Бурятские волшебные сказки

- На земле нужен знающий местность, а на море - знающий воду.

Сказал он так, сам поехал вверх по берегу, а друга послал вниз по берегу, и, найдя брод, они спокойно переплыли море.

Поехали дальше и увидели многоэтажный белый дворец Далай Баян-хана. Сын старика Таряши Гун Сэжэ сказал:

8 - У этого хана левый глаз меньше, а правый - больше.

Тогда сын богатого торговца Гэлдэра разозлился на него:

- Еще не увидев человека, не зная, какой он из себя, не мели всякой чепухи только потому, что у тебя под носом болтливый рот!

Тем временем они подъехали к дворцу Далай Баян-хана. Далай Баян-хан пригласил сына богатого торговца Гэлдэра в высокий светлый дворец, а Гун Сэжэ вместе с двумя другими спутниками отправили на скотный двор.

Гэнэн Эрхэ сидел и блаженствовал: сидел он за белым серебряным столом и попивал чай, сидел за золотым столом и жажду свою утолял.

9 - Куда путь держите? - спрашивает Далай Баян-хан.

- Сам я еду дорогой жениха, а кушак мой предназначен для свата, - ответил Гэнэн Эрхэ.

- Крепость и мягкость железа узнают при ковке, а хорошее и дурное в чужом человеке узнают во время испытаний, - сказал [хан].

Про Гун Сэжу, сына старика Таряши, совсем забыли. Только красавица Дангир Шара, сидящая за семьюдесятью занавесями, умом поняла, разумом рассудила и решила накормить Гун Сэжу. Налила она в золотую чашу вкусного чаю, положила два сладких хлебца и семь кусочков сахару и сказала служанке Шэнэшхэн:

- Эту еду и питье отнеси на скотный двор, тем двум парням.

Подумав немного, добавила:

10 - Передавая эту еду, спроси: полны ли [водой] берега великого черного моря или [наполнены] наполовину? Видны ли на небе следы луны и солнца? На месте ли все семь небесных старцев [74] или только их часть? Ведь вы проехали длинные реки, земные дали, в пути-дороге наверняка приметили?

По дороге служанка Шэгэшхэн отпила чаю из золотой чаши, съела один хлебец и из семи - один кусочек сахару. Передала [остальное] тому парню и сказала:

- Я бегом бежала к вам с едой, немного пролила, что-то, может, и выронила.

11 Гун Сэжэ спросил:

- Кто отправил тебя с этой едой и питьем?

- Красавица Дангир Шара.

Подавая еду-питье, она добавила:

- Велела спросить: полны ли [водой] берега великого черного моря или [наполнены] наполовину? Видны ли на небе следы луны и солнца, на месте ли все семь небесных старцев или только их часть?

12 Гун Сэжэ ответил:

- Скажи, что [вода] великого черного моря упала до середины своих берегов, скажи, что [из двух светил] небесных - луны и солнца - заметна только одна половина луны, скажи, что из небесных семи старцев нет одного.

Служанка Шэгэшхэн прибежала запыхавшись к красавице Дангир Шара и сказала:

- Говорит, что из небесных семи старцев нет одного, велел передать, что [из двух светил] небесных - луны и солнца - луны только половина осталась, а вода великого черного моря упала до середины [своих берегов].

Красавица Дангир Шара крепко отхлестала ее, приговаривая: 'Зачем ты съела отправленную мной еду?'

13 Далай Баян-хан лишь назавтра вспомнил [о других гостях] и отправил служанку Шэгэшхэн.

- Иди на скотный двор и позови парня в нагольном тулупе и в сыромятных унтах.

Бегом побежала служанка Шэгэшхэн к скотному двору и, не заходя, крикнула:

- Парень в нагольном тулупе, в сыромятных унтах, выходи! Хан-отец требует к себе.

Сын старика Таряши Гун Сэжэ вышел со скотного двора и направился к хану. Заходит он в многоэтажный светлый дворец, приветствует так, как подобает приветствовать хана, здоровается так, как подобает здороваться с ханшей. Далай Баян-хан сидел и перебирал сандаловые четки.

14 - Откуда будешь и куда направился? По какому делу идешь?

- Я сын старика Таряши с северной стороны моря, зовут меня Гун Сэжэ. Сам я ехал дорогой жениха, и кушак мой предназначен для свата, - ответил Гун Сэжэ.

- Знал я в молодости Таряшу с северной стороны моря. Мы вместе бывали на облавной охоте. Был он на охоте метким, а в питье архи - сдержанным. На охоте, в двадцать пять лет, мы, гордые и молодые, с радостью обменялись своими кушаками. Вот теперь напоминают мне об этом сейчас, когда голова моя поседела, а ноги плохо стали ходить, - злится хан, вздуваются у него желваки. Бросил он в сторону свою золотую чашу, из которой пил густой чай. Сидел он молча некоторое время и потом опять заговорил:

- Говорят, крепость стали узнают при ковке, силу чужого человека узнают при испытаниях.

15 После этого сказал своему первому батору Улану:

- На третий день после рождения красавицы Дангир Шара я заколол трехгодовалого бычка. Вели принести и сварить сушеное мясо того бычка.

Под присмотром батора Улана сварили сушеное мясо трехгодовалого бычка. Когда мясо сварили, разложили его на десяти больших деревянных блюдах. Каждое блюдо еле-еле поднимали два человека. Поставили их [перед гостями]. Далай Баян-хан сказал:

16 - Ну, парни, на третий день после рождения красавицы Дангир Шара я заколол трехгодовалого бычка, и мясо его сушилось двадцать пять лет. Разделите это мясо поровну для моих подданных, чтобы каждому досталось по кусочку с большой палец - ни больше, ни меньше.

Сын богатого торговца Гэлдэра Гэнэн Эрхэ вынимает свой нож из золотых ножен, висевших на черном шелковом кушаке. А сын старика Таряши Гун Сэжэ вытаскивает свой нож с деревянным черенком из голенища сыромятных унтов. Потом немного поспорили - кому из них начинать первым.

17 Далай Баян-хан ударил в северный барабан, собрал свой народ, ударил в южный барабан, созвал много людей. А два здоровых парня сидят и переглядываются между собой. Сын старика Таряши Гун Сэжэ первым начал разрезать мясо: как проведет [ножом] - так и отрежет [кусок мяса], как надавит - так отсечет.

Сын богатого торговца Гэлдэра - Гэнэн Эрхэ - сказал:

- Ой, какое мягкое мясо! - и принялся разрезать: так пилил - острие ножа заблестело, а даже следа никакого не видно [на мясе]. 'Что за странное мясо!' - злится он, вздуваются его желваки.

18 Стал ругать сына старика Таряши - Гун Сэжу, сидящего напротив его за блюдом:

- Ты заколдовал мой нож, вот этим же ножом проткну тебя насквозь.

Тогда первый батор Далай Баян-хана - Улан - сказал: