— Похоже, у вас неприятности,— сказал Шейн.— Поскольку вы не забыли, что я представляю тоже проблему, мне начинает казаться, что вы задумали избавиться от меня. Мне это не нравится.
— Мы поговорим об этом,— выдавил из себя Альварец.
— Разумеется. Но давайте поговорим прямо сейчас, зачем ждать того момента, когда появятся еще трое или четверо головорезов.
— Если вы отпустите…
Шейн еще немного посмотрел ему в глаза тяжелым, недоброжелательным взглядом, затем с отвращением отбросил его руку. Альварец покачнулся, но удержался на ногах и ухватился за спинку кровати, чтобы не упасть. Шейн ему не помогал. Мало-помалу силы вернулись к нему, он сумел сесть, растирая себе запястье и глядя на Шейна с неприкрытой ненавистью:
— Свинья!
— Обойдемся без комплиментов,— сказал ему Шейн.— Что в программе? Слышал, как вы сказали, что намерены кого-то сбросить в воду с судна. Судно должно доставить меня в безопасное место, не так ли?
— Я же сказал, что многое изменилось. О судне не может быть и речи. Благодаря вашей бесшабашности, капитан судна сидит в тюрьме.
Шейн сделал угрожающий жест. Альварец пронзительно завопил:
— Не трогайте меня, Майкл!
Прошло минуты две, в течение которых они не делали ничего, только поедали друг друга глазами.
— У меня имеется другая идея, если вы будете держать себя в руках,— сказал Альварец.— Поверьте мне, я все время о вас думаю, но я гонюсь даже не за двумя зайцами. В аэропорту есть арендованный самолет, но человек, который его арендовал, не полетит, убедим его разрешить вам воспользоваться его документами. Дайте летчику лишнюю сотню, он опустит вас в любом месте во Флориде.
— Каким образом вы убедите парня?
— Думаю, что это будет не трудно. Когда мы разрешим другой вопрос, он больше не будет стараться поскорее уехать. Во всяком случае, его чувства меня не волнуют. Я ему еще должен за удар по голове.
Шейн подергал себя за мочку уха.
— Мне это не нравится. Что заставляет вас думать, что он проглотит всю ту чепуху, которую вы преподносили по телефону? Да, я слышал. Уж не хотели ли вы, чтобы я заткнул себе уши? Вы ему сказали, что у вас находится его жена.
Будет,— спокойно сказал Альварец. — Мы остановимся перед ее отелем и захватим ее с собой. Нам по пути.
Мне не нравится это «мы»,— возразил Шейн.— Мне совершенно безразлично, скольких человек вы намереваетесь похитить, если только на это дело не уйдет вся ночь. Но оставьте меня вне игры.
— Боюсь, что это будет невозможно. Мне понадобится ваша помощь. Не преувеличивайте собственного значения, это будет просто.
Шейн фыркнул.
— Мое первое задание тоже предполагалось быть простым — довести машину до гаража. Никаких неприятностей. Однако, если бы вы поручили мне завести ее туда, то мне бы раскроили череп гаечным ключом. Так что давайте говорить разумно, черт побери! К этому времени слишком многим людям известно, как я выгляжу. Зачем же мне рисковать, когда в этом нет необходимости? Когда вы получите у того парня бумаги, вы вернетесь, захватите меня. Я останусь здесь.
Альварец покачал головой.
— Это нельзя сделать таким образом. Мы напрасно теряем время, но, очевидно, мне надо объяснить. Я сумел смутить Слейтера только потому, что он чувствует свою вину. Но очень скоро его оцепенение окончится и он задумается, не блефовал ли я. У меня ли на самом деле его жена. Он позвонит мне и станет настаивать на разговоре с нею. Я должен дать ему послушать ее голос. Теперь вы понимаете?
— Это по-прежнему не имеет ко мне никакого отношения,— отрезал Шейн. — Отправьте своих молодчиков захватить его в аэропорту.
— Нет, нет. Это слишком на виду. И слишком ненадежно, зависит от случая. В данный момент я не хочу привлекать к себе внимание, у меня деликатная позиция. Если самолет улетит, а вы останетесь здесь, окруженный полицией, которая видела вашу фотографию…
Шейн чуть слышно ругнулся, потом ворчливо сказал:
— Очевидно, вам известно об этом гораздо больше, чем мне. Что на этот раз я должен буду сделать?
— Она живет во второсортном отеле на берегу. С нашей стороны было бы крайне неразумно врываться туда и пытаться забрать ее силой. Весь отель переполошится, вызовут полицию. Это надо провернуть без шума, она должна выйти из отеля добровольно, спокойно. Со мной и ни с кем из моих людей она не пойдет. Но вы американец, мы придумаем убедительную историю, и она отправится с вами как овечка.
Шейн продолжал дергать себя эа мочку уха.
Альварец добавил:
— За самолет уже будет уплачено Слейтером, а я посажу вас на борт, не взяв с вас ни доллара.
Приняв решение, Шейн вытряхнул сигарету из пачки.
— Олл-райт, но не пытайтесь внести на ходу в этот сценарий изменения.
— Я обещаю.
— Надеюсь, вы сдержите обещание,— сказал Шейн,— это в ваших же интересах.
Он помог Альварецу подняться, вывел его в коридор, затем вернулся в комнату, закрыл свой чемодан и выключил свет.
В машине, двигавшейся вдоль берега залива, он спросил:
— Что собой представляет эта куколка? Что я должен ей сказать?
— Скажите, что самолет, на котором летел ее муж, разбился, а сам он тяжело ранен,— помедлив, ответил Альварец.— Пожалуй, нет. Она тут же выскочит на улицу полуодетая со слезами и воплями. Давайте придумаем что-то другое.
Посмотрев на него, Шейн заметил, что Альварец коварно усмехается.
— Скажите ей, что вы частный детектив и вы…
— Что? — воскликнул Шейн.
— Понимаю, как вы относитесь к полиции и детективам, но ведь это лишь на короткое время. Скажите ей, что вы узнали, что поездка ее мужа всего лишь предлог, на самом деле он едет провести несколько дней в уединенном месте с другой женщиной. Если она желает доказательств, вы можете ей их предоставить… Но она должна помалкивать и вести себя осторожно.
— А что, если она пошлет меня ко всем чертям?
— Убедите ее. Понимаете, она отправится с вами либо для того, чтобы раздобыть доказательства его измены для получения развода, либо чтобы спасти его от жадной и коварной женщины.
Он издал негромкий звук, который походил на смешок. Шейн молча смотрел на дорогу впереди, ничего не говоря. Альварец указывал путь, и вскоре они остановились перед захудалым отелем, называвшимся «Полумесяц» («Хаф Мун»), отделенным от залива рядом пальм. Лишь несколько окон по фасаду было освещено.
— Подождите здесь,— сказал Альварец.— Я войду и все проверю. Лучше, чтобы вас никто не видел.
— Разумеется!
Верблюд вышел. Шейн сделал круг вокруг отеля. Когда Альварец спускался по ступенькам отеля, Шейну пришло в голову, что Верблюд преувеличивал свои страдания. Он явно притворялся. Заметив внимательный и настороженный взгляд Майкла, Альварец довольно неубедительно споткнулся и прижал руку ко лбу, как если бы почувствовал легкое головокружение. Спотыкаясь, он пересек тротуар и сел в машину.
— Все очень просто,— сказал он,— конторку, лифт и коммутатор обслуживает один человек. Посмотрите в окно. Когда он поднимется на лифте или должен будет ответить на телефонный звонок, вы
