тревога. Опоздай она две секунды, и ей бы никогда оттуда не выбраться.
Конечно, преследование еще продолжалось, и охранники со всех планет Федерации поднимались сейчас в космос, надеясь перехватить ее. Но межзвездное пространство велико, а масса у нее куда меньше, чем у любого из охранников, — а туда подбирали, в основном, крупных мужчин, и следовательно, скорость в прыжке у нее значительно выше. А уж она постарается обойти любого, кто попробует поймать ее или преградить дорогу.
И все же она понимала, что без посторонней помощи ей до Коммуналити не добраться. Уносить ноги пришлось второпях, и она многого не успела. Эти два удара ее самодельного лазера хоть и длились недолго, здорово истощили батарейки. Такие батарейки не рассчитывались на экономный расход энергии: часто человеку в трудном положении необходимо было быстро взять всю энергию, и батареи подзаряжали по мере надобности… если было можно провести подзарядку.
А при такой работе, да еще через сверхпроводимую проводку, вживленные батареи могли полностью разрядиться за десять секунд. Батарея Гвенвин с самого начала не была полностью заряжена м добрых три секунды работала на выброс. В ней осталось не больше половины обычного заряда. А до Коммуналити было еще далеко…
Нарва располагалась на дальней стороне Лонтестанской федерации, и отсюда до ее родной планеты было около двадцати тысяч световых лет. А энергии хватит не больше, чем на две трети этого расстояния.
В крайнем случае, можно было отправиться в другом направлении, в ненаселенный район галактики, за мирами Лонтестана. Этот район был неплохо изучен. Здесь были планеты, где она играла в Робинзона Крузо, отдыхая от опасностей жизни. Но батареи здесь не подзарядишь…
И было еще одно место в пределах достижимого, о котором стоило подумать — Независимая Республика Хальстайн. Республика располагалась примерно на одной линии с Федерацией Коммуналити, слегка отклоняясь к Оррбауму. Она не участвовала в эко-войне. Ее населяли люди, которые считали конкуренцию пережитком детства человечества, своеобразным атавизмом, не успевшим еще отмереть.
Гвенвин думала о хальстайнианах так же, как большинство эковоинов — что они какие-то полуживые и с каждым годом становятся все меньше похожи на нормальных людей. Но когда кто-нибудь из Федерации или Коммуналити попадал в республику, правда, это случалось не часто, хальстайниане были достаточно дружелюбны — хоть и смотрели на гостей снисходительно, как на расшалившихся детей. Там она вполне могла бы пополнить заряд своих батарей, а потом без проблем добраться до Коммуналити.
И самое главное, ее энергии как раз хватит, чтоб достичь Республики.
Немножко подумав, она решила избавиться от лишней массы. Она выбросила свой самодельный лазерный пистолет. В дороге он ей не нужен, а после того, как она вышла за пределы Федерации, стрелять ей больше не придется. Потом она решила было избавиться от одежды, но ее легкая блузка и шорты представляли такую маленькую массу, что она на этом ничего не выигрывала. Оставались пояс и сумка, они имели массу, но их нельзя было выбрасывать. Ну хотя бы потому, что там лежали пищевые таблетки, которые больше некуда было положить. Она удовлетворилась тем, что выпотрошила сумку и выбросила все, без чего могла обойтись.
После этого она совершила короткий подпространственный прыжок, скоординировалась по звездам на облако газа, прикрывавшее с этой стороны подходы к Республике, и снова ушла в прыжок.
Больше ей ничего не нужно было делать, только расслабленно дремать от одного приема таблеток до другого, в течение нескольких дней, которые займет подобное путешествие. И хотя Лонтестан объявил тревогу по всей Федерации, она не встретила на своем пути ни одного охранника.
Газовые облака, лежащие между Землей и Хальстайном, сказались на существовании Республики. Когда человечество начало расселяться по звездам, создавая колонии, которые со временем превратились в Коммуналити и Федерацию, никому не хотелось забираться в эти облака. Много позже, когда были найдены и нанесены на карту свободные от газа проходы через облако, ни Коммуналити, ни Федерация не захотели заниматься освоением этих трудно достижимых миров.
Сюда уходили разочарованные или небольшие группы, которые не хотели принимать участие в эко- войне. Гвенвин никогда не нравилась подобная философия. До сих пор ей не приходилось бывать в Республике. Но это было частью ее работы: знать все, что можно, об обитаемой части Галактики. Она изучала карты прохода через облака и характеристики обитаемых миров.
Также она достаточно знала об истории Республики, чтобы иметь представление о том, что ее ожидает. Примерно столетие назад, когда более благоразумная часть человечества объединилась в Республику, это было вполне процветающее общество. Но потом все изменилось. Большинство свободных хальстайниан считало, что общество, запрещая дух конкуренции, в сущности выступает против основ человеческой природы… главного, что составляет сущность жизни. Было очевидно, что такое общество должно измениться или погибнуть.
Хальстайниане, которые видели эти недостатки, обычно принимали решение об эмиграции в Федерацию или Коммуналити. Редко кто оставался дома и пытался пробить революционные реформы, противоречащие самим принципам существования этого самоуспокоенного народа. В результате Республика стала захолустьем. Она даже не пыталась перенимать технологию у занятых эко-войной обществ. А та технология, которая когда-то у нее была, постепенно забывалась… Население уменьшалось.
С точки зрения Гвенвин все было справедливо. Этого они хотели, это они и получили. Ей надо только подзарядить батареи и добраться до дома.
Она преодолела уже больше половины коротких изогнутых проходов, отмеченных на карте, когда ощутила приступ тревоги. Батарея подсказывала ей, что израсходовано девяносто процентов энергии. Она заворчала. Но теперь она, по крайней мере, знала, сколько энергии у нее осталось и как экономно она должна ее расходовать. Но, двигаясь по узкому проходу, углы не срежешь.
Когда она, наконец, вышла из облака и увидела солнце Хальстайна, у нее оставалось энергии на один длинный или два коротких прыжка.
Так какую ей выбрать планету? Бернсва была, по слухам, наиболее развитой из миров Хальстайна, но с таким запасом энергии туда не добраться. И Фелис, с вполне приличное репутацией, тоже далековато. Единственной реально достижимой планетой была Арбора. Она так далеко находилась от развитых планет, что хальстайниане объявили ее заповедником и собирались еще лет пятьдесят сохранять в первозданном виде.
Гвеивин жевала пищевую таблетку и размышляла о своем положении. Рисковать ее хотелось. Если она сейчас промахнется, она может навсегда закончить свои странствия в космосе… А у хальстайниаи сейчас нет службы космических перевозок. И даже добравшись до Арборы, она может надолго застрять там, если у них нет работающих подзарядников.
Прежде чем решиться, ей нужно собрать побольше информации. Она включила свой приемник на самонастройку и несколько часов прочесывала пространство, пока не выловила несколько стоящих фактов.
Как обычно, больше всего было музыки и разной болтовни. Но была пара упоминаний об Арборе, которые показали ей, что мир этот не безлюден.
Во всяком случае, нужно было решаться, тем более, что Арбора была совсем рядом, а энергая могла кончиться в любой момент.
Она придирчиво рассчитывала координаты для точного прыжка, когда что-то отвлекло ее внимание. На обзорном экране, окружавшем ее голову, появилась маленькая светящаяся точка. Кто-то находился не более чем за тысячу миль отсюда и, похоже, следовал за ней через облако. Агент Лонтестана у нее на хвосте? Очень может быть. Гвенвин, пока слушала свой приемник, двигалась по инерции, экономя последние капли энергии. Значит, преследователь пока еще не обнаружил ее, хотя она его уже видела. И не обнаружит до тех пор, пока она не включит энергию.
Она затаилась, наблюдала. Прошла пара минут, точка на экране мигнула, исчезла и появилась снова. Преследователь совершил прыжок. Но ей хотелось выяснить, не следуют ли за ним другие.
Больше никто не появился, и это было странно. Неужели это агент Лонтестана, играющий наудачу в одиночку? В таком случае Гвенвин прямо сейчас могла сказать, кто это.
