тонированными стеклами бешено мелькали путевые огни. Доктор Блюмкин перелез с водительского сиденья назад и возился с ранеными. Машенька мешала доктору, и он устал отпихивать ее от Ивана. Ванечка посмотрел на Даниила и, широко улыбнувшись, что-то сказал.
– Что?! – переспросил Даня, склонившись над ним.
– Я говорю, – тяжело промолвил Иван, – экипаж соразмерный.
Веки мусорщика сжимались от тяжести, словно он хотел спать. Даниил улыбнулся ему и посмотрел за окно. Он не знал, откуда взялась эта машина, откуда взялся в ней доктор, и что это с ними за кудрявый толстяк. Для него все было словно во сне. Свинцовая усталость навалилась на него вместе с томным ощущением безопасности. Даня запахнулся, поглубже забился в темный угол мягкого кожаного сиденья и тоже стал смотреть, как бесшумно струятся над машиной огни.
– Да, экипаж соразмерный, – согласно покачал он головой.
Потом Ванечка тихо потерял сознание, и больше в себя уже не приходил. Он умер по дороге минут через пять.
Замминистра Янчуку оторвало фалангу безымянного пальца на левой руке. Обмотав окровавленную кисть платком, он держался героически и не давал доктору прикоснуться к ней.
– Я сказал, не надо! – капризно настаивал он, когда Аркадий Эммануилович хотел его перевязать. – Я сам медик!
– Но вы уже потеряли столько крови!
– Отстаньте!
В конце концов, они бросили препираться, оба замолкли, и доктор нерешительно спросил:
– Вадим Петрович, а как же дальше?
– Главное… Главное – избавиться от машины, – тяжело дыша, сказал Янчук. – Выберемся за город, там воспользуемся правительственной системой межконтинентальной эвакуации…
Через час они уже поменяли служебный автомобиль замминистра на его личный «мерседес» и покинули Киев. Ванечку пришлось оставить в разбитой машине в гараже министра.
3
Бывают только столетние крестьяне,
не бывает столетних чиновников.
Киевская сеть подземных автобанов и воздушных трасс объединяет населенные пункты на расстоянии до четырехсот километров на юг и столько же на восток и на запад. Так что машина Янчука, даже мчась со скоростью триста километров в час, едва ли вырвалась бы из урбанистических тисков федерации, если бы не Чернобыль. На север Киев с конца XX века почти не развивался.
Уже через пятнадцать минут они выскользнули из бункероподобных окраин города и ударили по тормозам на входе в закрытую зону. Магнитные трассы здесь оборвались, пришлось выпустить шасси и среди мусорных груд ползти по пыльным дорогам на колесах. Представительный автомобиль Янчука с тремя мостами походил на бронетранспортер или даже на луноход.
На выезде из более или менее цивилизованных мест они наткнулись на военный патруль. Чтобы машину не проверяли, за руль пересел Янчук. И действительно, офицер, узнав замминистра, только козырнул и пропустил их.
Трасса на Чернобыль была ужасной, трясло нещадно, потому пришлось надуть вездеходные камеры, от чего машина стала неуклюжей и медлительной. Словно на подушках, она перекатывалась по изрытой грузовиками и танками дороге, больше напоминавшей пересеченную местность. После трехсоткилометровой скорости пассажирам казалось, что они просто стоят на месте.
Когда въехали в город-призрак давно минувший эпохи, под колесами появилось какое-то подобие асфальта. Его серая корка, словно река во время ледохода, была покрыта сетью широких трещин и тут и там дыбилась буграми под натиском проросшей зелени. Глухие спальные районы больше походили на джунгли. «Мерседес» с трудом пробирался через заросли и бетонные завалы из отвалившихся от зданий плит и панелей.
Не задерживаясь, они прошли город насквозь, но не успели его покинуть, как над машиной пролетел беспилотный патрульный самолетик. Через минуту он выскользнул из-за гравийной насыпи и прострекотал так низко, что пассажиры «мерседеса» инстинктивно пригнулись.
– Чего это он? – возмущенно спросил доктор.
– Требует выйти с ним на радиосвязь, – объяснил Янчук. – Если не подчинимся, нас окружит спецназ.
– А до ваших ракет далеко еще?
– Нет, шахты на том берегу Припяти. Но я не уверен, что нас там не поджидают.
– А до моста далеко?
– Моей машине мост не нужен, – хвастливо сказал Янчук.
И действительно, через минуту темно-синий с бриллиантовым отливом вездеход аккуратно спустился с берега в реку и поплыл, бойко загребая лоснящимися в воде колесами.
– Почему вы так рискуете ради нас? – спросил Янчука Даня.
Тот пожал плечами:
– Сначала просто хотел помочь, потом вошел в азарт, а теперь у меня уже нет обратного пути.
Когда выбрались на сушу, минут двадцать петляли по берегу – сперва на машине, а затем и пешком. Шахты баллистических ракет были спрятаны основательно. Незваный гость мог прошагать через всю стартовую площадку, не заметив ничего подозрительного. Министр нырнул в заросли. Раненую руку он держал под мышкой и пробирался ссутулившись, так, будто озяб.
– Эти шахты – времен холодной войны, – рассказывал он, пробираясь через кустарник. – После распада СССР американцы профинансировали демонтаж пусковых установок и вывоз боеголовок в Россию. По договору шахты полагалось взорвать. Но те, что рядом с Чернобылем, наши решили не трогать. Все равно, мол, комиссия сюда не полезет. Про них вспомнили, только когда объявился ваш царь и его черносотенная компания. Оранжевое правительство в связи с этим серьезно опасалось реакции, погромов и прочих акций и подготовило себе тут «запасной выход».
– Вот поэтому-то я и предпочел Восток, – пыхтя, сказал доктор. – Там хоть не делают вид, что Россия – демократическая страна. Лучше уж самодержавие, чем такой лукавый строй.
– Да, один черт, – отозвался потный Янчук, переваливаясь через бурелом. – Народ всегда достоин своего правительства. И у нас, и у вас теперь, кажется, все довольны. Кроме, конечно, космополитов, западников и педерастов. Интеграция?! Демократические свободы! – горячился министр. – Не смешите меня, Аркадий Эммануилович! Кому это на Руси когда было надо?
Не успел он это проговорить, как над деревьями на бреющем полете пронеслись два военных штурмовика. Замминистра примолк, и его движения стали резвее. На следующем заходе самолеты сбросили какие-то дуры на несоразмерно маленьких парашютах, и те глухо рухнули где-то впереди.
– Это еще что? – спросил доктор, остановившись. Он думал, что это бомбы, но взрыва не было. Только отдаленный треск ломаемых веток.
Янчук промолчал, продолжая пробираться. Наконец, метров еще через десять, он остановился и, запыхавшись, бодро сказал:
– Здесь! Они здесь. Ищите подозрительные выемки на стволах деревьев. Где-то здесь должен быть замаскирован стартовый пульт.
– Вадим Петрович, – все еще беспокоясь насчет подарочков с самолета, спросил доктор, – что там упало?
– Лучше не спрашивайте, – только и ответил Янчук и раздраженно добавил: – Ищите, пожалуйста, пульт.
– Нашел! Кажется, нашел, – крикнул Даня.
Подскочив, замминистра принялся здоровой рукой очищать бронированный короб от корней клена и травы. Потом он откинул крышку, и под ним оказалась небольшая допотопная клавиатура с кнопками, как на старом кассовом аппарате.
В суматохе они так и не поняли, откуда появились военные роботы. Раздался треск, и между стволами деревьев фонтаном посыпались искры.
