— И это лезвие поможет тебе?
— НЕ ЗНАЮ. ОДИН ШАНС НА МИЛЛИОН.
— О. — Она, казалось, задумалась над чем-то. — Значит, днем ты абсолютно свободен?
— ДА. А ЧТО?
— Тогда ты можешь заняться уборкой урожая.
— ЧТО?
— Это займет тебя. Поможет отвлечься. Кроме того, я плачу тебе шесть пенсов в неделю, а шесть пенсов — это шесть пенсов.
Дом госпожи Торт тоже находился на улице Вязов. Сдумс постучал в дверь. Через некоторое время он услышал глухой голос:
— Там есть кто-нибудь?
— Если да, то стукните один раз, — усмехнулся Шлеппель.
Сдумс приоткрыл щель почтового ящика.
— Прошу прощения. Госпожа Торт? Дверь открылась.
Сдумс несколько иначе представлял себе госпожу Торт. Она была крупной женщиной, но никак не толстой. Просто она была создана в несколько более крупном, чем нормальный, масштабе. Подобные люди обычно ходят чуть пригнувшись и с извиняющимся выражением на лицах — на тот случай, если непреднамеренно нависнут над кем-то. У нее были прекрасные волосы. Они венчали ее голову и спадали на спину подобно мантии. Немного заостренные уши ничуточки ее не портили, правда зубы, белые и красивые, блестели несколько угрожающе. Сдумс был поражен, насколько быстро его мозг зомби сделал правильный вывод, и опустил глаза.
Волкофф застыл на месте — от потрясения он даже забыл приветливо помахивать хвостом.
— Вы — госпожа Торт? Честно говоря, я ожидал… — сказал наконец Сдумс.
— Вам, наверное, нужна моя мама, — сказала высокая девушка. — Мам! К тебе пришел какой-то господин.
Далекое ворчание внезапно стало близким, и из-за дочери, словно маленькая луна из тени планеты, появилась госпожа Торт.
— Что угодно? — спросила она.
Сдумс отошел на шаг. В отличие от дочери госпожа Торт была очень невысокой и вдобавок почти идеально круглой. Опять-таки в отличие от дочери, поза которой свидетельствовала о том, что она старается выглядеть как можно меньше, госпожа Торт стремилась подавить собеседника своими размерами. В этом ей немало способствовала шляпа, которую, как он узнал чуть позже, госпожа Торт носила постоянно и с преданностью волшебника. Шляпа была огромной и черной, утыканной самыми разнообразными предметами, как то птичьими крыльями, восковыми вишенками и шляпными булавками. Госпожа Торт парила под шляпой, как корзина под воздушным шаром. Многие, для удобства ведения беседы, обращались напрямую к шляпе, а не к ее владелице.
— Госпожа Торт? — зачарованно проговорил Сдумс.
— Да здесь я, внизу, — раздался укоризненный голос.
Сдумс опустил взгляд.
— Точно, — сказала госпожа Торт.
— Я обращаюсь к госпоже Торт? — спросил Сдумс.
— Да, да, это я и без тебя знаю.
— Меня зовут Ветром Сдумс.
— Это я тоже знаю.
— Понимаете, я — волшебник…
— Хорошо, только не забудь вытереть ноги.
— Вы позволите войти?
Ветром Сдумс замолчал. Переключив несколько тумблеров на пульте управления мозгом, он проиграл последние несколько фраз заново и улыбнулся.
— Она самая, — кивнула госпожа Торт.
— Вы случайно не ясновидица?
— Обычно секунд на десять, господин Сдумс. Сдумс замолчал.
— Ты должен задать вопрос, — быстро произнесла госпожа Торт. — Да, я предвижу вопросы и отвечаю на них раньше. Но с этим лучше не экспериментировать. Когда я не слышу вопрос, который уже предвидела, у меня разыгрывается жуткая мигрень.
— Госпожа Торт, вы способны заглядывать в будущее? И на сколько?
Она кивнула.
— Вот и ладненько, — сказала она, явно успокоившись, и провела его из коридора в крошечную гостиную. — Страшила тоже может войти, если оставит дверь на улице и спрячется в подвале. Не люблю, когда по дому шастают страшилы.
— Я уже и забыл, когда последний раз был в настоящем подвале! — радостно воскликнул Шлеппель.
— У меня там и пауки есть, — пообещала госпожа Торт.
— Ух ты!
— А ты не откажешься от чашки чая, — повернулась госпожа Торт к Сдумсу.
Кто-нибудь другой сказал бы: «Полагаю, вы не откажетесь от чашки чая?» или «Не хотите ли чашку чая?» Но госпожа Торт ни на секунду не сомневалась в своих словах.
— Да, конечно, — кивнул Сдумс. — От чашечки не откажусь.
— Ц-ц-ц, молодой человек, — покачала головой госпожа Торт. — А вот это крайне вредно для зубов.
Сдумс сначала нахмурился, но потом понял, о чем речь.
— И два кусочка сахара, пожалуйста, — сказал он.
— Спасибо.
— У вас просто чудесный дом, госпожа Торт. Мозг Сдумса работал во всю мощь. Привычка госпожи Торт отвечать на вопрос, когда он еще даже не сформировался в твоей голове, могла выбить из колеи и более активный разум.
— Он умер десять лет назад, — сказала она.
— Э-э… — попытался остановиться Сдумс, но вопрос уже был на подходе к гортани. — Надеюсь, господин Торт в добром здравии?
— Все в порядке, я иногда разговариваю с ним.
— Весьма сожалею.
— Хорошо, как будет угодно.
— Госпожа Торт, видите ли, меня это несколько сбивает с толку… Не могли бы вы… выключить… свое предвидение?..
Она кивнула.
— Прошу прощения, иногда по привычке забываю отключать его. Обычно-то я общаюсь только с Людмиллой и Одним-Человеком-Ведром. Это дух, — пояснила она. — Нет, нет, я просто догадалась, что ты об этом спросишь.
— Да, я слышал, что у медиумов есть духовные проводники, — кивнул Сдумс.
— Он не совсем проводник, скорее дух-разнорабочий, — пожала плечами госпожа Торт. — Терпеть не могу всякие карты, чашки и крутящиеся столики. Это не по мне. А эктоплазма… фу, гадость какая! От нее потом ковры ни в жизнь не отчистишь, даже уксусом. И тащить в дом эту пакость? Нет уж, увольте!
— Подумать только… — вежливо выразился Сдумс.
— И никаких завывающих призраков. Не выношу воя. А эта мышиная возня со сверхъестественным? Сверхъестественное значит неестественное. А я приличная женщина.
— Гм, — осторожно произнес Сдумс. — Но ведь всегда найдутся люди, которые могут полагать, что быть медиумом — это немного… сверхъестественно, ну, вы меня понимаете?..
— Что? Что? В мертвых нет ничего сверхъестественного. Чушь все это, слухи всякие распускают… Каждый из нас рано или поздно умрет.
