Когда-то Чжо Вэнь-цзюнь была Прославлена — теперь забыта. Я заново пережила Историю ее печали. За что же мучилась она? За то, за что и я сегодня На эту боль осуждена, На эту горькую разлуку. Навеки небо от земли Оторвано. Им боль знакома. А к людям горести пришли, Когда Цян Цле письмо придумал *. Все книги Ши-хуан дотла Спалил — и вмиг разлук не стало. Но вот разлука вновь пришла, Среди людей живет, как прежде. Однажды ночью при луне Взяла я тушь и кисть, бумагу. Нарисовать хотелось мне Луну, траву, бамбук и сливу. Что ж вывела моя рука У освещенного окошка? Я начертила два значка. Вот смысл их: «думать…» «друг о друге», Что ж, озаряя эту даль, Ему и мне луна светила, А эта горькая печаль Наполнила два сердца разом. Едва лишь отпылал закат. Луна на небеса восходит. А птицы стаями летят И на лету роняют перья. Ночь не развеяла тоски. Покоя нет. Шумят деревья. И зажигают светляки То здесь, то там свои лампадки. Сижу одна перед окном. Пустая комната во мраке. Я вспоминаю о былом И слезы лью о настоящем. Что выше, чем гора Тайшань? Что в мире шире океана? Они как склоны Цзюншань: Глядеть подольше — станут дальше. Как до утра мне дотянуть Осенней этой долгой ночью? Хоть ненадолго бы уснуть И встретиться во сне с любимым!
