покинут. Мгновение спустя на ум пришло сравнение, будто он вглядывается в глаза мертвого человека. По спине пробежал неприятный холодок. Что ж, он поклялся выполнять свою миссию независимо ни от чего. Стряхнув наваждение, Эверс зашагал в направлении замеченного у подходов к деревне столба дыма.
Неожиданно ветер сменил свое направление, в нос ударил сладковатый запах мертвечины. Это чуть поубавило прыти, но не остановило Эверса. Пытаясь унять дрожь в коленях, молодой священник вышел на небольшую торговую площадь и застыл как вкопанный. То, что здесь раньше продавали всякую мелочь заезжие купцы, двигающиеся из Арвеста в Абардин, можно было догадаться по немногим сохранившимся лоткам. Однако чем являлась площадь сейчас, сознание Эверса понимать отказывалось.
Открыв рот, парень разглядывал кучу тел различных животных, сваленных посреди площади. Кругом были разбросаны кости, на некоторых из которых еще сохранились ошметки плоти. Над всем этим хаосом кружили стаи мух, а земля вокруг имела буроватый оттенок. Догадаться, что именно придало ей такой цвет, оказалось несложно. Эверса стошнило.
Пока священник пытался унять неприятные толчки в желудке, на площади появились двое мужчин, тащивших на шесте молодого оленя. Носы и рты незнакомцев были закрыты тряпками. Скинув тушу в общую кучу, люди поспешили отойти. Один из них поправил повязку на лице и выдохнул.
— Если здесь не прибраться, серая болезнь скосит нас скорее этих мертвяков!
— Ты знаешь, у нас не хватает на это времени и рук, — второй голос был старше и мог принадлежать мужчине лет пятидесяти.
Тот, что помоложе, понимающе кивнул и повернулся. Его взгляд встретился со взглядом Эверса и парень от неожиданности вздрогнул.
— Отец, смотри!
Второй мужчина повернулся. В отличие от сына, на его лице не дрогнул ни один мускул. Смерив неожиданного гостя взглядом, он просто махнул рукой, приглашая Эверса следовать за собой. Священник решил ни чему не удивляться и проследовал за хозяевами этого места.
Дорога людей пролегала пустынными улочками. Священника вели, по всей видимости, как раз к тому самому одинокому очагу. За все время путники не обменялись ни единым словом. Лишь изредка молодой спутник Эверса с любопытством поглядывал на незнакомца и его непривычную для этих мест одежду: серую рясу и легкие сандалии.
Вскоре перед взглядом восхищенного Священника выросло некое подобие форта, отстроенного прямо посреди деревни. По сути, это был самый обычный двор, обнесенный высоким бревенчатым забором.
Ворот сруб не имел. Через бревна была перекинута веревочная лестница, по которой люди и попали внутрь.
— Добро пожаловать в нашу «крепость», — усмехнулся тот, что был постарше, — мое имя Фетах, я голова этой общины.
Он показал рукой, где Эверс может кинуть свои вещи и, позвав сына, удалился по своим делам.
Встав в сторонке, парень начал осматриваться. Возле входа в сам дом сидело несколько пожилых людей, которые что-то перетирали в больших ступах. Двое мальчишек, лет по пятнадцать таскали ведра с водой, наполняя большой чан, установленный посередине двора. И опять же ни единого животного.
Ни кто не пытался заговорить с гостем, однако многие, так же как и молодой провожатый, с интересом поглядывали на незнакомца. Занимались они вроде бы обычными делами, но смысл всех этих действий был священнику непонятен. Он решил отложить расспросы на вечер, чтобы не мешать людям, делать свое дело.
Эверс выбрал себе место в теньке и открыл дневник. Сделав в нем несколько записей, он отложил свитки. Мысли в голове путались, и парень не мог изложить их на бумаге. Люди и в самом деле как-то научились уживаться с такими соседями, но как!?
В размышлениях прошел весь остаток дня. Ближе к вечеру его позвал один из тех мальчишек, что таскал воду. Возле чана стоял мужчина, который привел Эверса в «крепость». Он указал священнику на ковш.
— Возьми побольше и смой с себя всю грязь… от тебя воняет, как от осла, а это может привлечь мертвяков.
Набрав прогревшейся за день воды, священник проследовал за хозяином в сарай.
— Тщательнее мойся, это спасет всем нам жизни, — продолжил поучать гостя Фетах, снимая с себя одежду.
Эверс хотел что-то спросить, но голова жестом оборвал его и вновь показал на ковш. Священник молча разделся и стал натирать тело песком, соскребывая недельную грязь.
Когда все вечерние процедуры закончились, люди укрылись внутри дома. В воздухе чувствовался резкий запах каких-то трав, распространяемый теми самыми ступами, что днем священник видел в руках старцев. В помещении собрались все, кто по тем или иным причинам не стал покидать Моховники. Таковых набралось около пятнадцати человек. Что самое удивительное, большим счетом это были молодые парни и девушки.
Все они занимались своими делами, не проявляя к персоне Эверса ни какого интереса. Лишь самые маленькие изредка посмеивались, тыкая пальцами в странного гостя.
Фетах определил Священника в углу, на одной из многочисленных лежанок и опять удалился. Оставшись один, Эверс принялся озираться, и только теперь до него дошло, что это молчание вовсе не признак уважения к уставшему гостю. Он на самом деле не был ни кому интересен. Разве что ребятишкам и сыну головы общины. Молодой парень не переставал поглядывать на гостя, и священник решил завести разговор первым.
— Здравствуй, мое имя Эверс. Я впервые в этих краях и я немного ошеломлен происходящим здесь… никогда не встречал подобной общины…
Парень расплылся в приветливой улыбке.
— И ни где больше не встретишь, уж поверь мне! Я Селми, старший сын Фетаха. Первый раз, говоришь? Мне сразу показалось, что ты не такой как другие.
— Другие? — не понял Эверс.
Парень вскочил со своей лежанки и пересел поближе к гостю.
— Тут нередко ходят различные люди. Как понимаешь, в такие времена хорошего человека встретить трудно… мародеры, дезертиры, беглые преступники и другой сброд. Здесь можно получить нормальный ночлег. Некоторые остаются пожить, тогда Фетах находит им работу. Другие уходят дальше на восток, ближе к Нарну. Там мертвяки еще не успели повылазить из своих могил, но когда они это сделают, народ побежит, а значит будет, чем поживиться… мародерство… разбой на дорогах…
Эверс слушал своего молодого собеседника открыв рот. Обо всем этом ему еще не приходилось слышать. Селми оказался на редкость болтливым малым. Расспрашивать его не пришлось. Парень сам рассказал, для чего на площади свалены трупы животных. Они служат приманкой для мертвяков, а для того, что бы зомби не учуяли людей, домочадцы смывают с себя дневные пот и грязь, а так же каждый вечер выставляют ступы с кашицей из различных трав. «Это все мой отец придумал,» — с гордостью заявил Селми.
Впитывая новые знания, словно губка Эверс так увлекся, что совсем забыл про свою миссию и неожиданный вопрос, в чем же заключается цель путешествия гостя, на мгновение поставил священника в тупик. Заготовленная речь напрочь вылетела из головы, и Эверс принялся сбивчиво рассказывать про Спасителя и Церковь.
Оказалось, что все это время Фетах прислушивался к разговору своего сына со странным путником. Лишь только речь зашла о цели визита священника, как отец окликнул Селми и жестом приказал ему отойти от гостя. Тот повиновался беспрекословно. Сам голова не спеша закончил свои дела и подсел к удивленному Эверсу.
— Как же это я сразу тебя не разгадал, а ведь приходилось сталкиваться с твоим братом на северных валах…
Священник не нашелся, что ответить на подобное заявление, а Фетах тем временем продолжил.
