кость прочная — она не согнется в сторону от трудового рабочего класса. И искоса посмотрел на супругов Красновых, которые сидели в гуще рабочих и с пониманием слушали Суходолова и смотрели на него преданными взглядами.
А Суходолов, должно быть, увлекшись, продолжал свою вступительную речь:
— Мы, коммунисты России, по-новому разворачиваем свою работу в обстановке, когда не созрела народная сила и не сложилась, как говорили в историческом прошлом, революционная ситуация для всеобщего стратегического наступления на капитал, который, между прочим, тоже еще у нас не до конца вызрел. Но он опередил нас в классовой борьбе, вырвал у народа экономические и политические рычаги. А нас ловко устранил, благодаря предательству верхушки руководства КПСС и государства, от классовой авангардной роли в рабоче-крестьянской среде путем запрещения компартии, сумел скомпрометировать пролетарскую, коммунистическую идеологию, не прекращает ни на один день борьбу против Ленина. Таким образом, капитализм, если не вырвал совсем, так сумел притупить наше идеологическое оружие и повел тотальное наступление на трудящихся.
В условиях капиталистического режима наша тактика должна строиться на множестве приемов завоевания на нашу сторону рабочих, крестьян, интеллигенции. Отсюда, как вы догадываетесь, нам предстоит задача, не упуская других позиций, сосредоточить основную работу на защите левого фланга народно-патриотического, трудового фронта, встряхнуть трудящихся от летаргической дремы, объединить и сплотить их вокруг нас, сделать людей труда активной общественной массой антикапиталистического движения. Как? Здесь нет, и не может быть рецептов. Методы и формы акций будем подбирать по ходу дела, как это сделали коммунисты Станкомашстроя. Но в одном уверен, не пренебрегать никакой мелочью. Вот, например, самая простая штука — заводской гудок. Он неожиданно заревел. Обязательно вздрогнет сердце человека. Вздрогнет сердце — проснется разум. Проснется разум — заработает сознание: что там стряслось? Надо посмотреть, послушать, выскочить на улицу ко всем, вместе с людьми, идущими под красными флагами, принять участие в демонстрации или в митинге, проголосовать за резолюцию. Или другое — Красные знамена, красные флаги — они колышутся, волнуются, текут, струятся на ветру, они впечатляют и вызывают в сознании, в чувствах, идеи борьбы, будят воспоминания, сравнения времен, и на ум приходит в своем образе революционный Октябрь. Ни полосатое, ни голубое, ни черное знамя не вызывает таких ассоциаций, как красное. Это я к тому привлекаю ваше внимание к мелочам, возникающим в нашей работе с людьми, что нам надо равнозначно ценить не только большие дела, но и мелочи, пронизывающие жизнь. Но обо всем этом мы будем говорить в процессе нашей борьбы с капиталом. Главное для нас — понять, что нам в новом историческом времени предстоит вести колоссальную классовую борьбу, в которой могут выстоять только борцы, крепкие духом и сильные волей. Я понимаю так, что сегодня сюда совершенно добровольно, но по воле высокой партийной сознательности пришли товарищи, сплоченные духом осмысленной убежденности, готовые к самоотверженной борьбе, долгой, упорной и беспощадной во имя счастья трудового народа. Для этой самоотверженной борьбы вы по идейному убеждению и объединяетесь в районную организацию, чтобы соединить свои силы для общей борьбы, ибо только в общей совместной борьбе мы победим, — с высоким пафосом произнес последние слова Суходолов и поднял над головой крепко сжатый кулак.
Зал ответил на эти его слова общим вставанием и горячими аплодисментами, страстным блеском глаз.
Хлопая ладонями, Петр Агеевич оглянулся на угол, где сидели глухонемые, и с каким-то сердечным волнением увидел, что и они встали и энергично, широко разводя руки перед собою, тоже хлопали в ладони, видно, из этой энергичности таким образом для них рождались свои смысловые звуки для внутреннего слуха. Было радостно видеть их активное приобщение к общей жизни людей в зале, к общей мысли.
— Прошу садиться, товарищи. Я превосходно понимаю ваше настроение и готовые к скорому разогреву ваши эмоции — перед нами большой зал, заполненный коммунистами, — есть отчего возгордиться идейно честным людям, — снова заговорил Суходолов, и у самого сияли радостью глаза, и прыгали брови. — Но мы призовем себя к созданию на собрании спокойной, сугубо деловой обстановки. Договорились?
Ему ответили дружно: Договорились! но опять-таки в тоне добродушно-веселого настроения.
— Ну, вот и превосходно! Чтобы собрание наше пошло в деловом русле, давайте изберем президиум… У нас с Аркадием Сидоровичем есть такое предложение: пригласить в президиум всех секретарей первичных парторганизаций, ваших гостей — секретарей райкомов партии других районов города и сельского района — Надреченского, — почему-то со значением подчеркнул Суходолов, — товарища Куликова, а так же хозяина этого Дома культуры Надточия Дмитрия Андреевича, главу районной администрации Волкова Евгения Сергеевича, ну и нас двоих, открывших это собрание… Нет возражений? И опять отозвалось единодушное: Согласны! Принимается предложение!
Суходолов пригласил членов президиума на сцену, где за столом предусмотрительно были расставлены стулья в нужном количестве. Сам Суходолов стал у верхней ступеньки подставки, по которой люди поднимались на сцену, с каждым здоровался за руку и громко объявлял фамилию, имя и отчество и первичную парторганизацию, им возглавляемую, и в каждом отдельном, случае называл количество членов КПРФ. Происходило как бы знакомство с конкретными данными районной организации и предстоящими организационными задачами. Семена Семеновича, как показалось Петру Агеевичу, Суходолов приветствовал особенно подчеркнуто, с признательностью за присутствие.
Наблюдая за Суходоловым и его таким поведением, показывающим всеосведомленность, Петр Агеевич мысленно одобрил близкое знакомство Суходолова с руководителями парторганизаций и подумал, что это его знакомство было уже давнее, возможно, за долго до собрания, и он собрал сюда своих старых товарищей. А без такого знания товарищей по работе и по борьбе не будет ни настоящей общей, доверительной борьбы, ни кропотливой будничной работы во имя избранного общего пролетарского дела. Да в свою очередь и коммунисты без такого знакомства не будут до конца уверены в своем руководителе, в своем вожаке-знаменосце.
Без такого знаменосца, который способен высоко поднять Знамя и нести его к вершине цели, не состоится сплоченность и организованность вокруг общего дела, подорвется и зашатается вера в общую силу, затуманится и расплывется величие цели и сам смысл борьбы. А партия, не имеющая великой цели в своей программе, не может иметь и большой цены для всей массы народа.
Такие мысли перебирал в своем уме Петр Агеевич, глядя на Суходолова. Он посмотрел сбоку на Красновых — не подслушали, часом, они его мысли? Красновы смотрели на сцену с доброжелательными улыбками, и их губы слегка двигались, что-то шептали, — значит, одобряли Суходолова, а иначе к чему были их дружеские улыбки.
Петр Агеевич оглянулся на глухонемых. Там на проходе, у стены, стояла молодая женщина и жестикулировала перед своими зрителями. Это была, как догадался Петр Агеевич, сурдопереводчица. За ее жестами внимательно следили зрители с серьезными выражениями лиц, кое-кто ей энергично отвечал своими жестами, переводчица с доброй, широкой улыбкой беседовала со своими товарищами. И Петр Агеевич догадывался, что и глухонемые разговаривали о поведении Суходолова.
Президиум без толкотни и суеты уселся, оставив место за столом Суходолову, как председателю собрания. Суходолов встал на определенном ему месте, оглянулся вправо-влево: по бокам его сидели профессор Аркадий Сидорович и Волков, глава администрации района, а дальше представители Станкомашстроя — Полехин и Костырин, а по левую руку — секретарь парторганизации автопредприятия Станислав Васильевич Алешин, руководитель областного общества глухонемых Надточий Дмитрий Андреевич, гостеприимный хозяин. Семену Семеновичу место досталось во втором ряду позади Суходолова, который, показалось, держал его подле себя, как бы под рукой.
С высоты своего места Петр Агеевич, наблюдавший за сценой, в первую же минуту заметил на полированном столе президиума, в аккурат на середине, папку, но не придал этому никакого смысла. А оказалось, с ней было связано дальнейшее действие Суходолова. Он раскрыл папку, взял из нее листок бумаги с отпечатанным текстом, взглянул на него и продолжил с улыбкой говорить:
— Теперь у нас есть первый руководящий орган нашего общего районного партсобрания. Пусть этот первый руководящий орган первого общего районного собрания хорошо отпечатается в нашей памяти, и разрешите мне по его поручению продолжить дальнейшее ведение нашей работы.
