Тодди бросила на меня быстрый взгляд и отвернулась.
— Я позвоню тебе. Как только узнаю хоть что-нибудь. Позвоню, что бы ни узнал.
Девушка кивнула.
Направившись к двери, я обернулся. Перед диваном стоял кофейный столик, на нем — открытая бутылка шампанского, рядом — ваза с розами. На диване совершенно неподвижно сидела Тодди.
Последнее, что я видел и запомнил, — это глаза Тодди с припухшими веками, устремленные на меня, и правая рука, придерживающая полы голубого одеяния.
Глава 8
Постояв за дверью, я спустился в большой вестибюль «Билтмора».
'Приятель, — сказал я себе, — твое место в «Равенсвуде». Я подумал о многом, но все казалось очень глупым. Потом вышел на залитую солнцем улицу и добрался на такси до гаража, где чинили мою машину. Механик сообщил мне, что почти все закончил, поэтому я подождал двадцать минут и уже на своей машине поехал домой. «Кадиллак» был как новенький. Поднявшись к себе, я стал ждать звонка Рула. Время шло, и я нервничал все больше и больше.
В тишине и уединении своей квартиры я размышлял о том, что делает и о чем думает сейчас Тодди. Призывает проклятия на мою голову или отправилась в загул с меньшим идиотом, чем я. Она неотступно стояла перед моим мысленным взором.
Одного быстрого взгляда на Тодди было достаточно, чтобы воспламенить мужчину. Придя от нее, я принял холодный душ, но он не помог. Впрочем, с какой стати было на это рассчитывать?
Я босиком вышел в кухню, снова вернулся в гостиную, опустился на шоколадно-коричневый диван, откинулся назад и зарылся ногами в густой длинный ворс ковра. Мой взгляд упал на жутко раскрашенный портрет обнаженной Амелии над искусственным камином.
Я приготовил себе бурбон с водой и позвонил в Административный центр, полагая, что Пола вот-вот закончит работу. Она ответила скучным голосом, но оживилась, узнав меня.
«Пола и в самом деле восхитительное создание, — думал я. — Может, она и не вполне владеет собой, когда возбуждается, но разве пылкость умаляет достоинства женщины? Пожалуй, стоит заехать за ней».
— Пола, дорогая, ты никогда еще не была у меня дома.
— Верно.
— А теперь послушай. У меня есть бифштексы. Превосходные, сочные, полные витаминов и минеральных веществ.
— Полные витаминов?
— И минеральных веществ. Приходи, и мы зажарим их в моей уютной кухне. Я не воспользуюсь газовой горелкой — у нас будет мясо, зажаренное почти на углях...
— Мне нужно работать.
— Что?!
— Мне нужно работать. Я задержусь допоздна, это из-за комиссии. Слушания начнутся через три дня, ты же знаешь.
— О да.
— Я с удовольствием пришла бы, Шелл.
— Ты бы...
— Да. Правда. Я мучила тебя, не так ли?
— Каким образом?
— Не соглашалась посмотреть на твое радио или на что-то еще. Даже не впускала тебя в мою квартиру. Это было жестоко.
— Конечно. Для такой доброй, милой, привлекательной, восхитительной женщины это было жестоко.
— Шелл, ты говоришь чудесно. Я хочу быть с тобой полюбезней. Но не сегодня вечером. Извини, но ты же слышал их разговоры о долге.
— Да, и я знаю, во что они это превращают.
— Пока.
Я едва не обернул телефонный шнур вокруг собственной шеи и не повесился, но решил не считать это неудачей, поскольку она все же хотела бы прийти.
Тут я вспомнил Атлас. Плохо, что она работает в «Мелоди». Но почему бы не поговорить с ней? Я позвонил в ее квартиру в «Джентри».
— Алло!
— Привет. Это Шелл Скотт.
— А, Шелл, привет. Где ты был?
— Держался от тебя на почтительном расстоянии.
— Зачем?
— Ха!
— Но ты даже не пришел в клуб.
— Атлас, моя дорогая танцующая девочка! Если, по-твоему, мне приятно занять удобный столик в «Мелоди» и наблюдать, как ты извиваешься в танце, запрыгиваешь на дьявола, кричишь и стонешь от удовольствия, пока я сижу за удобным столиком, значит, у тебя в голове еще большая путаница, чем в алфавите кулинарной книги.
— Боже праведный! Это похоже на речь. Надеюсь, ты не очень сердишься из-за того, что я выставила тебя из моей квартиры в тот день?
— Ну, я...
— У меня в самом деле была назначена встреча. Кроме того... — Атлас помолчала, потом вкрадчиво продолжила: — Разве ты не знаешь, что ожидание гораздо ценнее, чем его осуществление? И к тому же продолжается дольше.
— Да уж, — фыркнул я. — Это имеет прямое отношение к тебе, дорогая.
— О, Шелл! Ведь все так говорят.
— Что?
— Воздержание размягчает сердце.
Я застонал:
— А мне сейчас приходится сходить с ума из-за тебя!
Отстранив трубку от уха, я посмотрел на нее, покачивая головой, и вернул ее на место как раз вовремя, чтобы услышать голос Атлас:
— Кстати, я не кричу, а журчу. Но какая девушка не делает этого?
— Атлас, остановись. Лучше сменим тему, или нам скоро придется заговорить иначе.
— Что?
— Это ужасно. Я даже не помню, о чем мы говорили.
— Ах ты, глупышка! Мы говорили о... Ладно, это не важно.
— Атлас, послушай меня внимательно.
Тишина.
— Атлас, ты еще здесь?
— Да, ты велел мне послушать тебя.
— Я позвонил потому, что подумал... Если бы ты не работала, или клуб «Мелоди» сгорел дотла, или что-нибудь еще... Ты, может, согласилась бы прийти ко мне? Черт возьми, мы бы потанцевали или занялись чем-то еще.
— С удовольствием. Дай мне двадцать минут.
— Что?!
— Что с тобой?
— Разве ты сегодня не работаешь?
— Нет. Эд сломал ногу.
— Эд?
— Да. Мой партнер, дьявол.
