– Не тяни! – Истерично взвизгнул маг.
– Да не нужна мне твоя жизнь. – Поморщился Гарвель. – С чего ты решил что я хочу твоей смерти?
– Ты ведь один из них! – Прокричал иллюзионист тонко. – Прислужник черного принца! – Выкрикнул он обвиняюще.
– Для начала скажи кто такой этот ‹‹Черный принц›› – Вздохнул чернокнижник.
– Как? Ты не знаешь? – Полезли на лоб глаза мага.
– Да. – Кивнул Гарвель решив придержать свои умозаключения по поводу личности Черного принца.
– Кто он такой? – Спросил чернокнижник равнодушно.
– Этого никто не знает, зато всем известно что это он вот уже четыре месяца правит этими землями. – Просветил демонолога маленький маг кое как совладав с удивлением.
– А как же герцог? – Спросил Гарвель заинтересованно.
– Герцог стар, но он бы выгнал эту мерзкую тварь если бы тот не держал жизни его детей в своих руках. – Пояснил маг. – Как можно этого не знать добравшись до Пеланта?
– Я пробыл здесь недостаточно долго чтобы вникнуть в такие тонкости. – Проговорил чернокнижник задумчиво поводив по воздуху пальцем. Взгляд чернокнижника затуманился, напряженное как тетива арбалета тело расслабилось. – Но ты так и не сказал почему я должен тебя убить. – Пробормотал чернокнижник сладко потянувшись.
– По тому что я единственный верный герцогу маг! – Взвизгнул Хальмар, в его руках разбрасывая в разные стороны жгучие оранжевые искры родился внушительных размеров огненный шар. Падая на пол искры прожигали деревянную поверхность пола оставляя после себя крохотные кратеры. Неуловимое движение руками и сгусток испепеляющего жара рванулся к чернокнижнику, в тот же миг острое стальное лезвие пропороло воздух и с металлическим лязгом ткнулось в шею чернокнижника. В воздухе вспыхнул причудливый узор, тихий полный ужаса всхлип раздался у Гарвеля над ухом. Перехватив едва не согнувшийся от удара нож демонолог отшвырнул его прочь. Железка жалобно звякнула от удара, грубая деревянная рукоять треснула и распалась на половинки.
Отвратительного качества железо моментально затупилось от удара.
Гарвель качнулся в сторону, правая рука вцепилась во что-то невидимое, моментально покрылась темно красной чешуей. Руку чернокнижника на миг окутало жирным черным дымом, снующие вокруг мелкие демонические твари вцепились в свою жертву. Измененные волей чернокнижника они поглощали саму суть магии иллюзий, маг был обречен. За время разговора Гарвель прекрасно подготовился к схватке. Впрочем, иллюзионист все равно бы обречен на поражение уже по тому что чернокнижник для него неуязвим.
Заключенная два года назад сделка с одним из хоэфитов позволяла чернокнижнику на время упрочнять свою кожу. И пусть удар топора такая защита не остановит, да и меч наверняка рассечет подобную защиту если приложить достаточно усилий. Да даже и нож вполне способен нанести вред, если ударить острием и не пытаться перерезать горло лезвием. Вылив в кружку остатки вина из кувшина Гарвель вновь уселся на грубо сколоченное ложе. Отхлебнув изрядную часть вина из кружки, он с вялым интересом наблюдал за тем как лишенный энергии маг проявляется в воздухе. Несмотря на выпитое разум демонолога оставался чистым, радость опьянения уже давно не посещала чернокнижника. Да он к ней и не стремился, более того, Гарвель сознательно избавился от этой слабости, как впрочем и любой здравомыслящий демонолог. Уж больно опасен для окружающих и самое главное для самого себя пьяный чернокнижник. Призванный в порыве пьяной удали демон наверняка станет последним что видел незадачливый демонолог, как пожалуй и все люди оказавшиеся поблизости от неправильно проведенного ритуала, и это – в лучшем случае. Тем временем маг полностью проявился, усилим воли Гарвель отозвал демонов, призрачные твари не имеющие собственной плоти с радостью втянулись в тело демонолога. После Гессиона Гарвель не раз отмечал что призывать и повелевать подчиненными демонами становиться все легче. Щенок все это время сиротливо ютился в дальнем уголке комнаты. Маг сделал попытку подняться, выглядел он жалко, короткая бородка намокла от крови, разбитый нос немилосердно кровоточил заливая кровью одежду волшебника. Чернокнижник одним глотком допил остатки вина, носок поношенного сапога чернокнижник безжалостно поддел иллюзиониста. От удара тот перевернулся на спину.
– А ты молодец. – Хмыкнул Гарвель. – Теперь я понимаю почему должен тебя убить. – Лицо чернокнижника исказила злая улыбка, левый глаз горел как раскаленный горне сгусток металла.
– А знаешь у тебя еще есть шанс остаться в живых. – Проговорил Гарвель заговорщическим тоном.
– К-как-какой. – Прозаикался чародей кое как утерев с лица кровь.
– Мне нужна информация. – Коротко и жестко ответил демонолог.
– Спрашивай. – Покорно проблеял чародей, отсутствие силы к которой он привык, пусть она и заключалась в умении создавать совершенные иллюзии подкосило его волю, превратив в послушного болванчика.
– Что ты знаешь о сыне предыдущего Халифа по имени Девлон? – Спросил демонолог холодно. И пока маг захлебываясь слезами рассказывал Гарвель мысленно приказал Хаагу продолжить расспросы а сам спустился в основной зал трактира. Бледный от пережитого трактирщик тихо трясся за своей стойкой, красные глаза говорили о том что спать бедолаге сегодня не пришлось. Да и не удивительно, воспоминания о демоническом псе еще долго будут портить ему сон и аппетит.
– Еды и питья в мою комнату. – Буркнул Гарвель бросив на стойку серебряную монетку. Монетка пропала с той же поразительной скоростью, Трактирщик при виде чернокнижника вздрогнул от страха.
– Как вам будет угодно, господин. – Склонился тратирщик в коротком поклоне, впрочем Гарвель этого уже не видел, быстрым шагом преодолев лестницу, демонолог открыл дверь в свою комнату. Перепачканный в собственной крови маг жался самый дальний угол, в тот самый где раньше ютился щенок. Батор весело помахивая хвостиком сидел на полу с любопытством наблюдая за магом, временами в глазницах щенка разгоралось зловещее багровое пламя. Призрачный силуэт Хаага на этот раз больше похожий на жуткую помесь богомола с бабочкой. Перепуганный до полусмерти чародей жался в угол и тихонько скулил от ужаса. Батор наблюдавший за этим зрелищем принялся тихонько подвывать магу, от чего тот потерял таки сознание от страха.
– Что ты узнал? – Спросил Гарвель дождавшись когда Хааг закончил свое пиршество, довольный как стадо щенков демон принял привычную форму импа и вытянувшись по струнке отдал честь на людской манер, явно пародируя приветствие стражников.
– Все что этот знал этот коротышка. – Самодовольно заявил демон. На лбу иллюзиониста на миг вспыхнул символ познания, и почти сразу же исчез разлетевшись в стороны целым роем фиолетовых искорок. В дверь робко постучали, призрачное тело Хаага моментально растворилось в воздухе. Открыв дверь Гарвелт пропустил во внутрь трактирщика. Вместе с ним в комнату ворвались одуряющие ароматы свежей пищи. На подносе лапками кверху покоился поджаренный до золотистой корочки гусь. Полная тарелка каши со шкварками и небольшой ворох кровяных колбасок. Батор немедленно оживился, повел чутким носом. Быстро переложив всю еду на добротно сколоченный стол трактирщик поспешил убраться как можно дальше от страшного постояльца. Забившегося гостя хозяин таверны так и не заметил, а может быть и заметил но решил не вмешиваться в дела чародея. Аппетитный вид и запах разбудили спавший крепким сном желудок. Приступ зверского голода скрутил чернокнижника. Не обращая ни малейшего внимания на медленно приходящего себя Хальмара Гарвель принялся за еду. Кровяные колбаски оказались на диво вкусны, Гарвель взялся за них в первую очередь не забывая про нагло взобравшегося на колени щенка. Батор звучно хрумкал колбаску за колбаской стараясь не отставать от проголодавшегося чернокнижника. Ритуал жизненной силы все еще действовал как и выпитый вчера утром эликсир. Пища стремительно таяла в желудке растворяясь до последней крохи. С каждым проглоченным куском Гарвель чувствовал как в тело вливаются новые силы. Хрупкие кости постепенно возвращали себе былую крепость. Еще несколько дней усиленного питания и падение с верблюда не приведет к столь тяжким последствиям. А пока все еще следует соблюдать осторожность, и как можно реже прибегать к демонической магии. Вернее, не стоит больше приносить в жертву собственную жизненную силу. Впрочем, альтернативой была жизнь другого человека, и она не слишком радовала чернокнижника.
Едва ли инквизиция одобрит подобный ритуал, но вовсе не запрет церкви на человеческие
