щекоча дыханием ухо, и ответил негромко:
— В стае меня знают скорее как Серого. Знаешь такого — Серый Волк?
— Что, тот самый? — глупо ляпнула я первое, что пришло мне в голову.
Не поймите меня неправильно, меня не так легко, как это говорится, развести… Но тут я просто ничего не соображала. То ли на меня так охота подействовала, то ли последние мозги еще во время ритуала выбило, то ли просто от присутствия в такой момент мужчины рядом, но здравый смысл покинул мою дурную голову. Да, оставался страх, не позволяющий шевельнуться лишний раз под руками этого мужчины, но было еще что-то такое, отчего мне просто не хотелось этого делать. Все тот же страх? Холод в комнате? Слабость в ногах? Желание?..
— Всего лишь его потомок, — с тихим смешком отозвался Серый таким тоном, каким говорят исключительно какие-нибудь глупости в такие вот моменты. Он чуть коснулся губами моей кожи за ушком, легко спустился губами вниз…
И тут до меня дошел смысл его первой фразы. Удивленно вздрогнув, я резко развернулась в его руках и заглянула в глаза, спросив с некоторым возмущением и глубоким изумлением:
— Так это был ты?
Те записки, подарок на день рождение… Откуда он столько обо мне узнал?
Стоп. Тут до меня дошла еще одна вещь. Среди волков была одна волчица, которая почему-то показалась мне знакомой. Ника. Так вот зачем стае нужен был шпион в школе… Вожаку что-то ударило в голову… Но как она смогла что-либо рассказать? Мы ведь наложили на нее руну, которая запрещала рассказывать обо мне. Неужели она попросила о помощи Олега? А что, вполне может быть… Предатели…
Все эти мысли быстро пронеслись у меня в голове, оставив после себя осадок горького сожаления. Верить нельзя никому, только семье. И именно последняя мысль помогла мне придти в себя и набраться сил, чтобы отстраниться от Сергея. Кстати, да, это был именно он, тот мужчина из поезда. Он мало изменился за последние несколько месяцев, даже волосы все такого же непонятного оттенка. И они очень напоминают волчью шерсть. Какая же я дура…
Как, спросите вы, я освободилась из крепкой хватки нежных и теплых рук? Я же училась в МагХране, в конце концов. Так что с одним оборотнем, даже таким сильным, как Сергей, я могла справится… Да и не держал он меня особенно, словно чутко уловил мое состояние и мысли.
Вцепившись в края рубашки, я быстро застегнула большую часть пуговиц и проскользнула мимо оборотня к окну. Бежать из комнаты было бессмысленно — во-первых, я представления не имею, как устроен дом, во-вторых, мне совершенно не хотелось видеть Нику, ну а в-третьих… не хотела расстраивать сына. Он-то точно был не при чем.
Долго сидеть в одиночестве и глядеть в небо за окном, размышляя о смысле бытия, мне не дали. Уже одетый (ну не относились эти оборотни к той породе, которые и в одежде могут перекидываться) Серый подошел ко мне и, легко коснувшись пальцами щеки, заставил заглянуть себе в глаза. После чего ответил на так и не заданный мною вопрос:
— Я очень хотел встретиться с тобой вновь. Как только я увидел тебя тогда, в поезде, почувствовал твой запах… — С этими словами он придвинулся чуть ближе и снова принялся шептать на ушко, щекоча кожу. — Увидел, что я тебе тоже не безразличен…
Тут я не выдержала и, вырвавшись из сетей его 'гипноза', тихо, возмущенно-удивленно переспросила:
— Как же ты это увидел?
Сергей тихо рассмеялся и нагло обнял за талию, чуть притянув к себе и едва не стащив с подоконника. Я не сопротивлялась. Почему — не спрашивайте. Сама не понимаю…
— А кто так мило краснел в моем присутствии? И кто так старательно огрызался в ответ, после того, как подслушал под дверью мой разговор с одной из волчиц? Да и на перроне ты смотрела мне вслед очень красноречиво…
Пока он все это говорил, его рука без спроса забралась под мою рубашку и осторожно поглаживала спину, словно боясь меня. Я тихо млела, словно кошка, но показывать этого не собиралась. В конце концов, все эти слова еще не оправдание его поведению. Поэтому я вяло, тихо возразила, стараясь держать себя в руках. Желательно — в своих, а не в его…
— Ничего такого не знаю…
В ответ снова послышался тихий смех, а сам Сергей придвинулся чуть ближе. Нет, я в возмущении! Что за мужчина такой, а? Самоуверенный и осторожный, нежный и настойчивый, упертый и… Проще говоря, мой вопрос заключается вот в чем — сколько женщин у него было, что он ведет себя так умело, а?! Ревновать начну…
Все вот эти мысли (кроме последней) — вялые возражения здравого смысла, в то время как тело наслаждалось прикосновениями горячих пальцев, а уши слушали, что там на них вешают…
— Как только я тебя увидел… — 'Повторяется, однако,' — ехидно вставил здравый смысл. — Я почувствовал, что ты — моя волчица… — Недоумение ушей. — У волков есть легенда, что у каждого волка на свете есть волчица. Одна единственная, та, что будет напарницей всю жизнь… — Романтический вздох сердца. — Ты свела меня с ума…
Последние слова были произнесены таким горячим шепотом, что все органы послушно заткнулись, а я сама против воли чуть подалась ему навстречу, неуверенно обняв его за шею и прижавшись. Самодовольной (довольной намного больше, чем 'само') ухмылки я не заметила, но почувствовала очень даже хорошо. И все-таки вяло спросила, уже понимая, что сопротивляться сил не хватит, что бы он не ответил:
— Но зачем заставлять Нику за мной следить?..
Его пальцы скользнули вверх по спине, приподнимая мою рубашку. Я вздрогнула от этого прикосновения, подавив тихий вздох. И когда уже казалось, что ответа так и не последует, Волк все-таки ответил:
— Я вожак. Мне нельзя ошибаться. Интересы стаи всегда для меня будут выше, чем собственные. И мне нужно было знать, справишься ли ты…
— С чем?..
Но отвечать мне никто уже не стал, весьма красноречиво показав, что разговор окончен. Как? Да просто взял и поцеловал. Жадно, страстно, нежно… так, что у меня закружилась голова.
И не говорите мне, что я дура. Сама прекрасно знаю.
Поправляя на ходу ворот рубашки и сильно надеясь, что у меня щеки пылают хотя бы в два раза меньше, чем я то ощущаю, я спустилась в гостиную. На меня повернуло голову сразу около пятнадцати чело… оборотней. Кто-то сидел на диване, кто-то прямо на полу, кто-то там же разлегся со всеми удобствами. В комнате царил полумрак, свет давал только огонь из камина. На полу лежали шкуры, на диване — мягкие подушки, над камином висела картина. Все это выглядело так… по-домашнему… Уютно, тепло. И оборотни, находящиеся в гостиной, тоже были друг другу кем-то родным. Больше, чем братья, надежней, чем возлюбленные. Стая.
И я была для них не чужой…
Я видела это по их глазам. Просто видела, и это ничем не объяснить. Так странно… Но страшно приятно. На душе стало так тепло в тот момент…
Особенно от счастливой улыбки, которая играла на лице моего сыночка. Наконец, все плохое для него закончилось… Теперь — точно. А коричневые волосы приобрели странный оттенок, почти как у Серого, напоминая волчью шерсть. Интересно, они всегда будут такими или только накануне и после полнолуния?.. Но все это не важно. Мальчик был счастлив. Он, наконец, был на своем месте. И я была счастлива вместе с ним.
Неловко улыбнувшись, я бросила тщетные попытки поправить рубашку, и двинулась к камину, стараясь ничего не уронить, не сшибить и ни на кого не наступить на своем пути. Дойти мне, увы, не удалось. Вот ни за что не угадаете, почему! Потому что меня донесли…
Заставив меня испуганно вскрикнуть (то ли я становлюсь нервной, то ли невнимательной), коварно подкравшийся сзади Серый подхватил меня на руки и, нежно поцеловав за ушком, с важным видом, словно
