— Так хотелось, чтобы ты стал ученым…
— Я и стану, если последую своему призванию.
— В любом случае, — Дени начал сдаваться, — ты будешь приходить ночевать.
— Нет, отец, это невозможно! Так будет плохо для нас обоих.
— Знаешь, сынок, если скажешь хоть слово, я брошу Мели и никогда больше ее не увижу.
— Ты свободный человек, я хочу тебе счастья. Не делай глупостей, отец, не отговаривай меня.
— Ах нет, нет… Не могу расстаться с тобой, дитя мое, ведь мы вместе уже шесть лет… Я люблю тебя всем сердцем, мой мальчик! Знаю, я далек от совершенства, делаю непотребные вещи… Но мое отцовское чувство так живо… оно выше моих глупостей… выше всего… ведь ты знаешь!..
Дени плакал. Поль, взволнованный и тоже в слезах, прижал к груди голову отца и мягко сказал:
— Отец! Ты спас мне жизнь… Душа, сердце мои принадлежат тебе. Я твое дитя… Прикажи — сделаю как захочешь.
Художник тяжело вздохнул. В нем заговорил разум. Он мог по достоинству оценить себя — золотое сердце, но легкомыслие, но безответственность! Дени понимал, что ему не вырваться из когтей Мели. Вспомнились страшные сцены прошедших лет, мучения мальчика… Он подумал о грядущих осложнениях, борьбе, ненависти, страданиях… Дени вытер глаза, расцеловал сына и выдавил из себя:
— Дитя мое, ты у нас самый разумный, делай, как решил.
— Спасибо, отец, — дрогнувшим голосом ответил подросток.
Через неделю Поль поступил на предприятие Отмона в качестве курьера и уборщика.
ГЛАВА 12
ЮНОШЕСКАЯ ЛЮБОВЬ
К моменту своего появления в мастерских Отмона Поль был уже достаточно зрелым человеком. Он понимал, что работа — самое благородное занятие.
Поль был доволен — ему открывалась новая жизнь, он становился взрослым. Вчерашний ребенок посерьезнел, не играл, но слушал, смотрел и размышлял. Даже ростом он стал как будто выше. Руки и ноги его окрепли, плечи раздались, и подросток казался гораздо старше своего возраста.
У Поля была врожденная любовь к технике, чувство металла. Цех с его запахами масла, проката и угля, грохотом и постоянным движением сделался мальчику родным домом.
Когда он в первый раз надел рабочую форму, у него от волнения отчаянно забилось сердце. Как солдат мечтает добыть эполеты[39] в суровых боях, так Поль мечтал о мирных победах над машинами. Его ничто не пугало — ни ученичество, частенько трудное и неприятное, ни усталость, валившая с ног, ни первые неудачи и ошибки. Поль подметал мастерские, чистил машины, был на посылках, исполнял множество мелких поручений и делал все без пререканий, весело, усердно, словно охотно платил необходимую дань своим учителям. Он нередко говорил себе, что хозяин тоже знавал тяжелые времена, и это его поддерживало. Вскоре Поль почувствовал, что кое-чему научился. Ему стали поручать изготовление простых деталей. Мастер Даге, опекавший новичка, нередко его хвалил, и мальчик прямо-таки раздувался от гордости. Вышедшие из-под его рук металлические изделия употреблялись на комплектование сложных машин. Поль едва не расплакался от счастья, увидев, как двинулся с места экскаватор, в который он вмонтировал изготовленную им самим важную деталь. Счастливый подросток показывал эту деталь всем — кузену Годри, пришедшему навестить его отцу, Марьетте, зачем-то спустившейся в цех. Ночью он не мог уснуть — в воспаленном мозгу возникали картины: ему виделись изделия, механизмы, вышедшие из-под его рук, послушные и понимавшие его с полуслова.
Новая страсть толкала Поля к учению. Подростка восхищало, что человек, такой слабый, из мертвого металла создает умные машины и они ему повинуются.
После долгих месяцев ученичества он впервые получил жалованье. Счастью не было границ. Когда Поль ощутил в своей руке несколько белых монеток, глаза его расширились, а сердце забилось. Он сам заработал эти деньги! Сам, один! Поль почувствовал себя свободным и независимым, хозяином своей судьбы. Теперь он сможет помогать отцу и понемногу откладывать на будущее.
Жизнь нового рабочего стала подчиняться строгому режиму. Весь день он трудился в цеху, вечером шел на публичные курсы, затем ужинал и ложился спать, а в воскресенье после полудня отправлялся проведать отца.
Частенько Поль замечал в окошке квартиры Годри склонившуюся над шитьем Марьетту. Тогда он делал приветственный жест, и оба улыбались, счастливые встречей. Общались друзья нечасто. Только в воскресенье утром Поль проводил часок-другой в семействе Годри, да еще в те редкие дни, когда Биду, находясь в Париже, приходили обедать. Тогда Поль, приглашенный на трапезу, проводил целый вечер со своей подругой.
По мере того как Поль взрослел, а Марьетта из ребенка становилась девушкой, чувства юноши приобретали новый характер. Он больше не осмеливался говорить ей «ты», робел, краснел, если их руки случайно соприкасались. Когда же голубые глаза девушки с нежностью останавливались на нем, сердце подростка делало резкие скачки.
Трагическое происшествие вскоре просветило молодых людей относительно их истинных чувств.
Однажды Годри пригласили на обед Биду, Дени и Поля.
В семь часов вечера раздался гудок, возвещавший конец рабочего дня. Вскоре в цеху остались только Годри, Поль и несколько механиков, останавливавших агрегаты. Годри и Поль задержались, и Дени с Марьеттой спустились за ними в цех. Молодая девушка уже привыкла к металлическим монстрам и подходила к ним не только без опаски, но даже несколько небрежно. Вдруг она испустила душераздирающий крик, потеряла равновесие и упала навзничь — край ее юбки попал в шестерню. Бедная девушка почувствовала, как ее подхватила и засасывает какая-то необоримая сила. Прежде чем присутствовавшие сделали хотя бы одно движение, Марьетту, как перышко, подняло на воздух и стало затаскивать под работающий маховик.
Как молния, Поль рванулся к кричавшей девушке и обхватил ее туловище руками. Прошло несколько напряженных секунд. Разорвется ли край платья? Спасет ли Поль Марьетту или оба погибнут, перемолотые безжалостной машиной? Стиснув зубы, тяжело дыша, молодой человек изо всех сил удерживал девушку. «Или спасу, или погибнем вместе», — думал он. Наконец ткань подалась, лопнула, и Марьетта оказалась вне опасности. Но шок[40] был слишком силен. Девушка смогла лишь пробормотать «спасибо» и потеряла сознание.
Годри, Дени и механики в страхе подбежали, но Поль, сильный и мужественный, уже нес на руках бедную жертву вон из цеха. В несколько прыжков преодолев лестницу, юноша ворвался в жилище Годри, положил бесценную ношу на кровать и упал рядом на колени.
— Марьетта, моя маленькая Марьетта, скажи что-нибудь… — Голос Поля прерывался от рыданий. Он думал, что подруга ранена. — Тебе больно? Что с тобой?
Он тер ей виски уксусом, похлопывал по рукам и уже стал терять голову от отчаяния, но пострадавшая открыла глаза и испуганно обвела взглядом собравшихся у постели. Узнав Поля, девушка сжала его руку и разразилась рыданиями.
Обняв подругу, юноша целовал ее в лоб и повторял:
— Тебе лучше? Скажи, ты не ранена? Нет? Ничего, все пройдет…
Марьетта, к счастью, не получила ни ушиба, ни царапины, только очень испугалась. Через несколько минут шок прошел. Глубокий вздох облегчения вырвался у стоявших вокруг мужчин.
— Ладно, ребятки, не смущайтесь, вы же любите друг друга! — радостно закричал Дени. — Не отказывайтесь, это сразу видно! Поцелуй-ка ее еще разочек, мой мальчик, ты заслужил.
— Да уж, у тебя это получилось от сердца, — добавил Годри.
— Знаешь, Марьетта, — продолжал Дени, — без Поля тебе бы крышка!
— Никогда не забуду, что обязана ему жизнью, — прошептала девушка.
Сели за стол, но из-за пережитого волнения ни спаситель, ни спасенная не могли есть. Они робко
