– Меня заберет Пожиратель Душ!
– Неужели тебе этого хочется? Птраси заколебалась.
– Ну а тогда… – сказал тень и взял ее безвольную руку. Потом вывел из камеры.
Выходя, Птраси чуть не споткнулась о лежащего на полу стражника.
– А кто в других камерах? – спросил тень, указывая на двери, цепочкой протянувшиеся вдоль коридора.
– Не знаю, – ответила Птраси.
– Пойдем, разведаем.
Фигура в капюшоне коснулась носиком масленки засовов и петель следующей двери и толчком распахнула ее. Льющийся сквозь узкое оконце свет озарил мужчину средних лет, который сидел на полу, скрестив ноги.
– Я пришел спасти тебя, – промолвил демон.
Мужчина впился в него взглядом:
– Спасти?
– Да. За что ты здесь?
– Богохульствовал против царя, – пояснил мужчина, понурив голову.
– Как это случилось?
– Уронил камень на ногу. Теперь мне вырвут язык.
Фигура в капюшоне сочувственно кивнула:
– И тебя услышал какой-то жрец…
– Я сам признался. Такие вещи не должны оставаться безнаказанными, – растолковал добродетельный узник.
«Да уж, этого у нас не отнимешь, – подумал Теппик. – Даже животное никогда не поведет себя так. Истинно глупым может быть только человек».
– Наверное, нам лучше поговорить об этом снаружи, – произнес он вслух. – Хочешь, пойдем со мной?
Мужчина откинулся и сверкнул глазами:
– Ты хочешь, чтобы я убежал?
– Неплохая мысль, как по-твоему?
Мужчина сверлил взглядом Теппика, губы его беззвучно шевелились. Наконец, он принял решение.
– Стража! – завопил он.
Эхо его вопля раскатилось по покоям спящего дворца. Предполагаемый спаситель уставился на узника, не веря своим глазам.
– Сумасшедший, – буркнул Теппик. – Все вы здесь сумасшедшие.
Выскочив из камеры, он схватил Птраси за руку и побежал по сумрачным коридорам. Узник, видимо решив напоследок всласть попользоваться языком, осыпал их градом проклятий.
– Куда ты меня тащишь? – поинтересовалась Птраси, пока они осторожно крались по обнесенному колоннами внутреннему двору.
Теппик ответил не сразу. Об этом он как-то не подумал.
– И зачем только здесь запирают двери? – риторически вопросил он, оглядывая колонны. – Хотелось бы знать, как это ты не вернулась в свою камеру, пока меня не было?
– Я… я не хочу умирать, – невозмутимо сообщила девушка.
– Что ж, понимаю.
– Ты не должен так говорить! Не хотеть умирать это плохо!
Теппик окинул взглядом крыши и отстегнул крюк.
– По-моему, я должна вернуться в камеру, – заявила Птраси, впрочем не предпринимая в этом направлении ни прямых, ни переносных шагов. – Не повиноваться царю – ужасный проступок.
– Так что же с тобой случилось?
– Кое-что нехорошее, – уклонилась от ответа девушка.
– Неужели это заслуживает того, чтобы тебя растерзали крокодилы или забрал Пожиратель Душ? – спросил Теппик, почувствовав, что крюк прочно зацепился за невидимый на плоской крыше водосток.
– Интересная мысль, – задумалась Птраси, и про себя Теппик удостоил ее премии Теппика за здравое суждение.
– По-твоему выходит, что если тебя
– Лезь первой, – перебил Теппик. – Кажется, кто-то идет.
– Но кто ты такой?
Теппик порылся в своей сумке. Прошла целая вечность с тех пор, как он вернулся в Джель в том самом платье, в котором был сейчас, но именно в этом платье он сдавал выпускной экзамен. Юноша взвесил на ладони метательный нож номер два; сталь блеснула в разлитом вокруг свете. Вполне вероятно, это было единственное изделие из стали во всей стране. Дело не в том, что в Джелибейби не слышали о железе, но здесь судили так: если ваш пра-пра-пра-прадед мог обходиться медью, то и вы можете довольствоваться ею же.
Нет, стражники не заслуживают смерти. В конце концов, они не сделали ничего плохого.
Рука Теппика нащупала маленький плетеный мешочек с шипами. Каждый шип был не больше дюйма длиной. Такими никого не убьешь, они могут лишь задержать противника. Парочка стальных заноз делает человека чрезвычайно медлительным и осторожным, если, конечно, он не пламенный энтузиаст.
Разбросав несколько шипов у выхода из тюремного коридора, Теппик быстро вернулся и в несколько приемов вскарабкался по веревке на крышу. Это произошло одновременно с тем, как первые стражники появились во дворе. Теппик прислушался – снизу донеслись проклятья, – вернул веревку и поспешил вслед за девушкой.
– Нас все равно поймают, – пожаловалась Птраси.
– Не думаю.
– И тогда царь велит бросить нас крокодилам.
– Вряд ли…
Теппик помедлил. Привлекательная идея.
– Хотя может быть. Трудно быть уверенным в чем бы то ни было, – высказался он.
– Ну и что мы теперь будем делать?
Теппик взглянул за реку, где полыхали пирамиды. Работы на ярко высвеченной Великой Пирамиде не прекращались; крохотные плиты роились над ее вершиной. Работоспособность Птаклюспа не могла не поражать.
«Да, ну и света от нее будет… – подумал Теппик. – До самого Анка достанет».
– Какие они ужасные, правда? – раздался голос стоявшей сзади Птраси.
– Тебе так кажется?
– Просто мурашки по коже. Знаешь, старый царь терпеть их не мог. Говорил, они приковывают царство к прошлому.
– Почему?
– Не знаю. Просто терпеть их не мог. Он был славный. Мальчишка, хоть и старый. И очень добрый. Не то что этот, новенький.
Она высморкалась и привычным движением спрятала платок в как будто специально созданное для этого место в усыпанном блестками лифчике.
– M-м, а что ты, делала? Я имею в виду как служанка? – поинтересовался Теппик, усердно разглядывая панораму крыш, чтобы скрыть волнение.
Девушка прыснула.
– Ты что, не здешний?
– Не совсем.
– Ну, чаще говорила. Или слушала. Он умел рассказывать, но всегда жаловался, что его никто не
