казался намного ранимее, чем, когда был веселым. Еще вчера я не увидела бы в его позе и намека на слабость, теперь я знала о нем чуть больше. Я поняла. Он осведомлен о разговоре на кухне и ждет вердикта. Неужели мое мнение настолько важно? Мне вдруг отчаянно захотелось узнать, почему он отдал кольцо именно мне, почему меня охраняет, ведь не мог знать, что однажды я увижу и смогу поблагодарить. Так почему? Почему… Я не могла обличить эмоции в конкретные слова, но в одном я была уверена точно, отчего-то я важна ему.
Я легла на раскладушку животом, положила подбородок на подушку, оказавшись в непосредственной близости от его лица, и тепло улыбнулась.
— Ну? Чем займемся сегодня?
Он тихо выдохнул, на щеке появилась ямочка и тут же исчезла.
— Веди. Пойду за тобой.
Я задумалась.
— Тогда сам напросился! Купаться! Лето все-таки!
Илья неопределенно повел плечом.
— Как скажите, госпожа.
Я засмеялась, чем вызвала более долговременное присутствие улыбки на его лице.
Мы не обсуждали Коня. Я не спрашивала как он добился своего, а Илья… Илья и без того был не склонен распространяться на такие темы, к тому же весь день мы были втроем: я, хранитель и Танюха. О чем тут говорить? Разве только упомянуть о том, что с сегодняшней ночи я больше не видела на нем рабочих штанов, только те самые джинсы, которые появились от моих прикосновений.
Вечером мы вернулись домой. И снова пол ночи напролет я сидела рядом и задавала сотни вопросов. И снова он рассказывал ни о чем и обо всем одновременно.
Следующий день был похож на предыдущий, потом вечер. Так незаметно минула неделя. За эту неделю я поняла три вещи.
Первое — с каждой минутой я видела все больше и больше призраков, они обращали на меня внимание, но из-за хранителя не решались подойти. Я научилась отличать их от живых людей и проходить мимо или насквозь, не реагировать на порой абсолютно мертвенную внешность и не пугаться неожиданного появления.
Второе — равных среди призраков Илье не было. Я не знала, существуют ли еще такие же как он, но даже если и существуют, то не слишком много. Сложно было определить, где заканчиваются границы его возможностей. Проверяя свои догадки и теории, выстроенные на основе скудных сведений, полученных из его пространных рассказов и односложных ответов, я попросила приподнять чей-то УАЗик, припаркованный недалеко от дома. Он сделал это одной рукой, потом рассмеялся и поднял выше без рук, как он выразился, 'просто подумав'.
И, наконец, третье, и, наверное, самое важное для меня лично — я поняла, что влюбилась. Не знаю как и когда, может в то мгновение, когда он, пытаясь напугать, показал мне свой смертельный облик, а может тогда, когда во сне была им и спасала людей от гибели. Факт оставался фактом. Я влюбилась в бестелесную душу самого нежного и жесткого человека в мире. И я не хотела думать о том, что будет со мной дальше.
А дальше позвонил Перов.
Глава 10
Телефон надрывался. Я вынырнула из утренней дремы и попыталась нащупать трубку. Ага. Нашла.
— Але, — не буду врать, что у меня был самый приветливый голос в этой квартире.
— Привет, Маш. Это Сергей, одноклассник. Помнишь?
— А, — уже добродушно произнесла я. — Привет. Как дела?
— Нормально. Я спросить хотел.
— Давай, — перекатилась на спину и теперь смотрела в потолок. Надо мной, вопросительно подняв брови, склонился Илья.
— Кто там? — прошептал он.
— Сергей.
— Да?
Я кашлянула.
— Это не тебе. Прости. Это Илья спросил, кто звонит. Так что ты хотел узнать?
— Предложение совместной прогулки на пляж еще в силе?
— Конечно!
— Тогда заметано! — обрадовался он. — Встретимся в конце аллеи на повороте.
— Давай. Хотя погоди, — я зажала телефонную трубку на груди, извернувшись, поймала за воротник Илью (теперь он позволял мне касаться себя) и подтянула его лицо поближе.
— Серега предлагает вместе на пляж сходить, — я вопросительно подняла брови.
Он пожал плечами.
— Мне плевать. Куда ты пойдешь, туда и я.
Я нахмурилась его словам, было в них что-то неправильное, тяжелое. Точнее не в них, а в той интонации, с которой он их произнес. Я вернула телефон к уху.
— Во сколько?
— В девять пойдет?
— А сейчас сколько?
— Семь.
— Ты звонишь мне в семь утра?!
Сергей засмеялся на том конце.
— Определенно, я был о тебе неверного мнения. Передай это Илье, хорошо?
— Хорошо, — удивилась я.
— Ладно, до встречи.
— Пока.
Я убрала телефон и перевернулась на живот.
— Он просил тебе сказать, что был обо мне неверного мнения.
На скулах хранителя заходили желваки. Отчего-то простые слова Перова вывели его из себя.
— Вы меня обсуждали? — предположила я.
— Нет, — он встал. Я поняла, что пора менять тему и прибегла к шутке.
— Ты помнится мой добровольный хранитель…
Илья настороженно покосился.
— Да.
— Хранитель, а хранитель, донесите меня до ванной, а то мне лень.
Парень засмеялся и отрицательно покачал головой.
— Ну, пожалуйста-а-а.
Он прищурился, и… я начала медленно подниматься в воздух. Сердце от страха ушло в пятки.
— А! Опусти, опусти, опусти! — завопила я. Хотя завопила будет громко сказано, скорее придушенно засипела.
— Ты сама попросила, — невинно пожал плечами он.
Заболтала руками.
— Пусти! Я пошутила! Я же не УАЗик!
Я плюхнулась на раскладушку, которая как обычно противно известила мир о тяжести тела, вынужденного терпеть. Илья склонился к моему уху и прошептал:
— Ты определенно симпатичнее.
Потом выпрямился, развел руки в стороны, на манер крыльев, и, усмехнувшись, провалился сквозь
