Торрит беззвучно зашамкал ртом.
— Правильно, — наконец выдавил он из себя. — Вперед! У Масклина от удивления отвисла челюсть.
— Куда? — только и спросил он. Старуха подтолкнула его в спину.
— Туда. — И она показала в темноту. — Что мы, не найдем себе пристанище? Я пережила Великую Зиму тысяча девятьсот восемьдесят шестого! — В голосе ее звучала гордость. — Нет, а этот наглец герцог… Вы только подумайте! Я едва сдержалась. Вот уж кто недолго бы протянул в Великую Зиму, скажу я вам!
— Никакое зло не коснется нас, если мы будем повиноваться коробку, — объявил Торрит, осторожно поглаживая черный ящичек. Масклин резко остановился. «Хватит, — решил он. — Хватит, сыт по горло, все».
— И что же говорит коробок? — резко спросил он. — Что именно он нам советует, а? Ну, мы ждем. Что нам теперь делать? Торрит не мог скрыть своего замешательства.
— Э-э… — прошамкал он. — Э-э… Если мы будем все вместе и.., э-э.., вести правильную жизнь…
— Ты просто заговариваешь нам зубы. Ты только этим и занимаешься!
— Да как ты смеешь такое говорить?! — накинулась на него Гримма. Масклин швырнул копье на землю.
— Все, я сыт по горло! — пробормотал он. — Коробок говорит то, коробок говорит се… Вечно он что- нибудь говорит, и хоть бы одно дельное слово!
— Номы передавали его из поколения в поколение. Сотни лет, — рассердилась Гримма. — Без кубика…
— Ну?
Гримма взглянула на Торрита. Старик облизнул губы.
— Он указывает нам… — начал он, побледнев.
— Поднесите меня ближе к электросети…
— Послушать вас, так без кубика… Эй, на что это вы там уставились?
— ..ближе к электросети.
Торрит остолбенело смотрел на маленький ящичек. Руки его тряслись.
На гладкой черной поверхности кубика мерцали разноцветные огоньки.
Сотни огоньков. «Может быть, даже тысячи…» — подумал Масклин, слегка гордясь тем, что знает это слово.
— Кто это там говорит? — удивился он.
Торрит разжал руки. Кубик упал на пол. Светящиеся точки на его поверхности плясали, словно огни тысячи фар на ночном шоссе. Номов охватил ужас.
— Кубик сказал тебе… — пробормотал Масклин. — О черт! В порыве отчаяния Торрит заломил руки.
— Нет! Нет! Он… Он немой. Он совсем не так говорит!
— ..ближе к электросети!
— Он просит электричества, — произнес Масклин.
— Нет, нет. Не хочу к нему прикасаться! — взвизгнул Торрит. Масклина передернуло, но он опасливо ткнул кубик кончиком копья и стал подталкивать его к проводам.
— А.., а как он говорит? У него же рта нет! — недоумевала Гримма. Кубик загудел. Цветные узоры на его поверхности сменяли друг друга с такой быстротой, что Масклин просто не мог за ними уследить. В основном в этих узорах преобладал красный цвет. Торрит вдруг упал на колени.
— Коробок сердится, — простонал он. — Не надо было нам есть крыс, не надо было сюда приходить…
Масклин тоже опустился на колени, протянул руку и опасливо дотронулся до мерцающего кубика. На ощупь он был такой же холодный, как обычно.
И опять его охватило странное чувство: казалось, в его голове ворочаются мысли, для которых нет правильных слов.
— Когда кубик говорил с тобой раньше, — медленно начал он, — ты знал, как мы должны жить, и что такое праведность, и… Лицо Торрита исказилось мукой.
— Нет. Не было этого ничего.
— Но ведь ты говорил…
— Так было когда-то, давным-давно. Очень давно. Когда старый Вузел передавал мне коробок, он сказал, что тот перестал разговаривать сотни лет назад…
— Что?! — воскликнула бабушка Морки. — И все эти годы ты утверждал, будто коробок сказал то, коробок сказал се… Чего он только не сказал!
Торрит был похож на загнанного зверя.
— Ну… — угрожающе произнесла старуха.
— Хм… — прошамкал Старый Торрит. — Э-э.., старый Вузел объяснил: надо подумать, что бы такое сказал коробок, а потом произнести это самому, вот. Главное — не давать номам сбиться с пути истинного, направлять их… Помочь им попасть на Небеса. Это очень важно, чтобы все попали на Небеса. И тут не обойтись без помощи коробка. «Коробок — самое главное, что для этого нужно»,
— сказал Вузел.
— Для чего — для этого? — не унималась Морки.
— Он мне больше ничего не сказал, — захныкал Торрит. — Но я ведь все делал правильно.
Масклин не обращал на эту перебранку никакого внимания. Как зачарованный, следил он за загадочным мерцанием цветовых узоров на поверхности кубика. В нем все больше и больше крепла уверенность, что они что-то значат.
Иногда в погожие дни, теперь навсегда оставшиеся в прошлом, Масклин, если не надо было охотиться, шел на насыпь и просиживал там часами, глядя на стоянку грузовиков внизу.
Там еще высилась такая большая синяя доска с изображением каких-то фигурок. Или взять те же коробки и мятые бумажки, что попадались им в мусорных контейнерах. Обычно на них были какие-то рисунки. Масклин вспомнил один давний спор из-за коробок с цыплятами. На них был нарисован старый человек с огромными усами
, и номы утверждали, будто это и есть цыпленок. Однако Масклин твердо знал, что у людей не принято есть своих стариков. Зачем, когда у них и так много еды?! Может, просто именно старики делают цыплят?
Кубик забормотал вновь.
— Прошло пятьдесят тысяч лет, — объявил он. Масклин поднял глаза и глянул на остальных.
— Говори с ним ты, — приказала Торриту бабушка Морки. Однако старик лишь боязливо попятился назад.
— Нет, нет, только не я! И вообще я не знаю, что говорить. — Голос его дрожал от страха.
— Ну не я же буду это делать? Кроме того, это обязанность предводителя говорить с…
— ..пятьдесят тысяч лет, — повторил кубик.
Масклин пожал плечами. Видно, ему придется взять это на себя.
— Прошло — куда?
Казалось, кубик напряженно думал. Наконец он сказал:
— Вы все еще понимаете слова «космонавигация» и «регистрирующий компьютер»?
— Нет, — честно признался Масклин. Огоньки вздрогнули, и возник новый узор.
— Вы что-нибудь знаете о межзвездных полетах?
— Нет.
Насколько Масклин мог судить по мерцающим огонькам, кубик был явно разочарован его ответом.
— Вы знаете, что прибыли сюда издалека?
— Да. Конечно, знаем.
— Место, откуда вы прибыли, гораздо дальше, чем Луна.
— Э-э… — Масклин заколебался. Хотя… Путешествие длилось так долго… За это время они вполне могли проехать мимо Луны. Он часто видел желтый диск, висящий над горизонтом, и грузовик точно двигался быстрее, чем эта штука. — Да, — кивнул он. — Очень может быть.
