станции полтора года, а Мартин направился на юг, в Капскую провинцию, куда затем приехал и его брат.
На следующий день мы отправились в обратный путь, в Свакопмунд. После захода солнца туман с океана серой стеной накатился на берег. За несколько минут температура упала больше чем на двадцать градусов, стало сыро и холодно. Обычно ровная и сухая поверхность соляных озер стала липкой и скользкой, и в наступившей темноте нам приходилось почти ощупью двигаться по дорожной колее, потому что свет фар пробивал туман всего на несколько метров. Мы завернулись в одеяла, но все-таки дрожали от холода. Ледяной туман в пустыне напоминал прикосновение смерти. Когда мы останавливались, чтобы протереть ветровое стекло, со стороны океана слышался глухой грохот подводных взрывов.
В полночь мы были в Свакопмунде.
— Река под пустыней! Правда, она ненадолго прячется под землю, но… вода под пустыней! Обязательно посмотрите это чудо, когда поедете на юг по пустыне Намиб, — говорил нам в Виндхуке доктор Эрнст Шерц, с которым мы советовались о последнем этапе нашего путешествия.
Как и многие другие достопримечательности Юго-Западной Африки, эта река не отмечена на картах, потому что находится в отдаленном районе, между полицейской зоной и «Шпергебит № 2» — запретной алмазной зоной в центральной части пустыни Намиб. Называется подземная река Сезрием. Это слово попало в язык африкаанс от буров и означает «шесть быков в упряжке».
Итак, направляемся к реке Сезрием: из Свакопмунда едем в Уолфиш-Бей через гигантские дюны, по колее пересекаем Намиб и, выехав из царства песка, оказываемся в дикой каменистой местности. На плато резвятся стада антилоп. Иногда в стаде виднеются два-три страуса.
Мы разбиваем лагерь на дне каньона Кейсеб, громадной расщелины с крутыми скалистыми склонами. Река Кейсеб раз в несколько лет оживает и неделю-две течет по каньону. Все остальное время каньон сух.
На фоне ночного неба высятся черные силуэты скал, и нам чудится, что мы на дне лунного кратера. Тишина: ни дуновения ветерка, ни воя шакала.
На следующее утро, собираясь в путь, мы вдруг увидели лендровер, ехавший по дну каньона. Поравнявшись о нами, машина остановилась. Полицейский патруль искал грузовик с двумя подозрительными людьми, которые, судя по всему, ловят антилоп и тайком переправляют их через границу, скорее всего в Танганьику. Сержант целые сутки ехал по нашим следам и был очень разочарован, что мы не воруем антилоп! Чтобы утешить его, мы обещали зорко смотреть по сторонам и сообщать на полицейский пост в Научасе о всех автомашинах и людях, которых встретим по пути.
Два дня мы ехали на юг по краю пустыни. Нам подробно объяснили, как добраться до реки Сезрием, но найти ее оказалось не так-то просто.
Хуго Трутер, владелец фермы, за которой начиналась пустыня, посоветовал проехать несколько сот километров на юго-запад от последних высоких скал и там искать трещину в почве.
— Только смотрите, не въезжайте в запретную алмазную зону, — предупредил он.
Мы заночевали в покинутом бушменском поселении у скал. Наутро мы около часа потратили на поиски трещины в каменистом дне пересохшего речного русла. Она была около метра в ширину.
Трещина постепенно переходила в глубокую, метров тридцать, расселину с отвесными стенами. На дне поблескивала вода подземной реки. Когда расселина стала еще просторнее, мы спустились к воде и прошли метров двести по берегу. Вода была стоячая и такая холодная, что, переплыв на противоположный берег, я начал дрожать и долго не мог согреться. В узкую щель над головой проникал слабый свет, но ни один солнечный луч сюда не доходил, и вода почти не испарялась.
Хотя речное русло имеет мало изгибов, за многие века вода выточила глубокие пещеры в скалистых берегах. Было очень странно находиться в прохладном полумраке, в полной тишине, и сознавать, что над тобой пустыня.
Это подземное речное русло — не доломитовая формация. Оно, по-видимому, образовалось несколько тысячелетий назад, когда дожди здесь были сильнее и шли чаще, чем сейчас. Даже когда русло заполняется водой, река не достигает океана, а теряется в пустыне.
По пути наверх мы нашли на склоне труп антилопы. Наверное, мучимая жаждой, она разбилась, пытаясь добраться до воды. А на поверхности, в пустыне Намиб, дул обжигающий лицо восточный ветер и вихрились облака пыли.
Глава двадцать восьмая
Покинутый город в пустыне
До Людерица, одного из самых удивительных городов Африки, два дня езды. Мы пробираемся по пустыне сквозь самум. Отклоняться от колеи строго воспрещается: объявления на английском и немецком языках и на языке африкаанс гласят, что лицо, которое сойдет с дороги и вступит на территорию запретной зоны, будет оштрафовано на пять тысяч фунтов стерлингов или заключено в тюрьму сроком на один год. Почти ежедневно здесь по два часа свирепствует самум. Ветер дул с такой силой, что наметал целые сугробы песка. Нам пришлось преодолевать их, включая и передний ведущий мост машины.
Людериц расположен на западном склоне голых скал, спускающихся к океану. К востоку от города раскинулось безбрежное море песка, похожее на причудливый лунный ландшафт. В городе и в его окрестностях — ни одного деревца. Кустарника тоже почти нет. Население Людерица (восемьсот человек) пьет опресненную морскую воду. Но город напоминает богатую брошь в убогой оправе: все здания в нем выстроены в стиле старой кайзеровской Германии, улицы и магазины имеют немецкие названия. После очередного самума мы вышли на главную улицу. Типичные деловые люди вежливо здоровались с нами по- немецки. Многие из них были с высокими крахмальными воротничками и внушительными усами «кайзер Вильгельм». Мы неожиданно оказались в довоенной Германии.
Интересно, что люди, которые долго прожили в уединенных местах, сплошь и рядом даже не помышляют о том, чтобы покинуть их. Население Людерица предано своему заброшенному городку.
Получив инструкции по телеграфу, мы отправились в местную контору компании, владеющей алмазными копями (нам советовали не входить в запретную зону одним и не въезжать в нее на своем автомобиле). Утром лендровер компании с двумя сыщиками повез нас в горняцкий городок Ораньемунд за триста километров от Людерица.
Мы минуем покинутый город Колманскоп, полузасыпанный наступающими песками, город-привидение с домами, мастерскими, машинами, железнодорожными вагонами, автомобилями и другими принадлежавшими людям вещами. В лучах солнца видно, как ветер сыплет песок в двери и окна домов. Кое-где полы второго этажа провалились, не выдержав тяжести песка. Раскачиваемые ветром, скрипят и скрежещут петли, доски, провода. Из песка вырастают неожиданные для этих мест силуэты мачт линий высокого напряжения, огромных маховых колес, экскаваторов, конвейеров и вагонов-самосвалов. На главной улице валяются слетевшие вывески: «Schlagterei» (мясник), «Backerei» (булочник). В Колманскопе обитало больше тысячи человек, здесь гудели машины, накапливались богатства и кипела жизнь. А сейчас лопаты валяются в песке. На рельсах стоят одинокие вагоны — все, что осталось от поезда, который так и не прибыл к месту назначения. Жизнь внезапно остановилась, и все покинули город. Только голодные, одичавшие собаки бродят среди развалин.
Колманскоп начал строиться в 1908 году, в период немецкой колонизации, когда какой-то железнодорожный рабочий нашел недалеко от Людерица первые алмазы. Алмазная лихорадка свирепствовала несколько лет. Кое-кто нажил на ней миллионы. Одна немецкая компания выплатила своим держателям акций за один только год три тысячи восемьсот процентов дохода. Но алмазов становилось меньше, в других местах находили более богатые залежи, и лихорадка пошла на убыль. Концессия в Колманскопе прекратила существование, машины остановились. Безраздельной хозяйкой в городе снова стала пустыня.
Недавно на юге пустыни Намиб были обнаружены крупнейшие в мире алмазные месторождения, скрытые глубоко под песками пустыни. Но теперь алмазная лихорадка идет под контролем одной из самых больших горнопромышленных компаний мира — «Консолидейтед дайамонд майнз». Компания выстроила в
