жизни? – всхлипывая, поинтересовался первый.
– Нет! – насупившись, буркнул Коза.
– Боб, а, Боб, можно тогда я расскажу один счастливый случай из нашей совместной жизни с моей женой, – предложил второй негр.
– Давай, Эдди, давай. Расскажи все как есть, тебе тоже надо как следует выговориться, – согласился первый негр.
Второй, сосредоточенно глядя перед собой, насупился и булькнул, как бы сдерживая истошные рыдания.
– Вчера вечером, перед ужином мы с моей женой смотрели телевизор, – начал делиться он. – Шла какая-то передача, кажется что-то про разведение кроликов. И вот мы с Магдой, моей дорогой Магдочкой, смотрели эту передачку про кроликов… Они такие… Такие милые, эти кролики… И вот моя Магдочка и говорит мне…
– Эдди. Подожди, – прервал его коллега, швыркая носом. – Ты сегодня уже рассказывал эту историю. Сегодня утром. Маленькой белой неврастеничке из бизнес-класса.
– Тогда, может быть, эту историю расскажешь ты, раз ты ее уже знаешь? – добродушно предложил Эдди.
– О’кей, Эдди, я расскажу эту историю, – всхлипывая и по-товарищески кивая, согласился с ним Боб. – Почему бы и нет? И вот, значит, когда они смотрели эту передачу, пан Коза, передачу про кроликов, когда Эдди и Магда смотрели ее, и один маленький кролик поскользнулся и упал в ямку, его толстушка Магда вскрикнула и прижалась к его плечу. Она такая ранимая, его бедная толстушка Магда…
Тут Эдди страшно взвыл, разинув пасть, как зевающий бегемот, а у Анджея Козы пробудился лицевой тик, и щека у него стала подергиваться.
– Боб, перестань, не надо больше! – попросил Эдди. – Это слишком, слишком для меня сегодня! Расскажи-ка лучше, как мы с малышом Джо играли в крикет. Помнишь эту историю, Боб?
– Еще бы, Эдди, я не помнил ее. О’кей, я расскажу эту историю, – значительно покивал сговорчивый Боб. – Если, конечно, пан Анджей хочет ее услышать. А я думаю, он хочет. Историю о том, как в прошлом году Джо, играя в крикет, выиграл сразу два очка. Дорогой пан, вы ведь не против того, чтобы я рассказал нам всем эту вселяющую надежду историю о малыше Джо? Так вот…
– Нет! – рявкнул вдруг Коза.
Боб поперхнулся, но начал заново:
– Так вот. Однажды в прошлом году его малыш Джо…
– Нет, я против! – хрипло уточнил вдовец.
Негры растерялись и переглянулись.
– В таком случае, пан Анджей, может быть, вы нам все-таки сами уже что-нибудь расскажете?
– Я не хочу ничего рассказывать, – заявил пациент. – Я вообще не хочу ни с кем разговаривать.
Психологи НАСА опять потупились и долго молчали.
– Боб, мне кажется, белый брат не хочет, чтобы мы с ним разговаривали, – искренним тоном заметил Эдди.
– Да пошел он в задницу, этот белый брат, у меня еще два вызова на пейджере, – легко согласился Боб.
– Только сначала заедем в «Макдональдс», – предложил Эдди, – а то у меня в животе урчит, как у бабушки Фло в бойлере.
– О’кей, Эдди, мы заедем сначала в «Макдональдс», – товарищески кивая, согласился с ним Боб.
– Оч-чень нездоровая пища, – пробормотал Анджей. Но внимания на него никто не обратил. Бегемоты в бейсболках с кряхтением встали с дивана, и двинулись к выходу, о чем-то мирно беседуя, так ни разу больше на него и не взглянув.
… – Простите, пан Коза, – почти сразу после этого вошел в каюту капитан. – У нас есть к вам несколько деловых вопросов по поводу похорон. – Он достал из-за спины бумагу. – Мне неудобно об этом говорить, но вот смета на космическое захоронение вашей супруги.
Коза взял бумажку и вздрогнул.
– Сорок две тысячи долларов США?! Вы с ума сошли! Вы знаете, сколько мне нужно трудиться, чтобы заработать такую сумму?
Капитан закашлялся.
– Мы подумали об этом и можем вам кое-что предложить. Если вы согласитесь обменять вашу яхту «Полонез» на наш подержанный спасательный «Форд», мы доплатим вам как раз сорок две тысячи долларов. Вы ведь все равно решили, э-э… Вам ведь, думается все равно, на каком судне э-э…
– Как это цинично! – схватился за голову Коза. – Да мой новенький «Полонез» тысяч на двести дороже вашего паршивого «Форда»!
– Только из уважения к вашему горю, – невпопад сказал капитан и кашлянул в кулак, поторапливая вдовца принять решение.
– Забирайте, – махнул рукой Анджей. – Какая мне, действительно, разница…
Четверо офицеров «Вашингтон Спейсшип» в белых перчатках, сунув под мышки пилотки, вошли в часовню, где в окружении военного экипажа стояла капсула-гроб с поднятой матовой стеклянной крышкой. Капитан прочел молитву и отступил, предлагая Анджею попрощаться с возлюбленной супругой. Белый как стена тот склонился над нетленной теперь красавицей, поцеловал ее в холодные губы и выпрямился. Несколько фотовспышек засвидетельствовали тот факт, что уже сегодня в информатории появятся снимки.
Капитан сделал знак офицерам, один из них коснулся сенсорных кнопок на стенке гроба, и тот медленно поднялся над постаментом с венками, одновременно с тем, как его крышка плотно закрылась. Офицеры поймали золоченые ручки и чинно вынесли гроб из часовни. Капитан помог подняться скорбящему вдовцу и повел его в шлюзовой отсек, где была установлена погребальная капсула. Следом за ними двинулись остальные члены экипажа.
Молчаливой процессией они прошли по ярко освещенным коридорам и вышли в шестигранный туннель, к стеклопластовой перегородке в конце, за которой пролегал темный немой космос. Прозрачная поверхность перегородки отражала стоящий перед ним массивный белый кокон какпсулы-могильника и приближающуюся по туннелю процессию. Капитан нажал кнопку пульта, и крышка-полусфера медленно отворилась. В образовавшееся отверстие офицеры медленно закатили парящий в магнитных полях гроб и закрепили внутри капсулы.
Наконец все отошли за красную линию. Свет померк, по туннелю забегали отблески желтых маячков, взвыла сирена, и женский голос объявил по-английски и по-русски:
– Эттеншен, олл пипл маст ту лив спешл кэймер! Внимание, всем покинуть шлюзовой отсек!
Еще одна прозрачная перегородка, выйдя из красной линии, отсекла провожающих от контейнера… Фотовспышки сверкали с периодичностью в несколько секунд.
– Внимание, сброс! Внимание, сброс!..
Дальняя перегородка втянулась в обшивку, и могильник был с хлопком отстрелен в открытый космос.
«И вот за это – сорок две тысячи?» – подумал Анджей Коза, но тут же отбросил от себя эту неуместную сейчас мысль, провожая взглядом вертящуюся и быстро удаляющуюся капсулу… Которую очень и очень нескоро суждено было найти Даниилу Сакулину.
… – Приглашаю всех на панихиду, – обернулся к личному составу капитан, как только церемония завершилась. – Пан Анджей?
– Я не очень хорошо себя чувствую, – сказал молодой вдовец, на самом деле чувствуя, что ему не хочется сейчас общаться со всеми этими чужими людьми.
– Отлично, мы прекрасно можем начать и без вас, – жизнерадостно отдал честь капитан. – Ждем вас в конференц-зале!
Что-то не давало покоя Анджею Козе. Нет, не смерть Любушки. Он собирался вскоре к ней присоединиться… Покоя ему не давало что-то, так сказать, хозяйственное. Коза понимал, что в данный момент это чувство не очень уместно, он гнал его от себя, но поделать с собой ничего не мог.
«В конце концов, – вдруг четко и ясно определил он свои помыслы, – ловить и затаскивать обратно в
