Стивенс весело хмыкнул:
— Взгляните на мишень. В первый раз вы попали прямо в сердце.
— Я… — начал было Павел. Он с удивлением посмотрел на оружие. — Бесшумное и без отдачи. Какой калибр, Дерек, и какой угол разброса?
— Мы называем этот пистолет «бесшумный» 38 калибра, — сообщил Стивенс. — Пробивная сила такая же, как у «магнума» 44 калибра, который вы обычно носите.
Плавным движением Павел Козлов вытащил из кобуры под левым плечом свой «магнум» 44 калибра и отбросил его в сторону.
— Больше этот пистолет мне не нужен, — заявил он. С восхищением взвесил в руке новое оружие. — Внешне выглядит довольно убого, и передняя часть спускового крючка защищена. Мне нужен скорострельный пистолет. — Потом он добавил с отсутствующим видом: — Откуда вы знаете, что я ношу «магнум»?
— Вы достаточно известны, Козлов, — ответил Стивенс. — Полковник Лоуренс Холодной войны. Журналистам не дают много узнать о вас, но то, что они узнают, они сообщают всем.
— Почему вы не любите меня, Стивенс? — ровно спросил Павел Козлов. — В такой игре я не ценю в вашей команде людей, которые меня не любят. Это опасно.
Дерек Стивенс покраснел.
— Я не говорил, что не люблю вас.
— Вам и не надо было говорить.
— В этом нет ничего личного, — произнес Стивенс.
Павел Козлов смотрел на него.
— Я не одобряю совершение американцами политических убийств.
Павел Козлов жестко усмехнулся без всякого веселья.
— Вам будет трудно доказать, что эти убийства возможно было совершить без ваших часов и прочих игрушек, Стивенс. Между прочим, я не американец.
Челюсть, правда, у Дерека Стивенса не отвисла, однако он заморгал.
— Так кто же вы?
— Русский, — резко ответил Павел. — И учтите, Стивенс, вы сейчас заняты, но, когда вы получите время для раздумий, изучите науку о ведении войны.
Стивенс вновь покраснел.
— Науку о ведении войны?
— Ничего особенного тут нет, — грубо сказал Павел Козлов. — В войне давно нет рыцарства, и, видимо, его никогда не будет вновь. Ни одна сторона не может себе этого позволить. Я говорю о холодной войне так же, как и о горячей.
Он сердито смотрел на Дерека:
— Или вы все еще предаетесь иллюзии, что только коммунисты имеют на своей стороне сильных людей?
Павел Козлов пересек Атлантику на сверхзвуковом ТУ-180, принадлежащем компании «Европа Айавейз». Это само по себе раздражало его. Плохо, что коммунисты обогнали развитие Запада с помощью первого реактивного лайнера ТУ-104, вошедшего в массовое производство в 1957 году. К тому времени, когда Соединенные Штаты в 1959 году создали свой первый по-настоящему практичный трансатлантический реактивный самолет, русские дошли до ТУ-114, как его создатель, старый Андрей Туполев, назвал самый большой, самый эффективный и экономичный самолет.
Гражданская авиация, которую они имели, ушла вперед, да так и осталась впереди. Субсидируемые, насколько Запад мог или, по меньшей мере, насколько это ему удавалось, авиалинии не могли себе позволить использование более медленных, меньших по размеру и гораздо более дорогих западных моделей. Мало-помалу, сначала нейтральные страны, вроде Индии, а потом даже члены Западного блока, стали приобретать для авиалиний русские самолеты.
Павел с отвращением вспоминал, какие меры пришлось принимать правительству, чтобы предотвратить в самой Америке приобретение советских самолетов, предлагаемых за фантастически низкую цену.
В Лондоне он вручил карточку, на которой добавил карандашом цифровой код, и передал ее британскому майору разведки.
— Полагаю, меня ждут, — заявил Павел.
Майор посмотрел на него, потом на карточку.
— Одну минуту, мистер Смит. Я посмотрю, здесь ли его светлость. Присядьте, пожалуйста.
И он вышел из комнаты.
Павел Козлов подошел к окну и взглянул на движущихся внизу пешеходов. Впервые он был в Лондоне тридцать лет назад. Насколько он мог вспомнить, тут не было видимых изменений за исключением внешнего вида машин. Он рассеянно размышлял, сколько ему потребуется времени, чтобы заметить изменения на лондонских улицах.
Майор вернулся в комнату с новым выражением уважения на лице.
— Его светлость примет вас немедленно, мистер Смит.
— Спасибо, — произнес Павел. И вошел во внутренний кабинет.
Лорд Кэррол был в гражданской одежде, которой, тем не менее, не удалось скрыть его военную выправку. Он указал на стул рядом со столом.
— Нас проинструктировали оказывать вам всяческое содействие, мистер… Смит. Откровенно говоря, я просто не могу представить, в чем это может заключаться.
Павел заговорил, устраиваясь на стуле.
— Я отправляюсь в Советский Союз в важную командировку. Мне нужна в мое распоряжение такая большая команда, какая возможна. У вас, конечно, есть агенты в России?
Он поднял глаза.
Его светлость прочистил горло, и его голос стал еще жестче.
— Каждая крупная военная держава имеет определенное число шпионов в каждой стране. Не важно, мирный это период или нет, это обычное дело.
— Сейчас вряд ли мирное время, — сухо произнес Павел. — Я хочу получить полный список ваших советских агентов и необходимую информацию, как вступить с ними в контакт.
Лорд Кэррол уставился на него. Наконец выпалил:
— Да,
Павел поднял руку.
— Мы будем сотрудничать с русским подпольем. Сотрудничество — недостаточно точное слово. Мы намерены
Глава британской разведки посмотрел на карточку перед собой — «Мистер Смит», — прочитал он. Потом поднял глаза:
— Джон Смит, я полагаю.
— А есть кто-то другой? — спросил Павел, по-прежнему сухо.
— Послушайте, вы и вправду Пол Козлов, так? — спросил лорд Кэррол.
Павел посмотрел на него, ничего не отвечая.
Лорд Кэррол нетерпеливо заговорил:
— То, что вы просите, невозможно. У всех наших людей свои собственные предписания, собственная работа. Зачем они вам?
— Самая серьезная работа — это свергнуть советское правительство. Нам надо столько людей, сколько можно заполучить в нашу команду. Возможно, мне не придется их использовать, но я хочу, чтобы они были.
— Вы все время говорите
