1929 г.
Саут Орендж. Н<ъю->Дж<ерси>;
вагон жел. дор.
«В квартирах богачей — ничей!..»
Op. 32.
В квартирах богачей — ничей! Но на лугу веду я дружбу с пнями, С веселой луковкой, с легчайшим мотыльком; Я их упрямый собеседник. С годами стал умней, с годами знаю с кем и говорить Как камень с Кеми, Пустынником брожу по городу. Здесь одиночество с громадной буквы На вывесках, на каждой из тротуарных плит Начертано. Антонии стремилися в пустыню; Приди и стань на Вашингтоне сквере И будешь столпником, как столп стоят… Лишь не мешай прохожим — затолкают. К сторонке Стань и медленно смотри на суету Длиннейшей авеню. На ней находятся в громадном гробе — доме Мозги людей, что раньше жили были, На ней соборы, банки и конторы; На ней богатство, запах газолина И нищета, Что языком сухие губы лижет, Идя вблизи витрин. Всегда, всегда один; Всегда в броне закован, в латы одиночества. Кругом милльоны глаз, Следящие небрежно за тобой… Но дела нет им до твоих затей, До планов землю озарить веселым смехом счастья. Лишь надобно, чтоб люди поделились хорошим всем, А злое спрятали в холодные гроба, замки судьбы, Решетки и подвалы воли злой… О, жизнь хитрее старых библиотек; Из прежних кладов, что зарыты там Едва ли прочитаешь столько — котик Шершавым язычком лизнет… И все… Где череп, что Старый мир, Наследье прошлого вместить бы мог? Где тот кулак, что оплеуху Отжившей красоте нанесть бы мог?.. Малы, малы задачи, Мелочны умы. Сегодня — день, как речка пересох… По камешкам ничтожества бредут, Иль в рытвинах застряв взывают, как младенцы, Упавшие от млечности грудей… * * * Кругом лишь город город город Кругом отрыжка или голод Кругом толпа но ты — один, Как потопающий средь льдин! «Над Вульвортом утро сегодня раскисшее…»
Op. 33
Над Вульвортом утро сегодня раскисшее Асфальт отсырел и расползся селедкой Небо нависшее Потной обмоткой Желтым лучи неуверенным светом Тычутся в брюхо витрин А полицейский торчит пистолетом Автомобильных родин. Город сегодня… соплив. «Луна над Нью-Йорком луна над домами…»
Op. 35
Луна над Нью-Йорком луна над домами В лазури прогорклой Прошепчем меж нами
