холодно. Даже закутавшись в одеяло, я не могла согреться. А на улице пошел дождь… Я плакала, а капли дождя мерно отстукивали ритм по окну. Неужели природа меня понимает? Небо плачет, и я тоже… Закутавшись в одеяло еще плотней, я встала и вышла из комнаты.
Ну раз дома нет никого, кроме меня, то можно попробовать открыть эти двери. Вот одна напротив моей комнаты. Деревянная дверь была плотно закрыта на замок, даже сквозь замочную скважину нельзя было ничего увидеть. Я не знала, что нужно было делать. Искать ключи — единственный выход, но где? Может, у Леона в комнате?
Я прошла в ту часть дома, где находилась библиотека и комната переводчика и еще одна комната, но я не знала, что в ней.
Я подошла к комнате Леона и дернула за ручку, как и ожидалось, дверь закрыта. Врядли я смогу её как-нибудь открыть. Почему я только не потребовала у Леона ключи от комнат? Ведь он ушел, а дом мой, я имею право получить все ключи. В правой части дома всегда было темно, так как единственным светом была лампочка, стоящая на столе. На стенах вдоль коридора висели портреты. Ими весь дом завешан, но кто на них изображен… Я не знаю. Есть знакомые фамилии, такие как Фейт, но они толком мне ничего не говорят. Пройдя подальше комнаты переводчика, я остановилась напротив двери. Эта дверь была в самом конце коридора, что не сразу и заметишь. Да и подходила я к ней всего пару раз. Эта дверь ничем не отличалась от других, только в тени она казалась еще темнее, поэтому ручку на ней я нащупала не сразу. Надо было взять с собой фонарик…
Нащупав наконец-то ручку, я резко дернула и испугалась. Дверь отворилась. Не ожидала, что она будет открытой. Леон её открыл? Он хотел, чтобы я узнала что там внутри? Ну что ж, я не против.
Осторожно переступив порог, я стала осматриваться. Пыль, везде пыль, будто в этой комнате не жили как минимум лет 5. Тут было одно окно. Я заметила, что в этом доме было не очень много окон. Удивительно для такого большого дома. Это окно было завешено пыльными шторами, через них кое-как проскакивал утренний свет. Мое сердце екнуло, когда я увидела детскую кроватку. Она одиноко стояла возле стены. Да, именно, вокруг ничего практически не было. Кое-где валялись игрушки, такие же запыленные и… старые. Эти игрушки были очень старые: тут были и фарфоровые куклы, с выцветшими глазами, и игрушки, сшитые из лоскутков ткани. Мишки, зайчики… Все валялось вразноброс. В самом темном углу, не освещенным слабым светом из окна, можно было разглядеть какую-то одежду, возле кроватки даже валялась туфелька. И все было в пыли. Все имело какой-то странный запах и невзрачный цвет. Я ошиблась, здесь, в этой комнате не были лет 10, как бы не больше. Возле детской кроватки стояла тумбочка, на которой была фотография в рамке. Я скинула с себя одеяло и прошла в глубь комнаты, стараясь ничего не задеть. Я взяла эту рамку и стерла с нее пыль. На фотографии было трое человек: женщина, мужчина и маленький ребенок. Все они улыбались, но улыбка была какая-то натянутая, не искренняя, а может, это мне показалось из-за того, что фотография была слишком испорчена временем, хоть и стояла под стеклом. Поставив фотографию на место, я обернулась и окинула еще раз комнату взглядом. Она вызывала у меня чувство одиночества, страдания. Мне казалось, что здесь что-то произошло, раз комнату бросили в таком виде. Даже одеяло в кроватке не застелено. И туфелька… туфелька маленького ребенка. Я подошла к окну… Вид, как и у Леона, только окна были грязными, что через них все видно было слишком мутно. Поэтому здесь и было так мрачно. Стены пустые, кроме обоев ничего не было. Да и обои кое-где оторвались и пожелтели. Странно… Ведь здесь жила тетя, почему так пыльно и грязно. Неужели она не заходила в эту комнату? Обойдя кроватку, я заметила, что в тумбочке ящичек был немного выдвинут. Я открыла его… В нем лежало много разных бумаг, недовязанный носочек, тетрадка, перо…
Тетрадка меня заинтересовала. В ней было много записей, клякс. Почерк был неразборчивым, а листы уже пожелтели. Да сколько же здесь не были?! Я начала листать, пытаясь найти какую-нибудь заметку, подсказку к тому, что здесь произошло. Но единственное, что я разобрала, это ''…они пришли, надо забрать ку…''. Дальше ничего не было понятно. И кто пришел? Что забрать-то? Жаль, что записи написаны так неаккуратно, но думаю, что на то были причины.
В один момент мне стало плохо. Я испугалась, так как сразу подумала, что это может быть опять мой обморок. Ну зачем? Я ведь увидела одну лишь запись, и то не до конца… Хотя мне хочется, мне хочется увидеть хоть что-нибудь, надоело ждать чуда…
В глазах потихоньку стало темнеть. Почему-то в этот раз все происходило слишком медленно. Вот я закрываю глаза, но я еще в сознании, так как чувствую, что стою. Я пытаюсь отодвинуть надвигающуюся тошноту, но она подступает. Темнота тоже потихоньку заволакивает мои мысли. Я уже не могу чувствовать ноги и руки. Похоже, я упала, так как в нос попала пыль. Запах был приторно-жженым, неприятным. Горло обжигало чем-то, будто я пила кислоту. Что же так плохо и почему я еще никого не вижу? Но вот тошнота отошла, горло не горело, но воздух остался таким же неприятным, как и был. Я открыла глаза…
Та же комната, только без пыли, и вещи разложены по-другому. В комнате никого не было, но шторы были развешаны, и из окна струился свет. Окна уже не были такими грязными. Все изменилось, но состав остался прежним. Так всегда бывает… За закрытой дверью слышалась возня, шуршание, кто-то разговаривал, но тихо. Ручка двери стала поворачиваться.
— Скорее, скорее, скорее! — в комнату вошел молодой человек, лет 25. На нем была расстегнутая рубашка и старые брюки, в чем-то измазанные, это что-то было бурого цвета… Я отшатнулась.
— Где же ты? — молодой человек стал что-то искать в тумбочке, в ящичке, переворачивая бумаги.
Человек был брюнетом, волосы не короткие, но и не слишком длинные, вились. Глаза я так еще толком и не успела разглядеть. Руки и лицо были в многочисленных порезах, в которых была застывшая кровь. Губа растесана. Видимо, он недавно подрался.
— Ну скорее! — причитал он сам себя.
Он что-то усердно искал. Он уже разворотил детскую кровать, игрушки, даже за шторами посмотрел. Потом он еще раз стал разглядывать содержимое ящика, но видимо, что без толку. То, что ему было нужно, явно находилось не в этой комнате.
— Нет, Господи! Ну где же ты?! — уже громче сказал он и стал вытаскивать из ящичка все бумаги. Он швырял листы по всей комнате, некоторые пролетали сквозь меня, как всегда…
Мне было жалко этого человека. Он выглядел слишком напуганным, измотанным. То, что он искал, видимо имело большую ценность.
— Нет! — он упал на колени и заплакал.
Я хотела подойти к нему, хотя знала, что ничем не смогу помочь. В коридоре слышались шаги — шел не один человек. Через минуту в комнате появились люди, где-то 5 человек, точнее только двое из них стояли в проеме, остальные были за проходом. Среди них был и Леон… А вот и Микки… Нет…
— Я вижу, ты не успел? — усмехнулся Леон. Нет, таким безжалостным я его еще не видела. Этот огонь в глазах! А глаза… просто черные по краям и ярко зеленые к зрачку. Как тогда…
— Пожалуйста… — промолвил молодой человек, который так усердно что-то искал.
— Так нельзя, ты же знаешь. Мы должны будем это сделать… Извини, что так все получилось… — ответил ему Леон.
— Не трогайте их! — крикнул молодой человек и поперхнулся. Он начал очень сильно кашлять. Да что же с ним?!
— Их тут и так уже нет! Убежали? Думаешь, это надолго? — засмеялся человек, который стоял рядом с Леоном, его я видела в первый раз.
— Я просто… За что вы так?! — взревел молодой человек, задыхаясь от кашля.
— Кончай с ним, Ле! — подал свой голос Микки, что я вздрогнула.
— Вы убиваете… — прохрипел молодой человек и застыл, будто стал статуей.
— Нас тоже убили, — сказал кто-то.
— Но вы тут, вы живы, — одними лишь губами сказал молодой человек.
— Это не жизнь… Ты никогда не сможешь нас понять. Твоя дочь тоже… — ровным тоном сказал Леон и посмотрел на окно. Одного лишь взгляда хватило мне, чтобы понять, что передо мной стоит совершенно другой человек. То есть это Леон, но совсем другой. Характер, поведение…
— Твой брат… Леон, твой брат! — крикнул кто-то из проема, и всё закружилось в комнате.
Все стали разбегаться по комнате, некоторые прошли сквозь меня, даже не заметив ничего… Они подбежали к окну и растворили его. Первым выпрыгнул Леон, потом какой-то парень, потом Микки, и еще
