем походило на правду — до тех пор, пока она не начала ломать голову над цветами, подаренными ей после операции. Тогда барометр качнулся в другую сторону, и Люси заново ухватилась за предположение, что, вполне возможно, разглядела в его взглядах то, чего в них изначально не было.
Выход из тупика открылся в понедельник, двадцатого октября, в полдевятого утра: «Люси, Кортни Денем просил меня поговорить с вами насчет вашего комплекса препаратов, и это прекрасный повод узнать у вас, не хотите ли вы сегодня со мной пообедать? Времени у меня, боюсь, не так много, но мы могли бы отыскать подходящее местечко неподалеку от больницы — такое, где соблюдаются все гигиенические рекомендации. У меня как раз есть на примете превосходное кафе».
Его тон был совершенно непринужденным, и Люси сама удивилась тому, как легко она приняла приглашение и как приятно ей было его получить. И это она — такая осторожная в завязывании серьезных романов, приятельница тысяче друзей по всему земному шару и муза жалкой кучки воздыхателей, среди которых не нашлось ни одного любовника! Романчики были не более чем увлечениями, а чувствам Люси воли не давала. Как только дело начинало принимать серьезный оборот, она удирала куда подальше. Однако тут речь шла о лечащем враче, и Люси рассудила, что увлечение в данном случае невозможно, а свидание за ланчем — абсолютно безопасное мероприятие.
Итак, ланч состоялся в миленьком садике ресторана «У Дэна», в пяти минутах ходьбы от Бромптона, погожим октябрьским днем и состоял из двух обычных блюд с минералкой. Люси вспоминала оживленное журчание собственного голоса, рассказывающего с различными юмористическими подробностями о ее житье-бытье и южноамериканских приключениях. Судя по всему, Алексу нравилось ее слушать. Люси вовсе не привыкла так откровенничать, но видела, что получается остроумно.
Он галантно довез Люси до дверей ее дома, и спокойная беседа все это время не умолкала ни на минуту. Затем — тишина. Шли дни. Люси неустанно прислушивалась, не зазвонит ли телефон, но вот досада — он молчал. Она поняла, что Алекс вынужден выдерживать с ней профессиональную дистанцию, поскольку по-прежнему остается ее доктором. Теперь круг его обязанностей по отношению к ней сузился до подбора антибиотиков и контроля во избежание отторжения сердца, но все это сводилось лишь к врачебному долгу, четким параметрам и в конечном счете к возвращению в реальность. Разумнее всего было его забыть.
Но Люси не могла. Она посоветовалась с Грейс. Для этого ей пришлось внести поправки в данное прежде описание ни к чему не обязывающего делового ланча. Люси рассказала подруге, что на протяжении целого часа они с Алексом оживленно болтали и то и дело принимались весело смеяться; впрочем, признала она, в разговоре он не упомянул ни одной личной подробности. Грейс предостерегла ее, мол, это не сулит ничего хорошего. Обычно слушает женщина, а мужчина вовсю перед ней разливается. Да, согласилась Люси, с ним было не так, но у нее возникло подозрение, что именно эта черта сообщает Алексу притягательность. Он ее чем-то заинтриговал, и дело даже не в том, что внешне он так привлекателен и в придачу разведенный страдалец с малолетним сыном. Слишком хлопотно, решила Люси про себя и успокоилась на мысли, что как только она снова выйдет на работу, то немедленно выкинет его из головы.
